Винсе

Из мыслей его вырван пинок. Гневно сверкнув глазами, Корэр поднял взгляд на урода, посмеявшегося с ним так обращаться. Склонившись над арией стоял один из опоздавших, тот самый, что рассказывавший о смерти Яня, тот самый, что теперь заменил главаря. В руках у кевела позвякивали цепи, с парочкой ошейников.

— Шеи подставляйте, — потребовал новый главарь шайки.

Корэр, мысленно выругавшись, неохотно подставил шею, а Няша до последнего отказывалась сдаваться. Воительнице даже удалось вырвать из предплечья плениться кусок плоти, пока тот приковывал их к мачте. Но главарь словно бы ничего и не заметил.

— А в туалет-то как нам ходить, — поинтересовался Корэр, беспокоясь о Няше.

— В штанишки, ребятишки, — ответил пленитель, мерзко заржав. От нечего делать он попытался в очередной раз пнуть Корэра, но тот сумел уклониться, за что разбойник, намотав на кулак растрепавшуюся голубоватую косу, проволок арию лицом по палубе, пропитавшейся морской солью и харчками матросов.

Корэру было противно и мерзко. Весь мир вокруг был мерзким и грязным, как и он сам… Его мешали с дерьмом, втаптывали в грязь и, что самое обидное, надежды на светлое будущее вырисовывались совсем смутно…

Корэр облокотился спиной о мачту, тупо уставившись на разводы золотой крови, расползшиеся у его ног. Няша, протиснув голову в кольцо скованных рук арии, улеглась ему на грудь, шепнув:

— Больно, если я так полежу?

— По любому больно, — прохрипел Корэр, — но ты тёплая, как свет дневной звезды.

Воительница фыркнула, посоветовав:

— Пока не трогают, давай хоть немного поспим, может, когда выведут на берег сможем прибить парочку да удерём. Но тут силы нужны.

Спорить Корэр не стал, тем более, что тупая ноющая боль в затылке и так прогоняла его в объятия тьмы бессознательного. Вот только… У него ещё оставалась энергия от негодяев, что успел прикончить перед тем, как слиться с вихрем. Её Корэр незамедлительно пустил на восстановление головной части каркаса, останавливая кровь, выравнивая пластины. Раны сращивались неестественно быстро, от того по затылку распространялся невыносимый зуд, обещавший стать спутником арии ещё на долго. Только закончив исцеление, Корэр позволил себе отключиться.

Очередной пробуждение оказалось всё таким же неприятным, как и все прочие. Его сначала пнули, потом вылили на голову какую-то смердящую жирную жижу. Кевелы Ноюрна, столпившиеся вокруг них с Няшей подобно падальшикам, ожидающим когда же наконец добыча испустит дух, весело загомонили. После очередного пинка, главарь заговорил, обращаясь к пленникам:

— Кушац подано, гости дорогие. Мы же не изверги, чтобы вас голодом морить.

Корэр и Няшей устремили на мучителя ненавидящие взгляды, заставивший того вздрогнуть. Вернув насмешливый вид, потерянный лишь на мгновение, главарь пояснил:

— Ах да, вы спать изволили. Ну да если не хотите открывать для кушанья пасти, оно окажется на голове.

Корэр стёр рукавом помои с лица, вытер лоб Няши, которой досталось меньше, от того, что прижалась к груди арии.

Их спокойная реакция разочаровала кевелов Ноюрна, надеявшихся повеселиться от очередной попытки пленников огрызнуться.

Несколько дней Корэр и Няша сидели на палубе, по ночам прижимаясь друг к другу от холода, забивавшегося под пропитавшуюся морской водой одежу. Их больше не кормили, да и вообще не трогали, благо хоть выдали ведро, справлять нужду. Няша, давно уже переставшая казаться Корэру грозной воительницей, жутко стеснялась перед ним, а на слова, что он уже и так всё видел, залилась краской, пробормотав: «Это другое», попросила отвернуться. Ария спорить не стал, возблагодарив Судьбу за то, что позволила явиться в миры живых арией, избавив хотя бы от позора светить задницей под сальные шуточки матросов, некоторые из которых всё спорили, а не баба ли он.

Пока матросы спали, Корэр стащил сапоги, обдирая кожу, избавился от кандалов, из-за чего пришлось несколько дней сидеть поджав ноги, от чего те при каждом движении отдавались болью. Ария с трудом сдерживался чтобы не вздрогнуть, когда мимо проходил кто-нибудь из пленителей, но обошлось, похоже, пока они сидели смирно, интереса особого к ним и не было.

В одну из ночей Няша всё же решила поинтересоваться:

— У тебя есть какой-то план?

Прижав воительницу здоровой рукой к себе, Корэр шепнул, опасливо оглядываясь по сторонам:

— Как только с нас снимут ошейники, беги к правому борту, я постараюсь выиграть немного времени, а потом подхватить тебя на руки. Мы улетим.

В глазах девушки промелькнуло удивление, но задавать новые вопросы она не стала, только уточнив, а который из бортов правый.

Когда корабль пристал к узкой косе каменистого берега, за которой почти сразу начинались непроходимые скалы, с узкой тропинкой петлявшей меж устремлённых в небо подобно пикам маршировавших во дворе Гримора ратников. Корэр, лёгким движением сдёрнул кованый браслет с правой руки, которой пока так и не смог вернуть чувствительность, прикрыл высвободившееся запястье здоровой ладонью.

Когда главарь расстегнул ошейники, Няша послушно бросилась к борту. Главарь попытался броситься за ней, позабыв о Корэре. Но ария, ухватив цепь, отходившую от левого браслета, заехал снятым правым главарю по голове, временно оглушив. Пользуясь моментом ария бросился прочь, уже приготовившись расправить крылья, в несколько шагов почти успел догнать Няшу ведь цепь кандалов позволяла ей не слишком далеко поставить ноги, о нормальном беге говорить не приходилось.

И вновь затылок отдался болью, перед глазами всё померкло, последним, что он увидел было то, как один из кевелов Ноюрна подхватил Няшу, ослабшую и исхудавшую за два акь путешествия, бесплодно пытавшуюся сопротивляться.

И вновь возвращение в реальность для Корэра оказалось не самым приятным. Хотя в этот раз вода была вроде бы чистой, пусть и невозможно ледяной. Ария попытался потрясти головой, чтобы стряхнуть капли, стекавшие по волосам, закатывавшиеся в глаза, лишавшие зрения, но первое же движение напомнило об излюбленном у местных способе остановить его. С туром проморгавшись, Корэр поднял глаза на бородатого мужчину чьи виски выбелила седина.

— Ноюрн? — прохрипел ария.

Собеседник кивнул, выжидающе глядя на пленника.

— Ты скажи своим подчинённым, чтобы по голове больше не били. Я и так не шибко умный, а то стану совсем дурачком, — проговорил надрывающимся голосом Корэр первое, что пришло во всё ещё плохо работающий разум.

Ноюрн тут же расхохотался, плохим, неприятным смехом, походившим больше на хрипы дикого зверя:

— Надежда, что ещё будешь жить это хорошо, это весело.

Подобная реакция задела Корэра, в тот момент он абсолютно серьёзно считал, что частые ранения головы способны нарушить связи между этэ и фэтэ, что негативно повлияет на качество и скорость мыслительного процесса. Хотя… Похоже переживать уже было поздно. Только теперь до его сознания дошло, в какой ситуации он оказался. Вздрогнув, ария попытался рвануться прочь, браслеты, приковывавшие его ноги и руки к окованному руню стулу, больно впились в обнажённую кожу. Теперь на нем остались только портки да нижняя рубаха…

— Где Няша? — воскликнул ария, в ужасе оглядывая каменные стены комнаты, в которой из живых били только они с Ноюрном.

Кевел хищно оскалился, демонстрируя кривые жёлтые зубы:

— Ты про свою бабу? Я отдал её стражникам крепости, пусть парни хоть развлекутся, а то у они редко с гор спускаются, им любая сойдёт. А ты мальчик из благородных, чего ты в ней нашёл? Она же страшная, как лихо, разве что не одноглазая.

— Да пошёл ты, — процедил сквозь зубы Корэр.

— Не, ну это мой кабинет, куда же я отсюда? Я люблю работать, глядя на то, как глупцы, подумавшие будто могут перейти мне дорогу, медленно подыхают. Так что у меня тут всё с заботой о клиентах. У тебя под стулом ведро, можешь нужду прямо так и справлять, а слуги вынесут, разве что зад не подотрут. Что, было такое в твоём тереме, вяжалец?