Вирелка дома?

Дружным хохотом мои сотрудница ответили на мои откровения.

– А для кого тогда мы одеваемся и причесываемся, если вы, мужчины ничего не замечаете?..

И все-таки я запомнил с первого раза как зовут моего соседа по столу – Павел, хотя он назвал и фамилию, но её я тут же забыл.

Он был американец, натурально из Соединенных Штатов Америки. Конечно, по моему разумению, американца с таким именем быть не может, но у них там свои правила и если он считает себя американцем – пусть считает.

Я не первый раз в этом санатории и вообще в Карловых Варах, но с американцами за столом мне еще сидеть не приходилось.

Оказывается, сами они с женой из Сант-Петербурга, в Штаты уехали в начале девяностых. Сюда, В Карловы Вары, приехали первый раз . Жена его прилетела в Чехию вместе с ним, но в санатории появится только через пару дней, так как поехала навестить своих родных в Нижний Новгород. Почему Павел не поехал вместе с ней, он не уточнил, а я и не переспросил.

Учитывая свой богатый жизненный опыт, я пришел к выводу, что соседи по санаторному столу в столовой ничем не отличаются от попутчиков в купе поезда дальнего следования – и те и другие спешат выложить про свою жизнь максимум информации, как будто находятся на исповеди у священника.

Мне кажется , что всё это из-за того, что у людей за долгие годы жизни накопилось много того, чем они хотели бы поделится с другими, но , к сожалению, в их ближайшем окружении это никому не интересно, вот они и спешат нагрузить любого, кто проявит к ним хоть малейшее внимание.

Но лично мне в тот момент было чрезвычайно интересно буквально всё, о чем мне рассказывал мой сосед по столу.

Одно дело читать чьи-то комментарии в прессе, где тебе преподносится чье-то мнение о стране и людях, пусть даже их собственное видение, не предвзятое, но здесь информация из первых уст, свежая, можно сказать, еще "горячая".

Павел сразу же предложил перейти на "ты", он чрезвычайно обрадовался, узнав, что я из Москвы. Они с женой за двадцать пять лет, что живут в Америке, ни разу не были в Москве. Да, конечно же есть интернет, телевидение, приезжают наши артисты и музыканты, но прямой контакт с человеком, который только вчера "оттуда"– это совсем другое дело.

После ужина, мы с ним шли в бар который находился в здании санатория. Не смотря на то, что наш санаторий по сути являлся лечебным заведением, тем не менее в баре был большой выбор пива и разного спиртного. Баром его можно назвать с большой натяжкой, скорее – это был большой зал со столиками, за которыми вечерами многочисленные посетители играли в карты и где тебя еще и обслуживали. Там всегда было многолюдно, но мест на всех хватало. Было много немцев, которые с удовольствием играли в карты и пили пиво, традиционно при этом слега шумели и громко смеялись.

Но нам они не мешали. Мы в карты не играли, но пиво естественно пили и много говорили.

Мне импонировало, что Павел задавал не какие-то банальные вопросы типа: как там у вас с продуктами, ограничениями с выездом за границу и медведями на улицах. Его интересовали театры: существуют ли всё еще (он назвал известные московские театры), можно ли попасть на популярные спектакли; действуют ли Третьяковка и Пушкинский музей (мне постановка вопроса показалась несколько странной), что сейчас читают и много ли в Москве машин и как легко можно купить иномарку. Слегка замялся, но спросил на счет очередей в магазинах.

Чувствовалось, что в былые годы ему неоднократно приходилось бывать в столице и он неплохо ориентировался в культурных объектах нашего города, но и в очередях видно пришлось постоять.

Мои ответы слушал с предельным вниманием, разве что не открыв рот. Несколько раз одобрительно и, как мне показалось, взволнованно подхихикнул, когда я рассказал на счет очередей в театры и на выставки, мол всё как прежде и стоим и посещаем, правда попасть сегодня можно на любой спектакль – были бы деньги, в прочим, так было и в былые годы.

Я люблю Москву и с удовольствием о ней рассказывал, тем более что мы с супругой часто посещаем художественные выставки, бываем в театрах и джазовых клубах, ходим на городские экскурсии (новая фишка последних лет – бесплатные экскурсии с гидом по конкретному району старой Москвы или известной улице или старинному месту).

Живем в Москве , а об истории города знаем мало.

Я не коренной москвич, но живу здесь уже пятьдесят лет, вроде как из "лимитчиков" на московском жаргоне, хотя отца в свое время перевели на работу в одно из союзных министерств, и вся наша семья переехала в столицу вместе с ним из далекой провинции.

Мне тогда было четырнадцать лет.

Я тоже не отставал с вопросами: как с работой, как с языком, где живете, правда ли, что у в Америке дома фанерные, как домики у поросят из известной сказки, почему у американцев все имена предельно сокращенные и зачем вы в выходные ходите на шопинг, а потом все это купленное барахло продаете в своих гаражах за бесценок.

– По началу я лет десять работал на химическом заводе. Там, в основном работают афро-американцы, китайцы, латиноамериканцы и остальные эмигранты, – начал Павел.

– Жена работает в сфере социальной помощи. К ним приходят люди, часто пожилые со своими проблемами, а их там выслушивают, сочувствуют, дают советы и всё такое.

Он долго и подробно рассказывал про свою работу, про атмосферу на производстве и всё такое.

– Понимаешь, Валера, всё общение какое-то искусственное, натянутое, прописные фразы, однозначные, вежливые ответы. По душам перекинуться не с кем. Вот о чем, к примеру мне поговорить с негром или мексиканцем? У нас разный менталитет, хоть мы и являемся гражданами одной страны и работаем в одном коллективе, – он как-то нервно отхлебнул из кружки.

– На корпоративах темы разговоров негласно, но строго регламентированы: о погоде, семье, детях, все старались избегать разных острых тем.

– Живем в пятидесяти километрах от работы. Без машины – никуда. Не поверишь, даже в субботу и то боишься выпить лишний бокал пива, я не говорю уж о чем-то покрепче. Вообще то на дорогах проверяют не часто, но не дай бог копы найдут превышение допустимой нормы алкоголя – даже представить страшно какие проблемы можно себе отгрести.

Он как-то раздраженно отодвинул от себя пустой бокал и вдруг произнес:

– Слушай, сколько можно это пиво пить. А давай-ка выпьем виски?

Я в очередной раз подумал, что передо мной сидит нормальный русский мужик, которого за каким-то чертом занесло за океан.

Заказали. С удовольствием выпили.

– Вот ты спрашиваешь на счет фанерных домов, а ведь ты почти прав. Когда нам построили дом мы приехали посмотреть, а у него не было окон.

– А где окна?-спрашиваем

– Да вы не переживайте,– говорят,– завтра выпилим.

Павел заметно оживился, чувствовалось, что у него становилось легче на душе после своих откровений.