Вирелка дома?
Шрифт:
Меня как будто ударило током – мне была знакома ее улыбка и особенно легкое движение телом при подаче мне руки. В мгновение мозг произвел сканирование миллионов "сайтов" моей памяти, но не нашел точного совпадения.
Катерина заметила мое секундное замешательство, но удивиться не успела, так как я со всей галантностью осторожно пожал ей руку и произнес:
– Валерий, можно просто Валера. Очень приятно познакомиться.
И стали мы общаться втроем. Я незаметно продолжал рассматривать жену Павла. Она была выше среднего роста для женщины, так же как и он – несколько полновата, но это ее не портило. Лицо овальное, большие
Было видно, что она главная в семье. Периодически забывая о моем присутствии, делала Павлу легкие замечания и наставления, которые говорили скорее об искренней заботе о муже, нежели о привычке брюзжать по любому поводу. И ему это нравилось. Они смотрелись парой, которая долгие годы прожила вместе и им это не надоело.
И все-таки я определенно где-то видел ее лицо. С каждой минутой эта уверенность во мне только росла, но когда мне казалось, что вот-вот откроется тайна нашего знакомства, Катерина вдруг менялась в лице, и становилась совершенно другой и абсолютно незнакомой.
И я понял для себя, что она предстает мне знакомой, когда улыбается и это сразу же делает ее на много лет моложе, а значит мы могли быть знакомы в молодости.
Но какими годами очертить своё молодость, когда тебе под семьдесят? Для меня сейчас и сорок пять – молодость.
Вечером, уже втроем, встретились в привычном нам с Павлом баре. Катерина пришла в нарядном платье и с явным макияжем на лице. Она выглядела броско и свежо, но вместе с тем естественно. Немецкие завсегдатаи заведения мужского пола оторвали свои глаза от карт и пивных кружек, и с видимым удовольствием следили за нашим передвижением к столику. Конечно же, не мы с Павлом были объектом их внимания.
И опять я рассказывал о Москве, о театрах и выставках и обо всем другом, чуть ли ни слово в слова повторяя то, что я уже поведал Павлу. Обстановка за столом была такая же непринужденная, как была у до этого у нас с Павлом.
Катерина сообщила, что у неё это второй брак, а сама она родом из Горького, а с Павлом они были знакомы еще в детстве:
– Отдыхали в одном пионерлагере, а потом случайно встретились через много лет в Ленинграде и вот уже двадцать пять лет вместе.
Она положила свои руки на руки Павла:
– Да, Паша?!– он взял её руки и поцеловал,
– Всё верно, моя хорошая, как же быстро бежит время.
– А вообще-то, всё моё детство прошло на севере, в Заполярье- разоткровенничалась Катя.
– Так вы северянка, – намеренно переспросил я, чтобы как-то оттянуть момент, когда она произнесет название города. У меня с каждой секундой нарастала уверенность, что она назовет именно тот город, про который я подумал .
– Мы жили сравнительно недалеко от Мурманска, где-то в ста пятидесяти километрах от него, в маленьком городе Руднегорске.
И как бы я не был готов, что она произнесет это название – у меня перехватило дыхание от ее слов – все мое детство прошло в этом заполярном городке.
Ну как я мог её не узнать!?
Да, прошло пятьдесят лет, как мы виделись в последний раз; да, я совершенно был не готов её здесь встретить, но ведь это она, Катя , я обязан был узнать её и через сто лет встретив
где угодно…– Валера, что-то не так?– встревоженно спросила Катерина,– вы что-то побледнели,-
– Да вы правы, что-то я сегодня неважно себя чувствую. Ребята вы извините, я лучше пойду в номер прилягу.
И я быстрым шагом покинул помещение бара и почти бегом устремился в свой номер.
Придя в номер, я первым делом открыл чемодан и вынул от туда бутылку "Бехеревки", которую намеревался привезти домой в качестве сувенира. Быстро откупорив её я налил пол стакана и залпом выпил. Ликёр, с содержанием тридцати восьми градусов алкоголя тут же "врезал мне по башке" и меня сразу отпустило…
Господи! Ну что на самом деле, произошло?! Что я так всполошился? Прошло более пятидесяти лет, ведь всё давным-давно переболело и эта, совсем чужая мне женщина, ну просто похожа на ту, юную девочку, которую я любил в детстве, так почему же вдруг так затрепетало сердце и перехватило дыхание?
––
Часть первая.
В те далекие годы моего детства зимы в Заполярье были на редкость снежными. После обильных снегопадов город попадал под власть необъятных сугробов, которые с трудом поддавались расчистке мощным армейским шнековым снегоуборщикам и огромным грейдерам.
После их работы дороги окаймлялись высокими снежными воротниками выше человеческого роста и становились похожими на бобслейные или саночные трассы.
Мы приехали в Руднигорск во второй половине пятидесятых годов двадцатого века. По-началу отец работал мастером открытых работ в рудном карьере, а мама была домохозяйкой. Я плохо помню себя пятилетним – так, только отдельные эпизоды.
Отчетливо помню, как однажды маму отвезли в больницу, и папа поехал вместе со скорой (он называл ее каретой скорой помощи). Меня оставили с соседями по коммунальной квартире. Через какое-то время отец вернулся, в хорошем настроении и с каким-то узлом. Он меня поцеловал и сказал:" Ну вот, сынок, у тебя теперь есть сестренка !"
Я спешно полез развязывать узел, так как подумал, что моя сестренка находится там. Папа и наши соседи по квартире рассмеялись. В узле были мамины вещи.
Это был октябрь 1958 года…
В дверь не сильно, но настойчиво стучали. Было позднее утро. Мама открыла дверь:
– Вирелка дома? – послышался звонкий мальчишеский голос из прихожей.
–Валерик, иди, к тебя Коля пришел,– громко сказала мама.
Я в это время играл в дальней комнате. Наши соседи по коммуналке съехали и мы теперь жили в отдельной, большой двухкомнатной квартире.
Колька – это мой товарищ, сосед по лестничной площадке. Мы с ним были одного возраста, но у него была проблема с речью. Вместо того, чтобы сказать Валерка, он называл меня "Вирелка", вместо "чайник" говорил "цальник".
– Вирелка, принеси с кухни цальник,– просит он,
– Какой ещё цальник, – не понимаю я,
– Залёный,– что на его языке означало – зелёный.
В его лексиконе было и еще много разных слов, которые он произносил очень смешно. В остальном же это был вполне адекватный и развитый мальчик для своего возраста.