Вирелка дома?

Когда мама открывала ему дверь, он никогда не здоровался, а всегда произносил одно и тоже:

– Вирелка дома? – а где мне ещё быть в десть часов утра.

Когда я выходил в прихожую он спрашивал меня:

– Подёшь гулять ?– он говорил именно "подёшь", пропуская букву "й".

И не важно: собирался он действительно идти гулять или пришел ко мне поиграть или позвать к себе – фразы всегда были одни и те же.

Наш дом располагался на главной улице городка, которая громко именовалась Проспектом металлургов. Шириной тот проспект был не более восьми метров и в час по нему проезжал один автобус и два грузовика , но по протяженности он значительно превосходил все улицы Руднегорска.

Дом был четырех этажным с тремя подъездами, выстроен как-бы в форме буквы "П" и его боковые крылья образовывали уютный двор. Для нас, мальчишек, было не мало важным, что в нашем доме был большущий подвал подо всем домом и чердак на всю крышу. И подвал и чердак – были местами для наших всевозможных игр и посиделок. А еще прямо вдоль нашего двора протекал замечательный ручей, который имел способность самостоятельно запруживаться летом и превращаться в огромную и достаточно глубокую лужу, по которой можно было плавать на самодельных плотиках. Ах, какое это было удовольствие запрыгнуть на плотик и отталкиваясь длинной палкой, как шестом, проплыть метров десять мимо двора с одной стороны и потрясающих сараек (так мы называли деревянные сараи, во множестве расположенные в пятидесяти метрах от нашего двора) с другой.

На вопрос родителей где мы были когда они нас искали, мы неизменно отвечали:

– За сарайками!

– Ты не видел Валерика,– вопрос моей мамы к кому-нибудь во дворе,

– А он там, с мальчишками за сарайками,– обычно звучало в ответ.

И ручей и "засарайки" – это были неотъемлемые атрибуты моего детства.

Зимой ручей долго не застывал, так как был довольно-таки быстрым, но после того, как морозы переваливали за минус двадцать пять, часть ручья, которая была лужей, превращалась в естественный каток.

Бывало, что и по незамерзшей луже мы даже катались на плоту, не смотря на мороз на улице. Однажды, когда лужа наполовину замерзла, но посередине была еще большая полынья, я и два старших мальчика( согласно очереди) плавали на плоту, но причалив к берегу, мальчишки быстро спрыгнули, хиленький плот резко накренился в мою сторону, и я соскользнул в ледяную воду чуть-ли не по пояс. Не смотря на то, что ребята меня быстро вытащили на берег, моя одежда: зимнее пальтишко, шаровары и валенки успел полностью пропитаться водой. Холод пронзил меня до самого сердца. Колькин старший брат Федя по прозвищу Фед взвалил меня себе на спину и бегом домчал до подъезда и поднялся со моей к нашей квартире на третий этаж.

Увидев, что с меня стекает ледяная вода, мама заохала, запричитала, быстро сорвала с меня одежду, голым поставила в ванну и стала из душа поливать меня горячей водой, но я дрожал и все врямя повторял:

– Мама, мне холодно, сделай воду погорячей. Тогда мама закрыла сливное отверстие пробкой, продолжая поливать меня из душа.

Через несколько минут, когда вода заполнила ванну на треть, мама усадила меня в ванну, а сама побежала на кухню и поставила кипятиться кастрюлю с водой. Сидя в ванне, я открыл на максимум кран горячей воды и все равно мои ноги и бедра даже под горячей водой были холодными. Опять прибежала мама и сыпанула в воду горчицы, и быстро размешала ее. Едкий горчичный запах ударил мне в нос, но все-равно тело у меня оставалось холодным. И только когда мама принесла кастрюлю с только что закипевшей водой и осторожно вылила ее в ванну, я почувствовал, как волна тепла обволакивает всю нижнюю часть моего туловища.

Через какое-то время, когда сидя в ванной и трогая под водой свои ноги я почувствовал, что они стали теплыми. Тогда я встал, мама насухо растерла меня банным полотенцем, потом завернула меня в другое полотенце и на закорках отнесла в постель. Размотав полотенце, она растерла меня водкой(запах стоял просто жуткий), надела мне шерстяные носки, которые связала бабушка, и укутала меня в свою теплющую оренбурскую шаль.

Укрыв меня под самый подбородок тяжелым ватным одеялом, мама пошла на кухню готовить мне чай с сухой малиной и медом. Пока она там суетилась на кухне, я почувствовал теплую истому и от избытка впечатлений задремал.

Растормошив меня, мама заставила выпить большую чашку горячего напитка и я до конца прогрелся уже изнутри.

В этот день на улице было около десяти градусов мороза. Какой черт меня понес кататься на плоту в такую погоду— мне до сих пор не понятно, но ведь все катались?!

Но, как ни странно – я не заболел. На ночь я еще выпил горячего молока, опять же с медом, а на ноги мама мне поставила горчичники. Утром я был как огурчик.

Сейчас по разным интернет-ресурсам всякие умники от медицины начинают рассуждать, что мед с горячим молоком пользы не приносит, а даже наоборот, что, дескать, от чая с малиной толку как "от козла молока", но мы этим всем лечились и советовали нам все эти средства тогдашние наши врачи, что интересно, эти средства нам помогали и мы вылечивались и лечили так же своих детей. Слава богу – все живы и здоровы.

Другая составляющая ручья, которая была непосредственно сами ручьем, застывала в виде длинной ледяной горки. Будучи малышами, мы часами ползали по этому ледяному чуду, ездили то на попах то на пузах, то на фанерках, то стоя на ногах, а то и "паровозиком". Мамы уставали по сто раз звать нас на обед – так нам не хотелось уходить.

Становясь повзрослее, уже со старшими мальчишками, мы играли в хоккей на замершей луже. Играли чаще всего самодельными клюшками, а то и просто крючковатыми ветками. Вместо шайбы обычно использовали консервные банки из под печени трески .

Боже мой, сколько шишек, синяков и ссадин было набито на наших лбах, затылках и коленках во время игр на этой заледенелой луже.

Сарайки.

У многих жителей нашего дома были собственные деревянные сараи, которые располагались на покатом склоне небольшого холма, расположенном не вдалеке от дома . Там хранили дрова (в каждой квартире была установлена на кухне большая чугунная печь под твердое топливо, хотя пользовались ей далеко не все жильцы – мы не пользовались), хозяйственный инструмент, лыжи, санки и все то, что жалко было выбросить на помойку.

Еще в сараях (по-нашему— сарайках) некоторые устраивали столярные мастерские.

Нам, мальчишкам , да и девчонкам тоже, все эти строения были просто подарком судьбы для игр в войну, казаков-разбойников и прятки. Еще была очень популярная игра, которая у нас в Руднигорске называлась "ляпы". Только через много лет я узнал, что настоящее название ее "пятнашки" или "салки". Суть игры заключалась в том, что после считалки все разбегались в разные стороны, а тот, кому выпало водить, должен был любого догнать и "запятнать" или "осалить" его, дотронувшись рукой, а по-нашему— "ляпнуть". После этого уже водил "запятнаный" или "заляпаный".

Самая популярная считалка была вот эта:

Вышел месяц из тумана, Вынул ножик из кармана, Буду резать, буду бить, Все равно тебе водить!

Не менее популярной во дворе была другая считалка.

Кто-то один, ведущий, поднимал руку вверх, открытой ладошкой вниз, затем, все желающие играть, подносили каждый свой указательный палец к ладошке, и ведущий начинал считалку: