Virtuality
Шрифт:
Это не так важно.
Гораздо важнее то, что теперь мне нужно что-то новое. Я хочу изучить этих людей ещё глубже.
Настоящее время.
— Опять молчишь.
Я говорю:
— В итоге я их изучил. Ну, более-менее. Я немного знаю людей.
— Не людей, Игорь. Ты изучал виртуальное стадо. Не тех людей, которые не просиживают свои жизни за компом. Не тех, кто живёт в реальности, а не в Сети. Не тех, которых большинство. Ты изучил интернет-сообщество. Хорошо изучил.
— И что дальше?
— И сам подсел. Вместе с ними. И тянул их за собой.
— Ага, —
— Ты осёл. Опять за своё?
Снова наполняя стакан ликёром, она говорит:
— Ты подсел на Интернет. Стал зависимым. И тянул за собой людей, которых изучал.
Снова делая пару глотков, она продолжает:
— Это очень плохо, Игорь. Но ты никогда не думал, что во всём плохом можно найти хорошее?
Я молчу.
— Ты никогда не думал, что всё, что ты делаешь, является частью чего-то большего?
Почему мы делаем то, что делаем?
Она спрашивает:
— Ты читал «Одиночество в Сети»?
— Да. И очень сожалею.
— Почему же?
— Не люблю словоблудие. Все эти сопли и слюни о несчастной любви, которой не суждено случиться.
— Опять не туда. Чел фактически описал жизнь двух виртуальных торков. Двух интернет-зависимых. Но не разложил самое главное.
— Самое главное?
— Да. Он не копнул глубже. Не объяснил саму природу интернет-зависимости. Почему это происходит. В романе он ходит вокруг да около. Желание встретиться, повседневная рутина, какие-то помехи, смерть возлюбленной, техника отлизывания женщинам между ног, ребёнок хер знает от кого и прочие бла-бла-бла. В общем, центральная тема, как ни крути, любовь. Все старички так пишут.
Она говорит:
— Да, роман банален, не спорю. Но его идея достаточно глубока для того, чтобы над ней потрудиться.
— К чему ты клонишь?
— Смотри. Ты знаешь интернет-сообщество. Ты его изучал. У тебя есть примеры. Статистика. А теперь вот тебе тема. Для твоей книги. Интернет-зависимость. Как тебе?
Я молчу.
Это не то, о чём я хотел бы написать.
— Помимо тебя, — говорит она, — в мире десятки миллионов интернет-зависимых. Может и сотни. Причём большинство из них об этом даже не задумывается.
Уже испытывая небольшие трудности в произношении, она говорит:
— Об этом стоит написать, Игорь. Ещё ни один писатель не разложил эту тему по полочкам. Основательно. А ты это можешь. Это же твоё всё. Аськи, мэйли, блоги. Или ещё что. Ты обо всём этом знаешь. Знают и те, кто сидит в Сети. Но никто не написал о том, почему это происходит. Почему люди подсаживаются на Интернет.
Смело.
Я бы даже сказал, амбициозно.
Я спрашиваю:
— Думаешь, у меня получится?
И она говорит:
— А почему бы и нет?
Глава 2.4
Я просыпаюсь рано утром, в чрезвычайно бодром расположении духа, находясь в предчувствии чего-то положительного, необыкновенного, нового. Сквозь стекло окна номера проступают первые лучи утреннего солнца, лишь только усиливающие моё позитивное настроение.
Естественно, ведь сегодня мне предстоит встреча с Крыловым.
С человеком, которого я почему-то очень хочу увидеть.
С моим персональным Иисусом.
Или может мне просто
хочется, чтобы хоть кто-нибудь меня выслушал? Ведь за всё то время, пока я нахожусь в этом своём тотальном беспамятстве, произошедшем по неизвестной мне причине, мне до сих пор никто не позвонил, а также никому не позвонила я, сославшись на то, что я никого не помню.Или просто не хочу помнить?
Если да, то почему?
Не позвонила никому, кроме Крылова.
Проверяю баланс на мобильном телефоне. Остаток на счёте — 35 рублей. А это значит, что баланс мне в срочном порядке необходимо пополнить, иначе я рискую обломаться в следующей попытке с кем-нибудь пообщаться, как, например, вчера с Крыловым.
Мобильные телефоны стали заменять нам общение. Всё для того, чтобы не видеться с человеком, но при этом создавать иллюзию социума.
Реалити-шоу: «Преодолей расстояния».
Начинаю осознавать, что этот человек, мой психотерапевт, успел занять какое-то особенное место в моей жизни, как будто он — нечто большее, чем просто врач или друг. Нет, я не расцениваю его как любовника. Он мне интересен именно как человек, только я по-прежнему никак не могу понять, почему же.
Решаю, что рано или поздно мои сомнения и опасения по поводу моего доктора в любом случае развеются, поэтому попросту откладываю эти мысли на будущие времена.
Надо собраться.
Сегодня я должна выглядеть идеально.
Иду в ванную комнату, принимаю душ, тщательно умываюсь, накладываю макияж, как всегда — я подсознательно понимаю, что как всегда — скромно, не вычурно-кричаще, но со вкусом, так сказать, ничего лишнего и ничего недостающего.
Золотая середина.
Собираю сумочку, одеваюсь и выхожу из отеля, в очередной раз перевернув табличку на двери надписью «Пожалуйста, уберитесь». По пути к выходу подхожу к банкомату, вставляю в него банковскую карту, ту, на которой четырнадцать с чем-то тысяч рублей, и пополняю баланс мобильного телефона на тысячу рублей.
Так, на всякий случай.
Про запас.
Я запаслива?
И ещё я обнаруживаю, что мне не хочется, чтобы в номере, где в настоящее время я проживаю, убирался хоть кто-либо, кроме меня.
А это значит, что я, скорее всего, всегда убиралась сама.
И ещё это значит, что у меня дома, где бы он ни был, нет никакой горничной и, вероятно, вовсе я не дочь какого-нибудь олигарха. Если так посмотреть, то четыреста с чем-то тысяч — это не такие уж и большие деньги для столицы, для меня это — я прикинула в уме — примерно как десять-пятнадцать походов по магазинам. То есть, эту сумму для меня реально спустить в трубу не более чем за месяц.
Смотрю на часы, и, выяснив, что времени до посещения психоаналитика у меня ещё более чем достаточно, решаю немного прогуляться. Сажусь в метро, доезжаю до станции «Площадь революции», по пути, опять же, собирая на себе жадные взгляды мужчин и завистливые — женщин, и поднимаюсь из подземки в город.
Где-то с час я бесцельно бороздила просторы центра столицы, наслаждаясь каждым мгновением, всеми видами и пейзажами, открывающимися моему взору. Когда на часах мобильного телефона я увидела «12.20», я спустилась в метро, обнаружив, что дошла уже до станции «Тверская», и поехала на станцию «Чистые пруды».