Виртуоз
Шрифт:
Команде стирателей памяти придется хорошо поработать: сейчас в темное небо из окна шестнадцатого этажа вывалится вампир на метле и помчится, рассекая воздух. К морю, а затем на континент, где он имеет все шансы затеряться. Гарри не будет прочесывать весь мир, чтобы найти бывшего друга.
– Ха! Честно и справедливо! Поттер, кому ты это рассказываешь? А в р о р у?
Зик вскарабкался на подоконник, развернул метлу хвостом в комнату.
– Видел я нашу справедливость в гробу! В белых тапочках!!!
– Что ж, тогда лети, - сказал Гарри.
Вампир повернулся
– Акцио метла!
– крикнул Гарри, подскакивая к подоконнику.
Заклинание было направлено не против Мэдривера. Живое, как известно, «акцио» призвать невозможно.
Но метла - метла подчинилась Гарри. Кольца мелькнули, расчертив тьму падающим метеоритом. Хорошо, что вышло именно так, потому что Гарри знал - вцепись Мэдривер в метлу посильнее, вернись он вместе с ней, Гарри столкнул бы его вниз своими руками, пока тот был в растерянности.
Так что да - хорошо.
Гарри услышал внизу крики людей; повернулся и пошел прочь из квартиры - к лифту. Спешить было незачем. Он и так знал, что увидит на асфальте.
Падение с шестнадцатого этажа не способен выдержать ни один маг.
Огонек вспыхнул на кончике сигареты трепещущим лепестком и увял через мгновение.
Трепещущим лепестком…
Гарри втянул в себя дым и покачал головой.
Трепещущим лепестком. Сильно.
Значит, на сегодня ему хватит. Он знал свою меру. Пил ровно столько, сколько должен был выпить для легкой, по-идиотски радостной головы.
Пинта - достаточно, чтобы не потерять контроль. После двух он говорил слишком много и говорил лишнее.
Ему хватило одного вечера - тогда, на следующий день после смерти Зика; с лихвой хватило жалеющего взгляда Драко, воспоминаний, как Малфой укладывал его спать, а Гарри то успокаивался, то вырывался из сильных рук, - непонятно, почему Драко не усмирил его заклинанием и не дал маковую настойку?
«Н-нет, что ты п-понимашшь, Малфой… У т-тебя д-друзья ва… бще были к-когда-нибудь?»
Малфой не напоминал об этом наутро. Но Гарри помнил слишком хорошо.
Скинув серый столбик пепла с сигареты, аврор поежился: он вышел на балкон в накинутой поверх домашней одежды куртке и в тапочках. Ноги замерзли, пальцы и вовсе заледенели, ныли, намекая на то, что пора возвращаться в тепло, к заждавшимся друзьям, к столу, жару огня в камине.
Это Малфой настоял на том, чтобы накрыть в гостиной. Но, высидев положенное время, он, напряженно улыбаясь гостям, попрощался и удалился.
Ушел наверх, работать.
У Гарри такой возможности не было. Он должен был отсидеть до конца, должен был вернуться назад, к Гермионе, Рону и торту, громадному, заказанному Драко непонятно зачем. Торт был выполнен в виде крепости: четыре разноцветных яруса, по каждому взад-вперед расхаживают часовые, а на площадке смотровой башни стоят король с королевой и взирают печально на разрушаемые едоками стены.
Когда Гарри вернулся, в нижнем ярусе уже зияла порядочная дыра, флаг крепости был сбит, а охранявший его шоколадный знаменосец съеден.
– Извини, старик; ничего, что без тебя?
– спросил Рон.
–
Ну так вот, Гарри, - дьявольски упорная Гермиона Уизли не уходила с единожды занятых ею позиций, - ты же не обвиняешь себя в том, что случилось, правда?– Нет. Конечно же, нет, - Гарри сел и ковырнул оливку из развалившегося по тарелке фаршированного рыбьего тулова.
Одни и те же вопросы. Одни и те же ответы.
Друзья пришли поддержать Гарри. Поработать психоведами.
«Я понимаю, что он был тебе другом…
– Да.
– Но он вампир.
– Да.
– И убийца. Ты не должен винить себя в его смерти.
– Конечно.
– Ты ничего не мог предотвратить. Не вини себя в том, что не сумел его разглядеть.
– Да.
– …
– Да.
– …
– Конечно».
Рон изо всех сил подмигивал Гарри, пытаясь донести до друга, что им надо избавиться от чрезмерно бдительной Гермионы и надраться вместе до зеленых соплохвостов. Гарри послушно кивал, точно так же, как и подруге на ее рассуждения о его предполагаемом душевном кризисе.
Но супруги Уизли досидели до девяти, и когда Гермиона, наконец, поднялась, сказав: «Нам, должно быть, уже пора», Рон сумел только бросить на друга тоскливый взгляд, прежде чем исчезнуть в каминном пламени.
Гарри захватил едва початую бутылку белого полусухого и, оставив стол неубранным, поднялся наверх. Дверь кабинета Драко была закрыта: для дипкорпуса настала пора отрабатывать отгулянное, и Гарри, не задерживаясь, прошел к своему кабинету.
У него тоже была работа.
О, у него было море работы.
Плюхнув бутылку на не начатый даже отчет, Гарри порылся в тумбочке и достал грязный стакан.
Вся суета в Министерстве прошла в этот раз мимо него: на ушах стоял Криминальный, высшие министерские чины и репортеры, украшавшие первые полосы газет двухдюймовыми заголовками: «АВРОР ОКАЗАЛСЯ ВАМПИРОМ-УБИЙЦЕЙ! КОМУ МОЖНО ДОВЕРЯТЬ В НАШЕ ВРЕМЯ?», «АВРОР-«ОБОРОТЕНЬ»!, «УБИЙЦА В ЗАКОНЕ».
С Гарри поговорила женщина с добрыми ласковыми глазами - психовед нацбеза, охарактеризованная Гермионой словами: «та еще тварь». Та еще тварь дала положительное заключение, судя по тому, что Гаррино начальство не спешило отправить аврора на отдых к морю или посылать в командировку в графство * * * шир с благородной миссией помощи местным аврорам на ближайшие полгода.
Напротив, Милтон Фриз решил, что лучшим способом оправиться от надлома после этой истории станет деятельность, никоим образом с ней не связанная, - и осчастливил Гарри отчетом о маггловском оружии, который нужно сделать до первого марта, и которым легко можно было угробить человека - если свалить кипу форм ему на голову.
Форм было ровно сто пятьдесят. Милтон Фриз хотел знать о маггловском оружии ВСЕ.
Гарри пока даже не проглядел их толком. Он сидел в отделе с Роутером, усердно копавшемся в деле Мэдривера, и смотрел в окно. Там, снаружи, была грязная улица, редкие прохожие, бредущие под лениво моросящим дождем, и подмерзшая слякоть, заставляющая благодарить небо за существование Каминной сети.