Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Висенна. Времена надежды
Шрифт:

А четвертой Игнат рассмотрел, наконец, Иринку. Едва дождался, пока чьелано коснется брусчатки. Спрыгнул, тяжело ударившись пятками. Подивился усталости в ногах — сейчас уже и не помнилось, что сам шел на ворота, и не замечалось, как смотрят на него те самые смертники, с каким уважительным старанием уступают дорогу. Увидел Ирку, узнал ее — и пошел прямо к ней, к колодцу. И знамя зеленое понесли за ним, на полшага слева, со стороны сердца, как полагалось, но остановились за оцеплением, полагая, что наместник вступит в переговоры с окруженными. Спарк же миновал баррикады смертников и завал трупов, и восьмерку пленных. Не сбавляя шага, выскочил на серую пустую плошадь. Что-то встревоженно закричали позади. Кто-то тяжелый, важный, в золоченой броне, с поднятой саблей, кинулся навстречу… Спарк выдернул

дорогой клинок, положенный ему по должности. Занес, не думая — и обрушил прямым сверху. Михал-воевода видел удар от замаха до смерти, и саблю держал наготове — и все равно не успел. Клинок упал с той скоростью, которой никогда не бывает ни в хвастовстве, ни в ученье. Которой сам от себя не ждешь. Синими искрами брызнул закаленный шлем воеводы, а в руку наместнику так двинуло отдачей, что он даже чуть повернулся на пятках. Воевода улетел спиной на колодец, запнулся, вытянулся на крышке… Ирка увидела совсем рядом его разрубленное лицо, но даже не вскрикнула — уже потеряла способность пугаться. Просто сдернула Катю за рукав — подальше от дымящейся красной лужи, растекавшейся изпод вмятых краев шлема. Воевода подивился, как незванная гостья похожа на рыжую княжну — тоже ведь на колодце сидели, и шуба… Потом мысли его перекинулись на шубу: хорошо, что оставил в укладке, хоть кровью не запачкается. А потом он уже ничего не думал.

Тигренок понял, что воевода мертв, едва ли не раньше самого Михала. От прилетевших зверей ровной походкой прямо к девушкам двигался человек в вороненой чешуе, кажется, в наручах. Да еще рукавица блеснула, когда падал клинок в неимоверно быстром движении… Шлем-«сова» с полумаской мешал как следует рассмотреть лицо. А все равно Тигренок его узнал. Это и был наместник Леса. Тот, что вчера, в шатре, пообещал встречу. Тигренок еще раз ощупал Камень на цепочке. Теуриген разрушили до щебенки за то самое дело, какое вчера воевода Михал сотворил с послом. Но Михал теперь неподсуден даже своему грозному князю. А город… пасть на колени, просить за город? И снова услышать снисходительное: «Встань, не позорься»?

Тигренок вскинул лезвие и заорал:

— Это мой город! Слышишь! Сволочь! Я не отдам! Я… не отдам! — и полоснул понизу, и потом сверху, и сразу же — с переводом — внутрь по запястью, и на обратном движении — в шею.

И не попал ни разу. Клинок из «медвежьей стали» поймал все удары, отбросил, словно их и не было. А проклятый лесовик даже в сторону не уклонился, так и шагал к колодцу, к оцепеневшим девушкам — будто его невидимой веревкой тащили.

Тигренок бросился, наконец, со спины, стыдясь себя самого — только бы остановить! — уже не думая, кого, или что он пытается задержать. Спарк в полуобороте занес лезвие справа… припомнил вчерашнюю беседу в шатре… помедлил. Тигренок успел подшагнуть: вот сейчас! Ведь не последним мечником в городе был Тигренок, и не зря носил свое прозвище. А только десять лет горечи и ожидания повисли на лесном двуостром мече, и так быстро рванули его к земле, что опять никто не успел охнуть. Выше третьего ряда окон взлетели куски наплечника. Сам горожанин без слова повалился на брусчатку; кулаки разжались, и жалко брякнула выпавшая сабля.

Тут Ирка, наконец, закричала. Прижав пальцы к вискам, она визжала и визжала, отступая полушагами от страшного колодца, где, как гроб на столе, вытянулся воевода Михал — жестоким и заносчивым показался вчера. А все же был живой, шубой гордился… И Тигренок, которому она, Ирка точно нравилась — какая женщина не умеет почувствовать? Тигренок теперь неподвижен, и под ним точно так же расплывается мерзкое красное озеро… И этот терминатор, с ног до головы в железе, все ближе и ближе… протянул руку… горшок свой с рыла стащил… отлично!

Первый удар пришелся в ухо. Игнат отшатнулся:

— Ирка! Это же я! Ты что, не узнаешь? Ну посмотри же ты на меня, это же я, Игнат!

Девушка, не глядя и не вслушиваясь, тянулась и тянулась к щекам, уже не думая ни о чем: только бы в глаза, хоть бы раз достать! Тут Тигренок пошевелился. Подобрал ноги и сел. Двинул рукой за саблей — вытянулся опять. Ирка зачарованно смотрела: жив! Потом перевела глаза на убийцу воеводы — и осела, где стояла, прямо на упавшую в обморок Катю. Ноги не держали.

— Игнат! Иг-гнат, ссука! Какого ты… Кто ты… Сволочь!

Наместник

Леса присел на крышку колодца. Непочтительно спихнул мертвого воеводу. Поставил шлем слева от себя. Сплюнул.

— Я тебя тут десять лет…

Переглотнул.

— …Десять лет жду.

Тигренок, ничего не понимая, подобрал саблю и уже собрался вложить ее в ножны, когда незаметно подошедший Ратин вежливо и твердо отнял оружие правой рукой, а левой — вцепился выше локтя и повлек горожанина к пленным.

Музыка и титры, думал Игнат. Где мои музыка и титры? Где надпись на пол-экрана: «Конец фильма?» Разве я не заслужил свой поцелуй в диафрагму?

Он машинально протер клинок тряпочкой. (Откуда? Как попала в руки? Ну ничего же не помню!) Отбросил тряпочку. Всунул клинок в ножны, погнал вниз, и привычно дождался слабого щелчка: задвижка взяла. Теперь ножны можно хоть перевернуть, не выпадет… Бог мой, да о чем же я думаю! Ведь Ирка же! Ирка, Иринушка, Иринка! Дождался…

Землянин протянул девушке обе руки:

— Вставай! Да перестань ты визжать!

Ирка всхлипнула:

— Ты… Ты убийца!

— А нечего моим послам руки отрубать! — заорал взбесившийся, наконец, Игнат. Ради нее перевернули небо и землю, армию Леса натравили на город — чуть ли не впервые в здешней истории! А она видит только мышку задавленную, не глядя, что та чуму переносила.

— Я их, что ли отрубала?!! — Ирка мигом забыла свою слабость и шок. Вскочила, залепила оплеуху. Еще одну и еще; Игнат только головой мотал. — Вот он отрубал!

— Так я его и убил. Не тебя же! Чего орешь? Бл… Блин! Разговор двух идиотов…

— Ну почему двух? — девушка уперла руки в пояс, — Я вижу перед собой только одного!

Спарк поднял голову к небу. Боком, как кот, подошел Ратин:

— Нашел? — спросил с непонятным сожалением.

— Что? — наместник опустил глаза. — А! Ну да, нашел… — подушечками пальцев потер висок, куда Ирка залепила не хуже того горожанина на стене. Поднялся:

— Город?

Судья довольно улыбнулся:

— Наш.

— Потери?

— Считаем.

Наместник расправил плечи и резким выдохом попробовал избавиться от усталости. Приказал:

— Гонцов к белому знамени: пусть замыкают кольцо. Вели, чтобы не грабили. Все здесь теперь — земля Леса. Найдите дом поцелее.

— Ратуша рядом.

— Ратин, мне надо девушек разместить. А штаб в Ратуше, само собой. И охрану, и дозоры по улицам. И чтобы ночами никто нигде не лазил. Да сам знаешь. Прикажи еще… Ладно, с командующим я сам потом… — Спарк сгреб шлем. Присел возле Кати, пару раз уверенно шлепнул по щекам. Девушка открыла глаза. Несколько минут хлопала ресницами, явно не узнавая. Наконец, сообразила:

— Игнат? Какой-то ты старый… Ты-то как сюда попал? — и отключилась опять.

— Старый?… — Наместник без выражения посмотрел на Ирину:

— Помоги занести ее в дом, хоть на кровать положим. А где Лариса?

* * *

Ларису решили переправить еще подальше, выводя за кольцо, замкнутое белым знаменем Леса. На этот раз в ковры закатывать не стали. Вручили уже привычный плащ с капюшоном, и началась та самая веселая жизнь с приключениями, о которой лучше читать, чем примерять на себя. Покатили на север — пост на дороге. Покатили на запад — волчья стая. Покатили на восток… Тут патрульному грифону, парящему в поднебесье, наконец, надоело гадать: а чего этот мужик туда-сюда свою телегу катает? С чего это он проверки боится?

Хлопнулись с небес четыре крылатых чудовища, без долгих слов разворошили телегу: там только и было, что сено. А потом Дален Кони — он видел на заимке магический шарик с Иркиным призраком, и мог узнать девушек в лицо — присмотрелся к Ларисе внимательней и вежливо пригласил ее полетать. Деваться было некуда, пришлось соглашаться. Летела Лариса в тот самый город, откуда недавно выехала в коврике, и думала: с чего бы за ними тремя такая охота?

Грифоны сели точно перед Ратушей: высокой такой башней, с девятиэтажку. Только куда вычурнее, веселее, да и, попросту говоря, красивее, чем панельный «увеличенный кирпич». Сравнить, правда, особо не с чем. Разве что под Москвой есть колокольня знаменитая, не то в Филях, не то в Коломенском… Лариса как-то по телевизору видела. Так вот с ней можно сравнивать. Но и то — сходство крайне отдаленное.

Поделиться с друзьями: