Висенна. Времена надежды

Самая быстроглазая недовольно попятилась, укладывая одежду на руке. Запахнула душегрейку, выбросила поверх толстенную пшеничную косу — и медленно, всем видом выражая возмущение, заскользила к двери. Князь не выдержал, рассмеялся тоже:

— Верни ее. Пусть уж дослушает, — ехидно подмигнул: — Каждому своя мечта, так?

Сложил кисти вычурно: левой взялся за правый локоть, а правой — за левый. Пояснил:

— Вот так этот человек руки держал. Лицо и шуба у него были одинаковые: желтые, гладкие, только что не блестящие. А еще одинаковые глаза и шапка: черные, как сливы в вине. И сказал он… — старик вдруг выпрямился, белесые зрачки налились ясной зеленью. Вместо доброго дедушки в горнице невесть откуда возник Великий Князь ТопТаунский. Даже дочь примолкла, а служанки вовсе попятились.

— …Война — это великое дело для государства, почва жизни и смерти, путь существования и гибели!

Бесшумно распахнулась смазанная дверь. В облаке колючего снега возник воевода Михал. Увидев свою шубу на локте Алисы, одним движением скользнул к служанке. Взял шубу, потрепал девушку за пухлую щечку. С издевательской вежливостью поклонился остолбеневшей княжне:

— Рад, что шуба вам пригодилась. С вашего дозволения, шубу верну. На рубеж еду, а холодно там. А не так мы близко знакомы, чтобы ваш светлый образ меня грел. Так пусть уж греет шуба!

Поклонился князю:

— Еду по округам, списки составлю. Людей хочу сам посмотреть. Через четыре октаго буду.

Вышел, не прощаясь — род Макбетов имел такую привилегию.

Служанки посмотрели на князя, на его дочь — и вдруг хихикающим табунком побежали из комнаты. Княжна потеребила кисточки на поясе… взялась за черепаховый гребень… Рванула с мясом и запустила в дубовую дверь — только осколки брызнули.

— Эх! — крякнул старый князь, — Какой парень с крючка сорвался! Сорвался, а? Ты ведь думала, не попросит шубу, гордиться будет?

Княжна отмахнулась:

— Лучше скажи, сможешь ты удержать завоеванное? Может, лучше хранить то, что имеешь?

Князь наконец-то посмотрел на дочь серьезно:

— Не бойся, девочка. Я не повторю ошибки прадеда. Не придется нам тут сидеть в осаде, и ты глазки свои синие не выплачешь. Советуешь хранить, что имеем? Ну так и займись своими школами, ты же давно хотела!

Потом князь прошел в свои покои, где дожидались его сановники, дела и бумаги. А княжна накинула плащ, закусила губу — побежала на стену. Хотела посмотреть, как выедет из ворот наглый Михал-воевода. Но ничего не увидела: от равнин севера до Хрустального Моря на юге, от восточного Пустоземья до Колючих Краев и города Исток Ветров на западе — над всей этой необозримой землей опускалась непроглядная вьюжная ночь. Мерзлыми пальцами лезла за пазуху, слепо нащупывала сердце. Нащупав, сдавливала морозом: выдержит? Лопнет? Ледяным дыханием выдувала души, снежными крупинками бросала к небу, рвала и перемешивала человечьи судьбы.

* * *

— Судьбу на кривой не объедешь, а на прямой не обгонишь… — Ахен помогал собирать вещи. Маг привык путешествовать, и складывался быстро, умело. Но и Спарк уже изрядно «оттоптал половиц» у Висенны. В четыре руки работа шла быстро.

— Пальцы правильно пахнут… — рассеяно заметил проводник.

— А как это — правильно? — удивился маг.

— Стружкой смолистой, немного горячим железом. Заходил на днях к Лотану. У него новые ученики. Смотрят на меня, как на… не знаю, с чем сравнить. Рассказал ему новости. Вспомнил, как луки делать. Попробовал щит собрать. Не получилось без подсказок: слишком много из памяти выпало… — Спарк встряхнул церемониальную куртку, которую не хотел убирать в мешок. — Я на окраине, представь себе, даже вас забывать начал. Лучше всего помню медведей: один большой, другой маленький. Ежик часто на ум приходит. Иногда Панталера вспоминаю. Доврефьеля от Скорастадира еще как-никак отличу. А вот Вийви — просто имя. За ними для меня никакой человек не стоит, по ночам не снится…

— А если бы снилась, я бы тебе холку намял по самые уши! — рыкнул с порога Великий Скорастадир.

— Только для того, чтобы меня запомнили, я голым на столе танцевать не стану. — Великий Доврефьель вплыл важно, как и подобает ректору Академии.

— Мы попрощаться зашли, — пояснил Рыжий Маг, огладив пальцами уголки рта. — И случайно услышали в коридоре…

— Случайно? — невинно осведомился Ахен. Скор подмигнул ему правым глазом и продолжил, как ни в чем не бывало:

— … Обрывок твоей интересной речи. Не мог бы ты ее продолжить — для нас? Мне она кажется важной.

Спарк пожал плечами:

— Я каждый день вижу людей, и каждая встреча, каждая речь кажется мне важной. Как я могу отделить главное от второстепенного, если не знаю, какая из этих встреч будет иметь в будущем продолжение?

И молча влез в хауто да Тэмр. Скорастадир улыбнулся:

— Что ж, не будем настаивать. Ты нашу грамотку от прошлого раза не потерял?

Проводник помотал головой:

— Многое потерял. А медальон мастералучника остался. И бумага с печатями уцелела.

— Вот и славно, что уцелела. Можно новую не делать… Что же до важности… Ты ведь не думаешь, что мы предложили тебе Пояс просто так?

— И чего вы ждете от меня взамен?

Великий Доврефьель выступил вперед:

— Каждый ждет своего. Мы — чтобы Пустоземье стало частью Леса. Чтобы там признали наш закон и наше право суда, нашу монету и наш образ жизни.

Парень скривился:

— И, конечно, любой ценой?

Доврефьель улыбнулся:

— Как хорошо, что ты кривишься именно при этих словах! Буду надеяться, из тебе выйдет нечто хорошее. Удачи!

Великий маг медленно и торжественно поклонился. Спарк сообразил поклониться в ответ, после чего Доврефьель исчез — так же плавно и бесшумно, как появился.

Проводник посмотрел на Скорастадира:

— Он не дал четкого ответа!

Рыжий Маг снова потрогал уголки рта: словно улыбку придерживал.

— Разве ты не понял?

Спарк опустил голову. Поднял с пола затянутую ремнями дорожную сумку. Ахен взял вторую:

— Идем?

— Провожу вас до Двора Прилетов, — Скорастадир повернулся, вымел мантией желтые холодные плитки. — Посоветоваться надо. Сон видел. Думаю, Спарк, Землю твою видел. — Рыжий Маг азартно взмахнул руками перед самым носом Ахена:

— Похоже, как ты рассказывал. Голубой шарик. Большие острова, как на твоих рисунках. А вокруг шарика — демоны. Три добрых и семеро злых. Жутко мне стало…

Проводник и сам поежился. Одно дело, когда тебе мерещится старый друг. Тот же Кузовок. Или вот, как отец позавчера приснился. А совсем другое, когда Великому Магу начинают чудиться контрабандные демоны из другого мира. Чем может кончиться, страшно даже подумать.

— … Злые различны наружно, а сходятся в одном: все оправдываются тем, что соблюдают выгоду хозяина. Кто хозяин, я так и не понял.

— А демоны-то как выглядят? — заинтересовался Ахен.

— Первый весь черный, жесткий и ворчливый. Везде видит только опасность. Чуть что, кричит хозяину: вооружайся! Бери силой! Не раздумывай! Не прислушивайся! Дави! Другой — желтый и расплывчатый. Так ловко всех обманывает, что я даже смотреть на него боялся. Он склоняет всех пьянствовать без меры, и другими путями уходить из разума — чтобы себя приятными картинами пощекотать.

Вышли в холл с фонтаном. Спарк пытался определить свои чувства. Маг живописал. Ахен зачарованно внимал.