Висенна. Времена надежды
Шрифт:
— … Третий как змееныш. Все у него шутка, все не взаправду. Любовь обернет жаждой половых сношений, искренность подаст, как попытку выслужиться. Что угодно вывернет наизнанку. Четвертая — свинья. Хапает и хапает, только для себя, никакого служения никому не приемлет. Любимая ее ловушка: «Ты для других достаточно сделал. Пора подумать о себе!» Пятый — торопыжка. Везде бежит, везде гонит. Ломает работу, которой до завершения последний шаг остался. Вокруг яблони бегает и кричит плодам: «А ну, созревайте скорее!» — когда надо просто сесть и подумать. Или подождать спокойно,
— Ты сам тоже торопишься очень часто! — заметил Ахен. Скорастадир поглядел на него очумело, потом сообразил, кивнул:
— Виноват, есть за мной такое. Но ты дальше слушай!
Рыжий Маг налег на ворота, и компания оказалась в широком дворе. Редкие белые облачка пятнали весеннюю синь. Открытая в простор сторона двора дышала теплом и влагой, обещая дождь к вечеру и лавины по всем перевалам. К счастью, Спарк летел, а не шел пешком. Слепящих шквалов во время Солнца и Снега можно было не бояться.
Грифон-перевозчик еще не появился: должно быть, отъедался перед дальней дорогой. Рыжий Маг мог спокойно завершить повествование:
— …Шестой: ящерица с тремя головами. Одна петушиная голова, везде кричит: «Я сильный, я умный, а ну-ка все хвалите меня!» Вторая, напротив: унижение паче гордыни. Только ошибись, та голова и начинает визжать: «Ну, я так и знал! Я ни на что не годен!» — и, вместо следующей попытки, человек дело вовсе бросает. Третья же голодная, озирается повсюду, ищет себе поклонников.
— А седьмой?
— Седьмой — серый. Уныние. Как ни утешай, все сожрет, сыто облизнется, и скажет: «Ты меня не убедил». Поэтому с жалобщиками и нытиками спорить ни в коем разе нельзя. Душу растравят, а толку грош, — вместо Рыжего Мага ответил Спарк.
— Ты их знаешь?!
— Так я и вправду твой мир видел?!
Оба возгласа раздались одновременно. Проводник ответил сперва Ахену:
— Я кое-что читал об этом. Да, Скорастадир, ты мой мир видел. Только ты прости, мне странно слышать от другого человека о вещах, которые я до сих пор себе разве что воображал. И не очень-то верил. Ты об этом хотел посоветоваться?
Нешуточно опечалился Великий Маг Леса. И так это показалось дико Ахену и Спарку, что они даже сделали полшага назад.
— Значит, миры вправду сходятся, — кивнул Скор. Яростно рубанул ладонью сырой воздух:
— Что же получается, Госпожу Висенну… вот этим вот отдать?! Бешеным змеям и свиньям? Серым, желтым, черным и трехголовым?
Молодой волшебник запустил пальцы в волосы цвета тумана:
— И правда, нехорошо выходит.
Проводник молчал, кутаясь в хауто да тэмр.
Стая Тэмр сдержала обещание. Спарк отсутствовал втрое больше, чем собирался. Несмотря на это, заимка встретила его в целости и сохранности. Грифон сел на опушке около полудня, взял уговоренную плату, и поднялся в обратный путь, едва не повалив Спарка ветром от мощных крыльев. А проводник побрел по лесу пешком, нагрузившись дорожными сумками не хуже вьючной лошади.
Очень скоро его окликнул дозорный:
— Стой, Спарк! Что ты там на горбу волочешь? Если подарки не забыл, так жди, я лошадей приведу!
«Ни тебе
здравствуй, ни мне до свидания…» — Спарк свалил тюки на сухой пятачок, и облегченно вытянулся, прислонившись спиной к березе.Дозорный — Некст — привел не лошадей, а всю ватагу. Все были здесь: живые, веселые и здоровые. Спарк только сейчас понял, как он боялся. Боялся узнать по возвращении: такой-то ранен, такой-то замерз в буране, пропал на охоте, убит в бою с поселенцами на Ручье… Ничуть не бывало! Спарка хлопали по спине и плечам:
— Ну, ты знатно съездил! Тут сразу этакое войско взялось!
— Нас на штурм и не допустили. Говорят, отвоевали свое. Ждите, вернется ваш — это они тебя имели в виду.
«Я их тоже имел в виду» — подумал Спарк. Рта раскрыть ему так и не дали:
— А Кони медведя песней разбудил. Идем на лыжах, он чегой-то мурлычет под нос. Тут из сугроба как рванет! Здоровый, быстрый! Поднялся на лапы, заревел, и как пошел ломать подлесок… Если бы не шлем, содрал бы мне волосы вместе с кожей. Я глядь налево, а Дален уже на осине! Мухой взлетел.
— Я стрелу наставил, ору: ложись! А медведь ревом забивает, Крейн меня не слышит, маячит. Наконец, извернулся, в ключицу попал. Зверь здоровый, Крейн его ножом в горло — хоть бы что. Мы врассыпную, он за нами…
— Сразу за обоими?
— Ну так, Крейн же его рубанул сразу надвое! Одна половина за ним, вторая за Кони.
— На осину?
— Дален в те поры уже с ветки упал…
Гогоча на весь лес, пришли в заимку. Вымели пол, окатили водой. Принесли несколько еловых лапок, размяли каблуками: для духа. Ратин снял замок с винного сундука. Нарезали окорок. Некст похвалился мочеными ягодами: наткнулся на морошку под снегом, и собрал почти бочонок в самый лютый мороз Волчьего Времени. Сэдди снял с огня котел, разлил дымящуюся наваристую похлебку по мискам. Разобрали ложки, сдвинули кружки. И пошел пир горой — до сладкого весеннего вечера, когда все высыпали на крыльцо, считать звезды.
Спарк решил не откладывать до завтра:
— Я хочу стать Опоясанным Леса. Должность такая, вроде как послом и наместником. Мне надо учиться года два или даже три в школе. Вдали отсюда… — проводник осмотрел вечерний лес. Вздохнул. Сперва он считал домом шатер Нера посреди степи; потом Башню мастера Лотана, затем бревенчатую крепость на Волчьем Ручье… Наконец, всю окраину — Пустоземье. И гордился ведь!
А теперь придется привыкать к новому дому. «Если два переезда равны одному пожару» — подумал Спарк, — «То я уже дважды горел… И ведь еще сам переезд с Земли к Висенне!»
— Кто не хочет пойти со мной, тот пусть сердце не ломает. Снимем клятву, так, Ратин?
Атаман кивнул:
— Насильно мил не будешь.
— … И пусть себе идет, куда захочет. А кто со мной, тот человек Леса, признает законы Леса, и на разумное существо оружия не подымет, в какой бы шкуре оно ни встретилось.
— А как же разумного от неразумного отличить, к примеру, волка? — спросил коренастый Шен. Спарк вспомнил: Шен и его брат Фламин всегда тщательно ухаживали за своими копьями. Пока проводник листал память, отозвался Некст: