Вишня и никотин

– Придурок, - передразнивает, кривляясь.

– Господи, тебе скоро двадцать, а ведешь себя хуже, чем я!
– воскликнула, прижав колени к груди, и обняла их руками, сгорбившись.

***

Действительно. Парень на мгновение замер, но не показал своего смятения.

Ему скоро двадцать. Он уже взрослый, да?

“Ты уже взрослый!” - говорил отец, когда ему было шесть.

“Ты уже взрослый!” - когда было девять.

“Ты не ребенок! Так что возьми себя в руки! Взрослые себя так не ведут!” - одиннадцать.

Взрослые себя так не ведут. Но, как они себя ведут?

Если ты в детстве вел себя, как взрослый, то было ли детство таким, как у всех?

Игры, ребячество, прогулки до темноты, драки с дворовыми ребятами, после которых все все-равно оставались друзьями, лишившись пары зубов.

Этого не было. Только не у него.

Был ли я ребенком когда-нибудь?

***

Я продолжаю ворчать под нос, покорно ожидая, когда он выйдет с кухни, чтобы я могла продолжить пить молоко так, как мне нравится. Не хватало, чтобы меня еще учили, как правильно есть.

Руками вцепилась в стул, покачиваясь на нем в разные стороны, чтобы Дилан понял, что я жду. Или просто хочу раздражать его.

Дилан наливает молоко в стакан, подходя к холодильнику. Гад, мне что, лишний раз вставать придется, чтобы взять его?

– Так трудно вернуть мне его в руки, да?
– замечаю, не убирая вылезших локонов растрепанных волос. Выгляжу, как пугало. Удивительно, что он ещё не пошутил над моим видом. Теряет хватку, старпер.

Стук стекла по столу. Опускаю глаза, хлопая ими, когда вижу перед собой стакан с белым напитком. Открываю рот, поворачивая лицо, но ничего не говорю, как и Дилан, который спокойно покинул кухню, но дверной хлопок заставляет меня подпрыгнуть на стуле, чуть не свалившись с него.

Ладно, соглашусь, что это было странно.

Беру стакан в руки, обжигаясь холодом. Подношу к губам, отпивая, и смотрю в окно, что напротив меня. Чистое небо начинает покрываться белыми облаками, из-за чего солнце исчезает, прячась за ними. Опустошаю стакан, поднимаясь со стула, и иду к раковине, поставив туда. Вытираю рот тыльной стороной ладони, после чего выхожу с кухни, понимая, что в коридоре стало чище.

А Зои скоростная.

Девушка о чем-то говорит с Диланом и, кажется, ругает его. Поднимаю брови, проходя мимо.

– Чарли, - сестра зовет меня.

Что ж, план “быть не замеченным” проваливается, поэтому оборачиваюсь:

– Что?

– Ты не могла бы мне помочь с уборкой?
– спрашивает с надеждой в больших глазах, но я хмурюсь, недовольно закатывая глаза:

– Зои.

– Чарли, пожалуйста, если родители увидят бардак, то не разрешат мне сегодня уйти на ночь.

Я моргаю:

– А веселье продолжалось.

– Да, - её улыбка прекрасна и свежа.
– На пляже будет вечеринка. Выходные, как-никак. Может, хочешь с нами?
– смотрит на Дилана, который поперхнулся слюной, поднеся кулак ко рту.

Сегодня мои друзья заняты… Верчу головой:

– Нет, я, пожалуй, посижу в тишине, которой мне так не хватало вчера, и поиграю в приставку, - складываю руки на груди, недовольно притоптывая ногой, ведь Зои и Дилан еле сдержали смешки.

Щурю глаза, отворачиваясь, и иду наверх по лестнице.

– Так ты мне поможешь? – вновь с надеждой в голосе спрашивает.

– Иди к черту! – сама не ожидала от себя такой грубости, но чувствую, что вскоре повешусь, если кто-нибудь из них пропустит смешок о моем поведении.

Что с того, что я люблю играть?

«Играть в одиночестве», - добавляет мое подсознание, за что хочется дать себе по голове.

Захожу в комнату, хлопая дверью, и несусь к мягкой кровати, чтобы упасть на неё лицом вниз. Сгибаю колени, поднимаясь на локтях, и достаю телефон из-под подушки, чтобы проверить почту. Сообщений много, и по большей части от друзей. Все сегодня заняты. Это так странно, необычно.

Переворачиваюсь на спину, открывая музыкальный плей-лист, чтобы послушать музыку. Делаю на всю громкость специально, чтобы голова Зои начала трещать.

Мне не нравится то, что в выходные сижу дома, но сегодня я – «тюлень», желающий лишь покоя и валяния на кровати или теплом мягком ковре. Это так не похоже на меня, но хочется немного побыть одной. Даже к Уне идти лень.

***

Время шло, и единственное, ради чего я покидала комнату, - это еда. Много еды. Господи. Я ела так, словно в последний раз. И, кажется, Дилан с Зои заметили это, ибо холодильник пустел на глазах.

– Эй, - парень сидит за столом, роясь в телефоне, когда я беру с полки печенье, идя к двери. Оборачиваюсь:

– Что? – сую печенье в рот.

Дилан щурится, вновь уставившись в свой телефон. Хмурюсь:

– А ты странный, - отворачиваюсь, слыша смешок за спиной:

– Черри, у нас еда осталась вообще?

Торможу, взглянув на него через плечо. Парень усмехается:

– Вон, какой зад отрастила, - добавляет, поднимаясь. Закусываю губу, после чего открываю рот, чтобы ответить, но парень грубо накрывает ладонью мою челюсть, отодвигая в сторону, чтобы выйти в коридор.

Проглатываю еду, следуя за ним, точнее, мне по пути. Он идет в гостиную, где я собираюсь играть в приставку.

– Не преследуй меня, - отрывает взгляд от телефона, толкая дверь ногой.

Я закатываю глаза, входя в гостиную, и сразу же сворачиваю к дивану. Беру один джойстик, падая на пол перед телеком, и зажимаю печенье между зубов, переключая каналы при помощи пульта.

– Выходной день сильной, независимой женщины, - Дилан садится на диван, по-прежнему пялясь в мобильное устройство.

– Придурок, - эти слова уже ничего не значат. Они просто на автомате вылетают, как воздух с губ. Я даже могу не заметить, как произношу их.

– Ах, да, прости, - откашливается. – Сильного, независимого ребенка, - исправляет, и я вздыхаю, включая игру. Беру яблоко свободной рукой и кусаю.

Играю в «Бои без правил» и вместо соперника представляю Дилана, поэтому игра приносит больше удовольствия.

Точнее, приносила, ведь не заметила, как Дилан переместился, сев у другого кресла, что стояло в метре от меня, взяв со стола второй джойстик. Выигрываю раунд, пережевывая яблоко, и поворачиваю голову, хмуро смотря на него. Парень внимательно рассматривает предмет, словно видит его впервые, так что его любопытство заставляет меня бросить смешок: