Виски для пиарщицы

Мне казалось, я лихорадочно бьюсь черепом о кирпичную стену: разбегаюсь и бросаюсь головой вперёд. А потом сползаю вниз, ощущая, как по лбу течёт кровь, а в глаза набивается кирпичная крошка. Это было ужасно. Я чувствовала, что Виктор от меня ускользает.

Но если он сам организовал слежку… Тогда о чём с ним говорить?

…- Проклятье! Твою же мать! – закричала бабуля и сразу же кинулась прикуривать сигарету. Руки у неё тряслись. – Рита, что ты натворила?!

– Я не виновата, - дрожащие губы не слушались.
– Я не сделала ничего плохого!

– Ты серьёзно?! Да ты практически устроила публичную оргию с Борисычем! – заорала Соня. – Умница, конечно! На людях - оно веселее, приятнее. Но надо было и о Витеньке подумать! Он же теперь повесится!

– Я не устраивала оргию!

– А это что?!

Бабуля, поднятая с постели в половине третьего ночи, рассматривала фото на смартфоне не менее ошарашенно, чем я. Несмотря на критическую ситуацию, я успела машинально отметить, что мой чёрный кружевной пеньюар, который бабуля выклянчила у меня летом, очень хорошо на ней сидит.

Удивительно, что и этой мысли нашлось место в голове, секунду назад разбитой о кирпичную стену.

– Кошмар, - простонала бабуля. – Вот же засада! Лучше бы Витя прислал тридцать фоток своего инструмента. Тогда бы мы просто от души порадовались – за него, за себя. А так… Да проще сразу застрелиться, и никаких проблем! Пойдём.

– Куда?
– всхлипнула я. По щекам катились слёзы.

– На кухню. Там ножи. Сделаем харакири. Чего мучиться?

– Ты же сказала – застрелиться?

– Какая тебе разница? Теперь уже всё равно.

О'кэй. У меня будет потрясающий труп, проймёт даже самого невозмутимого патологоанатома – череп вдребезги (кирпичная стена), живот вспорот (харакири), в груди – пятнадцать огнестрельных ранений (все смертельные). Вот что бывает, когда у тебя вдруг жестоко, без предупреждения отбирают самое драгоценное – любовь.

На кухне вместо самурайских мечей, используемых для ритуального самоубийства, Соня достала бутылку вина и бокалы.

– Вино не поможет, - я в отчаянии помотала головой.

– А больше ничего не осталось. А, ещё есть виски. Будешь?

– Нет. Мне утром на работу.

– И ты ещё собираешься на работу? – изумилась бабуля.

– Да, пойду, - упрямо пробормотала я сквозь пелену слёз. – Вчера целый день пропустила.

– Да ты рыдать будешь до утра!

– А утром пойду на работу. Бабуля, что делать? Я звонила, он не берёт трубку.

– Вот и хорошо, что не берёт! Что ты ему скажешь? Будешь жалко оправдываться, что тебя подставили, а на самом деле ты хорошая девочка? Ты хорошая девочка. Самая лучшая. Но доказывать это бесполезно.

Бабуля права. Если дозвонюсь – буду извиняться, захлёбываться торопливыми объяснениями, понимая, что поверить в мои слова невероятно трудно… У Виктора перед глазами те же самые фото, что и у меня. Возможно, у него их даже больше. Если судить по этим фотографиям, я самая настоящая шлюха…

Как и его бывшая. Повезло же парню - из огня да в полымя…

Соня налила себе второй бокал вина. Она выглядела такой же несчастной, как и я.

– Какая же гадина так тебя подставила?

Я сидела у стола, обхватив себя руками, и раскачивалась из стороны в сторону. Бабуля закурила новую сигарету, снова взяла мой телефон, полистала фото и душераздирающе вздохнула.

– А если Витя сам всё это и организовал? – жалко всхлипнула я.

– Что организовал? – испугалась бабуля.

– Приставил к тебе соглядатая? Какой кошмар! Нет, не может быть… Витя не такой. Он же славный мальчуган, он добрый, благородный. С детками возится. Я так его люблю. Нет, нет, не хочу даже и мысли такой допускать… Бли-и-и-ин! Думаешь, он нанял частного детектива?!

Нет, я не хочу в это верить… Если заранее отказываешь в доверии, то зачем вообще начинать отношения? Шпионить, подсматривать – это отвратительно, даже если делается не напрямую, а через посредника…

Но откуда мне знать? Возможно, до этого момента я идеализировала Виктора. Так его любила, что была готова видеть только хорошее. Мы не живём вместе, общаемся на расстоянии - кто знает, может, я всё придумала, нарисовала волшебный образ?

– Будем надеяться, что гипотеза не верна, - заявила бабуля и налила себе третий бокал вина.
– Но раз у Вити эти фотографии – значит, возможность шпионажа тоже нельзя исключить. Нет, не хочу думать, что Витя такой урод. Он славный. Лучшей партии для тебя и не придумаешь. Как вы друг другу подходите! Красивые, яркие, трудолюбивые! Если бы вы поженились, я была бы спокойна – моя Риточка хорошо пристроена… Я с ним на машине каталась, блинчики ему жарила. Я уже мечтала о правнуках. Но если Витя опустился до такой гадости – заказал слежку – то лучше сразу вычеркнуть его из сердца. Пусть катится куда подальше.

Я поднялась со стула.

– Скину на компьютер.

– Зачем? Хочешь полюбоваться во всех подробностях?

В своей комнате я подключила смартфон к ноутбуку и перекинула фотографии с одного устройства на другое. Все снимки были отличного качества – чёткие, ясные, в хорошем разрешении. Возможно, их действительно делал профессионал, вооружённый мощной камерой.

Вот я стою на крыльце подъезда и снизу вверх посматриваю на высокого вальяжного Андрея Борисовича. А в другом кадре он крепко меня обнимает. Склонил голову к моему лицу – очевидно, целует.

Но я-то прекрасно знаю, что в следующий момент вырвалась из цепкого захвата и грозно отчитала директора за глупую выходку…

Вот мы с Болатом у входа в гостиницу, нас ярко освещает прожектор. Уже стемнело, казахский коллега привёз меня в отель после поездки по городу. Я была ему благодарна за интересную экскурсию и за то, что не пришлось общаться с моим наглым директором. Болат на мгновение сжал мои плечи в прощальном жесте – это продолжалось одну секунду! Но в кадр попало именно это мгновение, и получилось, что мы с Болатом ласково обнимаемся на пороге гостиницы и, возможно, сейчас отправимся наверх - в номер.

Ужасно.

А вот мы с директором в Доме архитектора… Господи, кто же знал, что это проклятое платье настолько прозрачное! Дома в зеркале оно казалось очень приличным, достаточно строгим, всё декольте было затянуто плотной сеткой. Но в ярком свете хрустальной люстры от этой сетки ничего не осталось, она словно растворилась, более того, подчеркнула рельеф! Андрей Борисович почти лежал на мне и жадно смотрел на мою грудь. Да, помню, в тот момент он показывал мне фотографии внуков...

– Да, на компьютере гораздо лучше видно. Чудесное платьице! Какая прелесть! – воскликнула бабуля, рассматривая картинку на экране. – А почему ты его раньше не надевала?