Виски для пиарщицы

– Я его изрежу! – зло бросила я.

– Не надо!
– испугалась Соня. – Зачем? Отдай мне. Я совсем не против посверкать прелестями.

Я была в том же провокационном платье, когда на банкете упала на Михаила Ивановича. Он тоже никак не мог отцепиться от меня, держал в медвежьем кольце целых три секунды. К счастью, фотограф проворонил этот момент. Иначе на снимке выглядело бы, что Михаил Иванович сладострастно тискает бывшую подчинённую и млеет от восторга. А он просто спас меня от падения.

Не хватало также фотографий с автоэкспертом. С ним я тоже обнималась, причём в тот раз я сама приникла к плечу мужчины под влиянием накативших слёз. Но этот криминальный эпизод не вошёл в список моих грехов. Вероятно, в тот день у частного детектива был выходной.

А ещё помню, мы с Михаилом Ивановичем шли со стоянки. Если заснять в нужном ракурсе, получилось бы, что я повисла на генеральном и буквально к нему липну. Но я не липла, а просто опиралась на предложенный локоть. Всё было совершенно невинно! И в остальных случаях тоже. Я вовсе не мечтала, чтобы ко мне прижимался Андрей Борисович, и у меня ничего не было с Болатом.

Но как я это докажу? И станет ли Виктор меня слушать? Похоже, он вообще больше не собирается со мной разговаривать… Что ж, можно понять его чувства, если вспомнить, как над ним поиздевалась бывшая жена. Он ей доверял, а она его дурачила и позорила перед людьми. Теперь он, наверное, решил подстраховаться.

Если ещё вспомнить, как мы с Виктором познакомились… В июне, в гостинице… Я вздрогнула, пронзённая этой мыслью. Наша встреча в «Кастелло» отодвинулась в прошлое, эти жаркие воспоминания уже были перекрыты новыми впечатлениями. Но, всё же, эта встреча никуда не денется, она часть нашей совместной истории. Тогда я была более страстной, горячей и влажной, чем три сотни танцовщиц самбы на бразильском карнавале. И это при том, что занималась сексом с незнакомцем… Виктор, конечно, тоже отличился, но сейчас речь обо мне. Моё поведение в отеле никак не назовёшь образцом высокой нравственности и добродетели.

Мучения, доставленные бывшей женой, моя внешность и темперамент, стиль нашей первой встречи… Конечно, Виктор побоялся снова угодить в капкан. Обжегшись на молоке, на воду дуют… Вот и подстраховался. И теперь получил ответ на все свои вопросы. Наверное, частный детектив прислал отчёт.

Нет, я не верю! Эти фотографии ему подкинул какой-то «доброжелатель». На свете так много милых и заботливых людей.

Хотя… какая разница, каким образом к Виктору попали снимки? Если он организовал слежку – наши отношения закончились. Если ничего не делал - я всё равно не смогу доказать свою невиновность. На этих снимках – знойная девица, готовая обниматься с кем попало и флиртовать напропалую! Да любой мужчина, даже самый толерантный и лишённый инстинкта собственника, прибил бы меня на месте.

Что тогда говорить о Викторе?

Глава 29

Если ночью я нафантазировала, что Виктор организовал за мной слежку, то утром эта мысль показалась абсурдной. Я не могла понять, как же додумалась до такого бреда. Виктор никогда в жизни не стал бы за мной шпионить. Не только за мной – за кем бы то ни было…

Надо всё тщательно проанализировать и разобраться, кто меня так подставил. Кто-то хочет вбить клин между мной и любимым человеком. Или за что-то мне мстит. Или манипулирует нами, как марионетками…

– Это можно вычислить, если у противника есть определённая цель. А если подлость была сделана из спортивного интереса? – сказала бабуля.

Утром на кухне для поднятия боевого духа она увлечённо впихивала в меня завтрак. Конечно, а что ещё может взбодрить человека, которого только что переехал поезд? Только черничный пирог!

– Ты ещё маленькая, Риточка, не знаешь… А некоторые люди делают пакости просто чтобы сердце порадовать, пусть даже и выгоды никакой.

– Нанимать частного детектива – дорогое удовольствие. Нужно иметь веские основания, чтобы потратить такие деньги, - возразила я.

– Ах, Рита, иногда на хобби тратят целое состояние, были б средства.

– А Витя мне так и не перезвонил, - я всё же отодвинула от себя черничный пирог. Ну его, не хочу, кусок в горло не лезет.

– Так у него сейчас… - бабуля посмотрела на часы, - … пять утра. Дай бедному немного оклематься. Думаю, он всю ночь по стенам бегал и рычал от злости.

…Осень, ещё недавно удивлявшая яркостью и великолепием, сегодня вдруг утратила краски. Вчера днём солнце золотило верхушки деревьев и улыбалось сквозь багряную листву. За одну ночь листья облетели, превратились в грязное месиво в лужах, а те, что остались, уныло болтались на голых ветках. Сизый смог окутал город, накрыл улицы тошнотворным туманом – не продохнуть. Небо наливалось фиолетовым сумраком, тучи расползались, как чёрная опухоль.

В девять утра я уже находилась на рабочем месте и лихорадочно трудилась. Оформила три заявки, отправила четыре письма китайцам (на английском, китайского я не знаю), смастерила и запустила посадочную страницу, подкорректировала контекстную рекламу. Ажиотажная деятельность отвлекала от тяжёлых мыслей. Только благодаря работе мне удавалось не лить слёзы на документы. А ещё я старалась не хватать телефон каждые пять секунд, а проверяла его всего лишь два раза в минуту.

Ждала, что Виктор придёт в себя и наконец-то мне перезвонит. Или хотя бы отправит сообщение.

Я усиленно отгоняла прочь мысль о фотографиях, но вереница снимков постоянно мелькала перед глазами. Они были ужасны. Ясно, что их подтасовали, злостно вырвали из контекста. Но всё равно… Кинь грязью, что-нибудь да останется. А ещё это прозрачное платье…

Бедный Витя. Сегодня у него планировался суматошный день, масса всяких дел. А я подбросила проблем, это мой стиль. Наверняка, ещё и Гриша грустит перед расставанием, не хочет отпускать любимого дядю – фокусника и пирата.

В десять утра (в Лозанне – только семь) меня уже трясло от нетерпения. Чувствовала – сейчас обязательно раздастся звонок. Но телефон молчал. Нет, он, конечно, не молчал, звонили все кому не лень, и каждый раз я дёргалась, вспыхивала и тут же разочарованно гасла: это был не Виктор. В одиннадцать часов я уже умирала от отчаянья. Спасалась заковыристым документом для таможни, его требовалось срочно переделать. Каждые пять минут порывалась позвонить сама, но боялась, что Виктор сбросит звонок, и тогда мои мучения станут совсем невыносимыми.

В двенадцать часов я постаралась напомнить себе, что существуют такие понятия, как гордость и самоуважение. Я не должна названивать Виктору и оправдываться, пусть сам позвонит. Но в следующее мгновение снова почувствовала себя виноватой. Сидела бы лучше дома, не пошла бы на банкет с Андреем Борисовичем, не полетела бы с ним в командировку, не каталась по городу с Болатом…

От мысли, что таинственный враг может сбросить Виктору новую партию снимков – где я обнимаюсь ещё и с автоэкспертом, и с Михаилом Ивановичем – меня окатывало ледяной волной ужаса. Тогда моему несчастному швейцарцу вообще снесёт полчерепа, мозги брызнут во все стороны… Да от меня один вред!

Через полчаса я не выдержала и набрала заветный номер.

К счастью, Виктор ответил. Сердце в груди едва не протаранило рёбра, оно билось с такой яростью, что у меня звенело в ушах.

– Витя, пожалуйста, давай поговорим! – отчаянно выпалила я.

– Маргарита… - голос Виктора звучал глухо.
– Сейчас не смогу. Я за рулём, еду в Женеву, и тут везде камеры. День сегодня напряжённый, а какая была ночь – лучше не вспоминать… Так что… Прилечу, и мы поговорим, ладно? Ничего хорошего не обещаю. Начинай морально готовиться. Сидеть не сможешь неделю. Я уже взял билет.