Виски со сливками

Короче, можно считать, будто бы я во всем виновата. Охраняли меня, а погибли две ни в чем не повинные девчонки. Возможно, Марис и говорил правду, а может, специально придумал эту версию, чтобы таким образом объяснить случившееся и заставить меня одновременно и бояться за свою жизнь, и считать себя виноватой. Но проверить слова Шулманиса я не могла.

Но если меня и вправду кто-то так усиленно ищет? Кому же я нужна, черт побери?

Все молчали. Потом дядя Саша заявил:

— Ты, Наталья, никуда одна не высовывайся. Сиди в доме. Завтра с утра можешь позагорать во дворе, с улицы не видно, что там делается.

— И кого же я могла так заинтересовать? — решила все-таки уточнить я.

Должны же дядя Саша с Марисом это знать?

— Разбираемся, — уклончиво ответил Никитин.

— А кто знал, что мы будем жить в гостинице? — подал голос Вахтанг. — Как нас вычислили?

— Разбираемся, — сказал теперь уже Марис и добавил:

— Тут может быть…

Мы с Вахтангом вопросительно посмотрели на него.

— Радиоперехват. Слишком много болтали по трубе, друзья мои.

Марис взглянул на часы и заявил, что ему пора в аэропорт. В доме мы остались втроём.

Глава 28

На следующее утро я напомнила Марису про обещание отвезти меня в модельное агентство. Он попытался отговорить, убеждая обратиться туда, «когда все закончится». Я отказывалась понимать, что может означать это «все», и требовала гарантий своей будущей работы. Вахтанг опять взял мою сторону. Гунар с Мартыном молчали. Дядя Саша, видимо, поняв, что я не успокоюсь, пока Шулманис не отвезёт меня в это самое модельное агентство, велел ему позвонить туда и договориться. И добавил: «С бабами лучше дела не иметь, в особенности с этой упрямой ослицей». Мы с Вахташей подмигнули друг другу, Марис отправился звонить, и вскоре я уже сидела в его машине.

В агентстве работала дама, разговаривающая по-русски, бывшая наша проститутка, в своё время вышедшая замуж за финна и перебравшаяся на постоянное место жительства к северным соседям. Мы с ней сразу же нашли общий язык. Марис остался в приёмной листать какие-то журналы, а со мной беседовала директриса — финка лет пятидесяти с прекрасными для своих лет фигурой и кожей. Набор фотографий у меня был с собой — это такая же принадлежность моего многострадального рюкзака, готового всюду сопровождать «делающую ноги» хозяйку, как и зубная щётка, смена белья, косметика и, конечно, документы. Ведь подобные снимки — это моя визитная карточка.

Я не сомневалась, что финке я понравилась, мне рассказали о возможных перспективах работы и обещали позвонить. Я оставила номер выданного мне дядей Сашей мобильного телефона, а также телефон своей квартиры в Питере и телефон брата Андрюши.

Из модельного агентства мы с Марисом вышли во двор, где оставили машину. Навстречу нам направлялось трое молодых людей. Мне это очень не понравилось. Шулманису, как я успела заметить, тем более.

Двое молодых людей с типичной внешностью бывших боксёров оказались с двух боков Шулманиса, один — рядом со мной.

— Тихо! — прошипел он. — Не будешь дёргаться и верещать — все будет в порядке.

Я почувствовала, как к моему боку прикоснулась холодная сталь.

— Вперёд к машине, — давал указания парень.

Я посмотрела вперёд и увидела темно-синий джип «гранд чероки» с питерскими номерами. Марис в сопровождении двух бойцов уже двигался к нему. В тихом финском дворике никого кроме нас не было, да и в окна никакие любопытные бабушки не выглядывали. Откровенно говоря, кричать я не рискнула (была недвусмысленно предупреждена), а на свои навыки в восточных единоборствах в данной ситуации не рассчитывала.

Нас затолкали в машину. Джип мгновенно тронулся с места.

— Довыпендривалась! — прошипел у меня над ухом Марис.

Я удивлённо посмотрела на него: а я-то тут при чем? Но не стала выяснять отношения с Шулманисом и обратилась к похитителям:

— А куда едем, мальчики?

— Молчать! — приказал сидевший рядом со мной.

— Что, нельзя ответить на простой вопрос?

— Слушай, ты…

— В Питер или нет? — снова вякнула я. В ответ мне дали по голове, и я на какое-то время отключилась. Пожалуй, мальчики получили задание со мной не церемониться. Но опять же, за кем они приехали — за мной или Марисом? И от кого?

Вскоре я очнулась, но глаза пока открывать не стала. Может, скажут что интересное? Голова здорово болела. Вот ведь сволочи: бьют беззащитную женщину.

И тут я вспомнила про заколку, которую мне вручил в Латвии дядя Саша. В заколку было встроено одно из достижений технического прогресса. Интересно, оно ещё работает? Как оно подаёт сигналы, и сколько времени понадобится дяде Саше, чтобы понять, что нас с Марисом похитили? При первой же возможности надо будет сказать Шулманису об устройстве. Правда, разозлился он на меня здорово… Но ничего, переживу, мне с ним детей не крестить.

Мы ехали чуть больше часа, это дало основание предполагать, что мы покинули пределы Хельсинки. К сожалению, Финляндию я совсем не знаю, так что определить, где мы находимся, была не в состоянии. Марис, наверно, смог бы, но спрашивать его в данной ситуации не следовало.

Мы въехали в какой-то двор, окружённый высоким забором, дверцу машины открыли снаружи. Нас встречали ещё двое хорошо накачанных молодцев.

— Привезли? — спросил один из них, заглядывая внутрь джипа.

— С хахалем, — ответил мой личный страж.

Так, значит, все-таки молодых людей интересую я. И кто же это так беспокоится? Неужели Дубовицкий? Или Волошин? Геннадий Павлович решил снова набирать гарем, и я стою первой в списке наложниц? Или Волошин считает карточный долг долгом чести? Но к чему такие затраты? Или стоит потешить себя мыслью, что я вызываю. в мужчинах такие желания, что они готовы идти на любые расходы, только бы заполучить меня в свои сети?

Нас с Марисом проводили в дом. Меня отвели в комнатку без окон на первом этаже. Не знаю, для каких целей планировали её использовать финны, строившие дом, но, похоже, русские хозяева (или арендаторы?) решили сделать её тюремной камерой. В комнатке имелись одна узкая кровать и два стула. Больше ничего не было: ни умывальника, ни параши. Меня заперли на ключ. Слава Богу, не в полной темноте: свет включить было можно и в глаза он не бил.

Через полчаса дверь открылась, и один из молодых людей принёс мне обед — пиццу, приготовленную в микроволновке, и бутылку «Фанты».

— А виски со сливками можно?

Составляющих моего любимого коктейля в доме не нашлось, и вообще моё пожелание вызвало удивление.

— А чаю? — попросила я.

Чай вскоре прибыл.

— И долго мне здесь сидеть? — спросила я у «официанта».

— Шеф должен приехать вечером, — сообщил молодой человек и оставил меня в одиночестве.

Так, вечером должен появиться какой-то мифический шеф. И этот самый шеф явно желает со мной побеседовать. Вот только о чем, интересно?