Високосный год: Повести

— Понимаю. Совхоз работает с убытками?

— Увы. Живем на государственной дотации. И если так будет продолжаться, нам никогда не отказаться от нее. Мы — нахлебники у государства. Вот в чем дело.

— А другие?

— В нашем районе мало рентабельных хозяйств.

— Ну вот, чего же переживать? Да ты не торопись, — назидательно говорила жена. — Пищу надо прожевывать хорошенько.

— Прожевывать, прожевывать. Что ты читаешь? — бросил он беглый взгляд на книгу, которую Лиза держала в руках.

— Повесть на деревенскую тему. Хочу проникнуться… Между прочим, поучительно. Там один крестьянин уехал из своей деревни в Мурманск с мешком лука, чтобы продать его, но с полдороги вернулся, вспомнив о семье. Вернулся, а там беда: жена внезапно умерла, оставив ему кучу детей.

— Знаю, читал.

— Рабочие нашего совхоза живут значительно лучше, не так ли?

— Лучше? Пожалуй. В повести рассказано о вчерашней деревне. Тогда в ней было много труднее. У тебя сколько зарплата? Восемьдесят? То-то, а на ферме доярка теперь имеет все триста…

— Уж не хочешь ли ты сказать, что мне следует пойти в доярки?

— А почему бы и нет?

— И это говоришь ты, мой законный супруг? — удивилась Лиза, округлив свои и без того большие глаза. — Неблагодарный!

— Успокойся. Я пошутил, сказал для сравнения. Нынешняя деревня несколько иная, и люди в ней другие. За скудный трудодень, как когда-то бывало, вряд ли будут работать. Тот колхозник хотел уехать от нужды, на заработки, а скоро из города сюда люди будут переезжать. По крайней мере, так должно быть по моим прогнозам.

— Фантазируешь.

Степан Артемьевич, сытно поужинав, заговорил спокойнее, щурясь на желтоватый огонь настольной лампы, как на солнце.

— В устье Северной Двины очень заметны приливы и отливы. Хлынет вода с моря, постоит час-другой и пойдет назад. Горизонт ее то выше, то ниже, то опять выше… Так и в жизни: после отлива должен быть прилив. У нас на селе отлив слишком затянулся. Но скоро будет прилив, я верю.

— А потом опять отлив? — насмешливо спросила Лиза.

— Что ты говоришь? Какой отлив может быть потом?

— По законам природы.

— Не все законы природы применимы к общественным явлениям.

— Теперь ты начнешь читать мне лекцию?

— Лекции не будет, успокойся. Ты сама завела разговор. Ты вот приехала в деревню, живешь, трудишься и на город не оглядываешься.

— Плохо вы, товарищ директор, знаете свою жену. Как раз наоборот.

— Наоборот? Любопытно.

Лиза замялась: «Не отложить ли этот разговор до другого раза? Он устал, несколько взвинчен…» Но решила все-таки сказать то, о чем думала уже не раз.

— Наша городская, мамина квартира пустует. Отберут в жэк. Не переехать ли нам, пока не поздно, в город?

Степан Артемьевич уставился на жену растерянным и холодным взглядом.

— Ты так считаешь? — спросил он.

— Да.

Он долго молчал, обдумывая ответ, такой, чтобы не очень разволновать свою беременную супругу.

— Перебраться, конечно, было бы можно. Для тебя эго удобно, стала бы опять работать на прежнем месте. Но у меня ведь совсем другое дело! Я должен работать и жить здесь. Не хотелось бы прибегать к высоким фразам, но так велит долг.

— Долг? Перед кем? После института ты уже отработал положенный срок.

— Верно, отработал. А моя профессия? Я ведь инженер по сельскохозяйственным машинам. Что мне делать в городе?

— Ну, там сколько угодно разных инженеров, сидящих по канцеляриям. И ты бы мог…

— Увеличить число канцеляристов, протирающих штаны? Мне нужна практика. Я люблю свое дело. Как оставлю людей, которые здесь идут со мной в одной упряжке? Это же очень хорошие люди. В большинстве.

Карие глаза Лизы затуманились грустью, она заговорила с досадой:

— Я понимаю, растить хлеб и картошку, косить сено и прочее — очень важно. Но ведь ты отработал послеинститутский срок! Кто тебя упрекнет? Пусть теперь другие попробуют, поживут здесь. А мы переедем. Здесь нет даже детских яслей. Надо думать о нашем будущем ребенке.

— Ребенок — это серьезно, — отозвался он. — Однако деревня — не проходной двор. Потому-то в городах и затруднения со снабжением, что многие думают так: «пусть, дескать, другие работают на селе, только не мы. Мы хотим жить в городском тепле и уюте, с удобствами, спать мягко, есть вкусно. Одеваться с шиком в импортный вельвет и кожаные пиджаки, дефилировать по улицам и проспектам, щеголяя своей фугурой, нарядами. Мы, как сказал однажды наш главбух, «белая кость», нам сельский труд не импонирует. Мы созданы не для него. Мы — тонкие натуры, — Степан Артемьевич уже закусил удила, — на досуге занимаемся резьбой по дереву или, как чеховская Попрыгунья, живописью, ходим в дискотеки, посещаем симфонические концерты и кричим: того нет, другого нет. Давайте!

— Это уж, во всяком случае, не по моему адресу?

— Нет. Вообще. Разве я не прав?

Лиза молчала.

— Там, в городах, — продолжал он, — люди месяцами стоят в очередях за дорогими мебельными гарнитурами, волокут все это в свои квартиры, набивают шкафы носильными вещами, а стеллажи — книгами. По выходным дням, чтобы поразмяться, подышать воздухом, выезжают на так называемые дачи. Даже в сельских райцентрах — дачи! Понимаешь? Покопаться на садовом участке, на огороде. Сельский труд становится таким же хобби, как безделушки из древесных кореньев, чеканка на металле грудастых амазонок или ундин в обнаженном виде… Как коллекционирование марок и наклеек от спичечных коробков. Что это? Мамаево нашествие мещанства!

— Ну уж и развоевался! Что с тобой, Степа? Ты закатил такой страстный монолог! Кого ты обличаешь? И справедливо ли? Люди хотят жить лучше, интереснее, отдают досуг любимым занятиям. Чего тут плохого? И, кроме того, они должны и могут жить там, где хотят, где им надо.

— Ну, может, я и перехватил. Но досада берет! В селе-то пустовато! Я вот давал заявку службе трудоустройства, и что ж ты думаешь? Пока на наше приглашение никто, никто не отозвался!

Лиза пожала плечами и продолжала гнуть свою линию:

— Ну ладно, если уж тебе так необходимо быть поближе к земле, то живи в городе, а на работу сюда езди. Сообщение есть. Недельку отработаешь, а на выходные — домой. А иногда и на неделе приедешь. Меня это пока, — она сделала ударение на слове «пока», — устроит. Ведь мамина квартира хоть и небольшая, а такая уютная. Мне там хорошо будет с ребенком. И тебе, разумеется…

— Летом в Борок на «Ракете» ехать недолго. А зимой дороги хорошей нет, автобусная линия в стороне.

— Так постройте дорогу! — уже раздраженно сказала Лиза. — Для совхоза ведь она необходима. Сколько раз ты говорил, что надо бы ее построить, тогда перевозки обойдутся дешевле.