Витька – «придурок» и другие рассказы

Но ребята «клали с прибором» на Витину логику и прозвали его придурком! Они руководствовались своей логикой. Ведь, положив этот лист, они деньги получат в лучшем случае через неделю – две! А поправить здоровье нужно, как говорят психологи, «здесь и сейчас»!

Витя, конечно, никаким придурком не был, но, как говорят в народе, имел много «тараканов в голове». Хотя, у кого из нас их нет? Только у каждого свои «тараканы»! Вот об этих Витиных «тараканах» я тебе, мой благосклонный читатель, и расскажу.

Он был хорошим кровельщиком, как говорится, мастером от Бога: сам подбирал себе бригаду, сам «банковал» и руководил. И, как его отец, частенько «списывал» пьяниц с крыши на землю, потому и испытывал постоянный «кадровый голод», ибо где же у нас в стране найдешь хорошего работника, который бы не пил? Когда я впервые столкнулся с ним на объекте, в его «бригаде» был, как у Остапа Ибрагимовича Бендера, «мальчик» лет пятидесяти, пьянство которого он с трудом терпел, потому что не мог работать совсем один. Мальчика звали Александром Викторовичем. Кровельщик он был никакой, но Витя, чтобы уж совсем не втаптывать человека в грязь, называл его «мастером по деревяшке»! Бывший интеллигентный человек (БИЧ), образованный, начитанный, с ним было интересно общаться. Нам обоим нравился Сережка Довлатов и совсем не нравилось кровельное дело. Мы работали, чтобы заработать, а Витя – чтобы совершенствовать мастерство. Он любил свое ремесло и относился к нему с душой.

С первых дней общения Витя и Александр Викторович пытались узнать мое отчество, но я его от них скрывал. Тогда они стали выпытывать его у сына. Тот по моему наущению сказал им, что я Филиппович. Так они меня и стали называть, а я в ответ только хитро улыбался .

Витя, как бригадир, сам определял размер заработка членов «бригады» и был экономным, видимо, в папашу. Правда, меня почему-то он сразу зауважал (Вася наплел ему, что у меня, якобы, два высших образования) и не обижал в расчетах. Стоит, правда, заметить, что его экономия всегда выходила ему боком.

У него были старые «Жигули», но он мечтал купить себе длинную «Ниву». Водительские права он получил когда-то в военном училище, но водить машину так и не научился. Например, как-то зимой не смог въехать в гараж на своей «лайбе».

– А вот, если бы у нас была длинная «Нива», – говорил он своему пятилетнему сыну Степашке,– мы бы в гараж въехали сразу!

Степашка, похоже, пошел экономным в папу и деда и заявил, что ему не надо игрушек, только бы папа купил длинную «Ниву». Но папа новую машину так и не купил. Первый раз его сбережения в валюте «сгорели в дефолте» 1998 года. Нет, он не рвал на себе волосы, не горевал, а стал снова копить. Но теперь Витя не связывался с банками, а стал носить, как он выражался, «кэша» с собой. Однажды, выдав бригаде аванс, он сунул пачку купюр мимо потайного кармана, и их разнесло порывом ветра с крыши вниз. Мы потом долго собирали их в кустах близлежащего сквера, но часть денег унесло ветром, пока мы спускались вниз. Мы с Александром Викторовичем потом часто шутили, что Витя долго не дает нам денег, потому что перечитывает роман Митчел «Унесенные ветром»!

Мы познакомились с ним в августе 1998 года на объекте в Сестрорецке. Я работал один, а Витя, зла не помнящий, взял к себе в бригаду, кроме Александра Викторовича, еще и Васю. Тот держался почти две недели, но сразу после аванса «пропал», оставив на стройке весь свой инструмент.

У Вити были свои правила расчетов и свой «кодекс поведения кровельщика»! Он почему-то решил, что должен мне какую-то сумму денег за сделанный участок, и потащил нас с Александром Викторовичем в кафе. Дело было уже зимой: мы втроем (как были в ватниках и валенках) «забурились» вечером в кафе сестрорецкого курорта. Представляете, как на нас смотрела местная публика? Но мы, выпив для начала текилы, мало на кого обращали внимания. А зимой в сестрорецкий курорт сыновья «ссылают» своих престарелых родителей, а мужья – «больных» жен! Александр Викторович после первой осмелел и стал приглашать дам на танец, я же подсел к подвыпившей «блондинке» за стойку бара!

– Вы не с Луны ли сюда свалились? – заплетающимся языком спросила она.

– Ну что ты, золотце! Мы пришли на буерах из Финляндии, по льду залива! Из Котки! Устали, как черти! Замерзли!

– Ой! Как интересно! А где эти ваши буеры? Никогда не видела!

Я повел еле держащуюся на ногах девицу к окну и стал тыкать в сторону здания, заслонявшего вид на залив.

– Вон там, за этим зданием стоят, прямо на льду. Видишь, форштевень торчит? Поедем, красотка, кататься?!

– Народ! Поехали на буерах кататься по льду! Ребята приглашают!

Я, честно признаться, слегка струхнул и стал придумывать «ходы отступления», но ее увели у меня из-под носа члены её «банды»!

А мы быстренько ретировались на свои «буера».

Так незаметно мы и проработали зиму, а весной я «сосватал» Витю с «мальчиком» к своему родственнику в реставрационную фирму! Витя сделал там какой-то козырек из меди, показал свое мастерство, и его «бригаду» пригласили в Старую Ладогу переделывать купол храма Георгия! Я очень не хотел идти в Витину бригаду, но перспектива поработать в Старой Ладоге взяла верх над желанием быть фрилансером.

Старую Ладогу считают первой столицей Древней Руси, правда, только те реставраторы и археологи, кто там работает и копает. Именно сюда, в Ладогу, в девятом веке пришел со своей дружиной, а, говоря современным языком, организованной преступной группировкой (ОПГ) некто Родерих, он же Рюрик, он же Хрёрик, он же Жорик! Пограбив Ладогу и её окрестности и пообещав населению «крышу», этот Хрёрик поднялся выше по течению Волхова и стал грабить Новгород и окрестности. Здесь он задержался и дальше не пошел. Видимо, лень было варягам грести против течения, да и удобнее было ждать в Новгороде гостей из разных там «греков и хвалис»⁴, поэтому памятник тысячелетия Руси царь Александр вторый поставил не в Ладоге, а в Великом Новгороде. А Ладога ныне – маленький поселок в Ленинградской области. Правда, не каждый поселок может похвастаться наличием средневековой крепости, разве что только Копорье.

Истины ради нужно заметить, что все средневековые крепости на северо-западе похожи друг на друга, как две капли воды, и все потому, что восстанавливались они в советские времена по проекту одной конторы – «Союзреставрация», по однотипным проектам и чертежам. И вот башни и стены крепостей Изборска, Копорья, Ивангорода и Ладоги похожи друг на друга, как близнецы-братья, или как сестры-близняшки!

Работать на реставрации древнерусских памятников очень просто. Если что-то шло криво-косо, Александр Викторович ссылался на «русский стиль!»

– Александр Викторович! Это сколько нужно выпить, чтобы так накосячить с деревяшкой? – ехидно замечал Витя огрехи нашего деревянных дел мастера.

– Витя, ты не понимаешь! Ты посмотри, как с северной стороны закомары идут? Видишь? А с восточной, над центральной апсидой, справа под свес подходит, а слева – на полметра ниже. А посмотри на знаменитую церковь на Нерли? Там под барабаном не куб, а хрен знамо чего? Это ж «русский стиль!»

Александр Викторович закончил когда-то художественное училище и кое-что в архитектуре понимал, но чаще всего «русским стилем» оправдывал все наши «косяки».

Да, два месяца мы работали и жили в Ладоге под Витиным руководством. Вначале нас поселили в Клементовскую башню крепости. Лето было жарким, и днем в башне было хорошо и прохладно. Только нам редко приходилось пользоваться этой привилегией, ибо работать нужно было на солнцепеке. Ночью же мы дрожали от холода в своих спальных мешках в этом каменном мешке. По утрам, чтобы согреться, мы переплывали «седой» Волхов туда и обратно, что оказалось не столь уж и трудным делом. Честно говоря, седым он был до того, как дедушка Ленин решил построить на Волхове, в пятнадцати километрах от Ладоги, электростанцию. После этого волховские пороги, изза которых его и прозвали «седым», ушли под воду, как и днепровские, так хорошо описанные Константином Багрянородным!⁵