Витки времени

До тех пор, пока мы полностью не подготовились, никто не смел покидать пределы гор. Затем, возглавив флот из сотни аэромобилей, я полетел над пустошью, следуя карте тех, кто тут бывал много лет назад. Пройдя черную каменную пустыню, мы понеслись над сплетенными джунглями ужасных растений: гладких щупальце-подобных деревьев, растущих из окутанных паром водоемов с расползающейся желтой пеной, склизких, извивающихся конечностей каких-то существ, бесформенных багровых грибов, оставляющих сочащиеся язвы на гладкой, похожей на кожу, коре деревьев, словом: адское живое болото. Огромные, похожие на орхидеи, гниющие цветы отвратительного пурпурного и ярко-красного оттенков цеплялись к стволам и веткам, раскачиваясь в поисках пищи, распространяя зловоние и запах гнили, поднимающиеся из болот. Повсюду в застойных водах, медленно дрейфующую желтую пену баламутили какие-то бесформенные существа. То одно, то другое щупальце взметалось из тины и возвращалось, капая какой-то гадостью с чашеобразного оранжевого конца ветки, медленно засасывая извивающееся в агонии создание. Один раз мы видели огромную бледную личинку больше человека, слепо рыщущую в клубке переплетенных корней, тело которой было полностью облеплено грибами. Отталкивающее, отвратительное зрелище, и мы с радостью обогнули крутой черный берег, низко летя в поисках природного амфитеатра, который лежал где-то за этими полными жизни топями.

Наконец мы увидели его: узкое, поднимающееся ущелье, ведущее в широкий овал с низкими стенами. Здесь мы построим нашу вторую крепость, где мы станем спокойно дожидаться, пока наши корабли не найдут неизвестно как выглядящий город существ, чем бы он ни был, как далеко в сердце болот он бы ни лежал. Мы были готовы к строительству, и скоро лучи начали резать камень, поднимая облака пыли, и мощный приземистый город стал расти на гладкой равнине — низкий, чтобы быть плохой мишенью для ракет, с толстыми стенами, с природной каменной крышей, с широкими входами для аэромобилей и многими рядами помещений, занимающих площадь почти равную любому гигантскому вентиляционному сооружению, сотнями каких были построены на поверхности. Вокруг крепости и на входе в ущелье протягивались тонкие полосы орихалка, служившие источником защитного пламени. И все это для обороны. Нам предстоит многое узнать о тех, с кем придется сражаться, прежде чем мы выберем подходящее оружие.

На месяцы мы потеряли связь с первым городом, и теперь, наконец, я повел половину наших людей обратно, за подкреплением. Низко пролетая через туман, стороной огибая берег для большей безопасности, мы полетели к трижды защищенной арке, ведущей в нашу великую крепость. Вскоре показался зияющий коридор, и мы стали взбираться по извилистому туннелю, выскочили неподалеку от входа в пещеру — и замерли, ошеломленные, испуганные и озадаченные. Тройное заграждение исчезло!

В ту секунду нас волновало только одно — судьба наших товарищей, и мы безрассудно ринулись в пещеру через огромную арку. Где прежде были надежды, осталось лишь отчаяние. Обращенные в серый, расплавленный шлак, на полу пещеры лежали горы обломков — все, что осталось от нашего города-крепости, удерживавшейся четырьмя пятыми частями нашей маленькой армии. Люди, аэромобили, припасы — все исчезло, все было безжалостно уничтожено, пока их вождь был в другом месте, руководил работами, за которыми могли присматривать и другие, потакал своему желанию увидеть расположенный в глубине планеты диковинный мир! Осталась лишь масса обломков, расплавленных еще более чудовищным оружием, чем наше. Это означало смерть для народа Тулы, такую же, какая постигла Юздрал и Луду.

Когда мы собирались уйти, из тьмы бездны над нами появился небольшой, способный нести лишь двадцать человек, аэромобиль — единственный выживший при нападении на город. Мы опустились на пол пещеры, чтобы встретить того, кто прилетел к нам. Вытянув руку ладонью вперед, он приветствовал нас.

— Господин, — доложил он, — я посланник Тулы, отправленный узнать о вашем продвижении. Когда я попал в пещеру, то сразу увидел, что защитных барьеров на входе и около городских стен больше нет. Вокруг города блуждали тысяч огромных шаров света, выпускающие потоки пламени, от которого базальт тек, как вода, и превращающие великую крепость в дымящийся хаос, который вдруг стал белым ото льда! Затем шары исчезли в разреженном воздухе, и пещера опустела! Пронеслась мощная буря, а затем, много времени спустя, пришли вы. И, господин, я... я думаю, вы не поверите мне, но ничего, кроме огненных сфер, там не было! Клянусь! Я в этом уверен, ну... или я сошел с ума.

— Я тебе верю. Это ты еще не спускался в Подземный мир. Побывав там, перестаешь чему-либо удивляться. Не бойся, ты не сумасшедший. Почему? — объяснение этому простое, очень простое, и то, что ты увидел, может нам помочь! Враг, чем бы он ни был, замаскировался под черный камень. Неудивительно, что ты его не заметил! Что действительно важно, так это то, что теперь мы отрезаны от внешнего мира, без всякой помощи извне, и вынуждены победить или проиграть! Мы должны вернуться и подготовиться к внезапной атаке. Летим с нами.

Похоже, существа не знали о нашем присутствии в овальной долине, поскольку нам никто не досаждал целых два месяца. В качестве еще одной меры предосторожности, мы усеяли полтора километра равнины между защитным барьером и крепостью тонкими трубочками, разбрызгивающими быстро засыхающую краску, на фоне которой ничто не окажется незамеченным. Позже, пока меня не было, то же самое сделали и перед заграждением, что давало уйму времени заметить угрозу. Это нам мало помогло, но тогда мы этого не знали, а когда поняли, стало уже слишком поздно.

Затем, однажды, устав от бесплодных ожиданий, я, с двадцатью самыми молодыми из моих людей, сел в небольшой аэромобиль и полетел на разведку. Рядом со мной, в тесной кабине пилота в носу корабля, сидел парень, который видел разрушение первой крепости — по обычаю Повелителей его звали Гектором (Гектором из Трои) — древним эллинским именем. Он казался беззаботным, испытывал к врагу презрение, за которым, должно быть, скрывалось отвращение, и беспечно бормотал длинную поэму, которую когда-нибудь напишет, о героическом завоевании Подземного мира. Еще в его стихах была девушка, старше него, оставшаяся в Туле, которая тепло встретит его, как героя, и станет менее капризной перед таким прославленным воином. Еще он напевал древние песни Первой Планеты — только эпические — о первом принце Кетцы, черпавшем знания в западных землях мира гигантской змеи — Кетцы, чья пасть являлась горой, у подножия которой находилась Тула, а также воодушевляющие баллады старых пиратов о войне, победе, награде и о том, как возвысилась наша раса. Бедный парень, откуда он мог знать, что он больше не увидит Тулу и даже не сможет расстаться с жизнью? Я был вдвое старше него, уже поседевший. Почему я не пошел вместо него? Думаю, для меня жизнь среди Поющих не стала бы наказанием, но для него, с юными надеждами и воспоминаниями, оставшаяся в нем часть Человека жаждала бы возвращения к прежней жизни. Но случилось совсем не так.

И теперь, в милях от выдыхающих пар болот, медленно вырастала земля, являвшаяся пристанищем новых форм жизни. Серые и желтые склизкие джунгли уступили место хаосу чистых оттенков — насыщенному фиолетовому, ярко-красному, бледно-белому, оранжевому и небесно-голубому. Это был огромный непроходимый лес гигантских грибов, бесформенных, раздувшихся, протянувшийся насколько хватало глаз сквозь мрачный серый туман. Я увидел там большие луковицы грибов, стоящих на тонких ножках, изящные извивающиеся стебли и плотные приземистые комки, словом — злобная, кошмарная чаща. И над ним вздымались огромные темные облака, беспокойно метавшиеся в порывистых потоках воздуха, дующих с болот — серая смертельная пыль, уничтожившая Юздрал. Где-то тут, в этих диких краях ярких, отталкивающих оттенков, должен стоять город, цитадель существ, который мы ищем.

Пока мы всматривались в это море буйной растительности, светящиеся тучи на мгновение расступились, и вдалеке за ними оказалось пятно еще более яркого цвета, чем даже грибы — алый блеск, который вновь пропал, когда темные облака снова закрыли обзор. По моей команде, мы полетели туда, где на секунду открылось удивительное зрелище, медленно дрейфуя над адским лесом, готовые ко всем неожиданностям, поскольку нас могли заметить в любое мгновение.

Гектор вглядывался в непроходимую чащу, проплывающую под нами, пытаясь сосчитать мириады различных форм и оттенков, возможно, даже мысленно разделяя их на группы. Вдруг он указал вперед.

— Взгляните, господин! Вон там внизу облако — видите? Оно должно быть создано совершенно иным видом грибов, поскольку оно черное, такое черное, что едва различимо. Все остальные облака спор — серые, как пыль, несущая смерть. Господин, вы можете остановиться на секунду, чтобы я нашел грибы, выпустившие это облако?

— Конечно. Это — очень интересно, не так ли? Скажи, когда притормозить.

Мне тоже стало любопытно, поскольку черная туча выглядела крайне странно. Она, как и сказал Гектор, была почти невидимой, различаемой только на фоне ярких цветных грибов внизу. Черное облако медленно двигалось, словно его засасывало в какую-то сферу, и обладало такой удивительной вязкостью, какой я прежде никогда не видел. Похоже, оно было очень плотным и висело ниже светящихся облаков и массы серых спор, прямо над самыми верхушками грибов.

ТЕПЕРЬ МЫ неподвижно парили, всего в двух метрах над черной тучей, и я четко видел, что она собирается в идеально правильную сферу, которая, казалось, медленно вращалась. И точно, с каждой секундой она крутилась все быстрее и быстрее, одновременно сжимаясь в тугой шар размером в половину первоначальной сферы. Я ощутил какое-то напряжение в атмосфере, которое вскоре добралось и до моего разума. Гектор побледнел, в глазах у него возникло нечто неописуемое, тоже самое, что чувствовал я, что терзало и мою голову. Затем атмосфера разрядилась, черная сфера резко выросла, стала вдвое больше своей первоначальной величины, затем опять сжалась, как проколотый пузырь, в маленький черный шар, в сердце которого загорелось розовое пламя, расширяющееся, превращающееся в огромную пятнистую сферу ослепительного разноцветного огня, вращающуюся рядом с нами, а в воздухе снова начало расти напряжение, которое вскоре сделалось невыносимым. Стоящий рядом со мной Гектор мучительно простонал, а затем издал пронзительный испуганный вопль.