Виттория Аккоромбона

На следующий день Капорале пришел к своим друзьям с тяжелым сердцем. Молодую женщину он встретил в саду: новый сад Виттории, в отличие от прежнего, был широк и просторен. Виттория поспешила навстречу другу.

— Я вас ждала, — встретила она его.

— Приветствую вас, — сказал поэт.

— Я надеялась, — ответила она с мукой в глазах, — услышать от вас что-нибудь новое — чудесное или хотя бы хорошее. Ах, дорогой мой друг, я всю ночь не могла заснуть, и когда мне удавалось задремать на несколько мгновений, перед моими глазами вставали портреты древних героев. Я увидела наконец настоящего, истинного мужчину!

— Во сне? — спросил дон Чезаре.

— Вы говорите, — живо воскликнула она, — совсем не как поэт. Вашего дона Джузеппе я имею в виду, или как там его еще зовут. Я предвкушаю заранее встречу с ним, чтобы слушать его и узнавать, ибо каждое слово, слетевшее с его уст, значительно.

— Вы в восторге, — возразил поэт очень серьезно, — я мог бы понять вас, будь мужчина еще молод, но он примерно моего возраста, и о вас можно подумать невесть что.

— Думайте, что хотите, — воскликнула она невольно, — снова и снова я выслушиваю старую пошлую сказку о юности и старости. Это кто же молод? Уж не мой ли одряхлевший, давно неживой муженек, этот Перетти? И почему он молод? Потому что у него белокурые волосы и розовые щеки? Все постоянно говорят о бессмертии, о высоком благородстве души и все же отдают в конце концов предпочтение телесной оболочке. Что такое молодость? Разве это не полет души в поднебесные выси? Неужели она способна прятаться в вялых чувствах и глупых мыслях? Только теперь я начинаю, хотя и не совсем, понимать, что такое любовь к мужчине. И если это божественное чувство завладеет всем моим существом, кто посмеет остановить меня? Кто заставит меня отвернуться от этого святого причастия? По какому праву? Кому я обещала — себе самой, или мужу, или Богу, что я буду любить маленького Франческо? Любить! Разве я знала раньше, что означает это слово?

— Бедное дитя, — сказал Капорале, — теперь я сам боюсь, не окажется ли верным предположение, высказанное недавно в шутку: не привел ли я в дом старого бандита. Вы только представьте себе; я прихожу сегодня к нему — все заперто; наконец, после долгого стука, дверь открывает дряхлая старушка. Оказывается, он уехал с восходом солнца, и ни один человек не знает куда, не может рассказать о его таинственных передвижениях, о том, когда он вернется и вернется ли вообще, — так он всегда поступает. Всякий раз, когда он входит в дом, он нем, как могила, его даже нельзя расспрашивать ни о чем. Короче говоря, этот человек — загадка. Где он сейчас? Почему уехал? Ведь он заверял меня, что придет к вам еще сегодня вечером, что в восторге от вас, вашего таланта, вашей красоты. Он говорит о вас так же мечтательно, как и вы о нем. Вы могли бы объяснить мне это странное явление?

— Только теперь я поняла, — промолвила молодая женщина, — как я несчастна, теперь я знаю: до сих пор я только мечтала. — Она прислонилась головой к плечу старика и горько заплакала. — Никогда больше не увидеть его? Он — предатель, убийца? Пусть. Пусть он оставил меня, пусть он подлежит высшему суду, пусть он нищий — моя душа связана с ним навеки. Вы понимаете меня, добрый друг? Вы прожили столько же лет, видели столько же зим, сколько и он! Но он все равно молод, а вам не поможет даже напиток бессмертия! Вы — всего лишь упрямый старик, хотя и добрый, как ягненок. Знаете ли вы, что значит любить? Во всяком случае наперсник вы смешной.

Она откинула назад темные волосы, упавшие ей на лицо, мягко отстранила его, со смехом поспешила к зарослям деревьев и скрылась там. Дон Чезаре стоял ошеломленный. Он покачал головой и раздраженно сказал, покидая сад:

— Тяжелая участь — быть близким другом необычных людей.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Дон Джузеппе, узнав вечером, что Малеспина на следующее утро снова отправляется во Флоренцию, и вспомнив о каких-то неотложных делах там, не раздумывая, собрался в дорогу вместе с приятным попутчиком. Договорились обо всем еще ночью, а рано утром, еще до восхода солнца, были за воротами Рима.

Разговорчивый Малеспина с охотой отвечал на все вопросы любознательного ломбардца.

— В наше время часто случается такое, что бывает только в сказках, — рассуждал он. — Рассчитанное природой или историей на долгий срок развивается очень быстро и заканчивается неожиданно. Какой бедной и беспомощной приехала из Венеции Бьянка Капелло со своим нищим молодым супругом! Юный принц Франческо увидел ее, и вскоре она стала его возлюбленной; эта красавица настолько хитра и коварна, что и сейчас, спустя тринадцать лет, он все так же страстно предан ей, как и в первые недели. Все убеждены, что, как только умрет его супруга, он сделает Бьянку великой герцогиней. Когда муж Бьянки стал ненавистен всем своим высокомерием, его убили, и никто его не оплакивал. Как ни стремился князь Франческо быть строгим, убийства в нашем городе, как и в провинции, не прекращаются, ибо власть имущим всегда кажется наилучшим выходом убрать противника, вызывающего досаду и осложнения.

Оба путешественника могли свободно и безмятежно беседовать в своей повозке, поскольку дон Джузеппе не взял с собой слуг, а флорентиец нанял править каретой глуховатого человека, который был занят только лошадьми.

— В вашем рассказе вчера, — начал дон Джузеппе, — мне многое осталось неясным, и я сомневаюсь, так ли действительно все произошло? Но, похоже, вы хорошо знаете то, о чем говорили, — может быть, и сами участвовали в тех пошлых играх при дворе?

— Конечно, — ответил его собеседник, — но, друг мой, если вы никогда не жили при дворе, то и не знаете, на что толкают пресыщение и скука. Пустые траты, погоня за роскошью, золото, выбрасываемое пригоршнями, на свадьбах художникам и музыкантам — и рядом с этим недостойная скупость и жадность! Самые талантливые мастера нашего времени трудятся над созданием шедевров к восхищению современников и потомков, а рядом со всем этим течет жизнь двора с его глупыми играми и развлечениями, которые вы только что назвали пошлыми. Великий герцог видит свою больную супругу лишь изредка, ему нужен наследник мужского пола, чтобы его герцогство не отошло к брату: кардинал Фердинанд — выдающийся человек, утонченный, находчивый и благородный, и великий герцог, конечно, смотрит на него с завистью и ревностью. Самый младший из братьев, дон Пьетро, проживший много лет в Испании и женатый на испанке из дома Толедо, — что можно сказать о нем, об этом диком, распущенном синьоре, истощенном болезнями, который в гневе едва ли похож на человека? Его боятся и ненавидят: для него нет ничего святого, он не страшится ничего и считает все дозволенным.

— Раз уж вы так откровенны, дон Челио, позвольте мне задать вам несколько вопросов и разрешите некоторые сомнения, которые вызвал ваш рассказ о том смешном посланнике из Феррары, — сказал дон Джузеппе. — Троило Орсини, которого вы называли и описывали как красивого молодого господина, должно быть, связывают доверительные отношения с герцогиней Браччиано, той самой Изабеллой; я назвал бы эти отношения подозрительными, поскольку он компрометирует ее, когда привлекает к подобным ночным прогулкам и переодеваниям.

— Мой почтенный господин, — ответил Челио, — вы слишком строги. Как наша бедная великая герцогиня, чей брак, собственно говоря, давно пустая формальность, постоянно томится от скуки, досады и ревности и поэтому охотно ищет развлечения в сомнительных забавах, так происходит и с донной Изабеллой. Ее супруг, герцог Браччиано, — храбрый человек, воин, отмеченный тысячью достоинств, но на любовь он, кажется, не способен. Еще в молодости он стяжал лавры храброго воина на службе республике Венеции. Он уже тогда был бравым солдатом, несколько лет назад прославился в бою против турок, а двенадцать лет назад отправился из Венеции в морское путешествие — бедная супруга его почти не видела.

— Вы знакомы с ним? — спросил дон Джузеппе.

— Нет, — ответил Челио, — вот уже несколько лет он не показывался во Флоренции. Все, кто его знает, уважают его мужество и добродетели, но и побаиваются его, ибо он резок и неумолим, когда гневается, даже сам великий герцог немного робеет перед ним. Браччиано, в зависимости от настроения, живет то тут, то там. В Риме содержит прекрасный дом, который превосходит в роскоши дома знатных вельмож. Из Рима он снова отправляется путешествовать, поддерживает бедных родственников и обуздывает тех, кто слишком заносчив. Но бедная Изабелла! Он, вероятно, женился из политических соображений и никогда не любил ее. А теперь в моде этот легкомысленный тон при дворе, который нередко становится причиной досадных происшествий или непозволительных связей.

Донна Изабелла, в сущности одна, чистая и непорочная. Но скука, одиночество, неудовлетворенность приводят к тому, что она начинает придавать большое значение легкомысленным забавам.

— У нее есть дети?

— Да, сын и дочь. Виргинио — еще несовершеннолетний, и мать любит его, как и свою дочь Виргинию. Изабелла вышла замуж совсем молодой, почти ребенком.

— Как же такое возможно, — снова начал дон Джузеппе, — ведь Троило постоянно выдает себя за ее поклонника, и у него хватает дерзости знакомить столь знатную даму со своей содержанкой; как Троило отважился свести их вместе, что подумала о нем донна Изабелла? В каком свете она видит кузена? И откуда взялась такая непозволительная фамильярность, если их отношения не выходят за пределы дозволенного? Как видите, для меня это неразрешимая загадка.