Витязи-клоны

Здесь мульти-клоны как говорят "зависли", почему в их мире петух символ агрессии и сексуальной мощи значит диаметрально противоположное!?? Как не перебирай память не найдешь нужной инструкции и подсказки.

– Не логично! Может это человеческий парадокс!?

– Логично, парадоксальность считается у греков признаком большого ума, и искусства софистики именно это предусматривает высказываться: максимально парадоксально.

Княжич Владимир произнес все это с видом ученика прилежно выучившего урок.

Время было позднее и дальнейшее изощрение в софистике и казуистике было неуместным. Домик, где жили легкие девушки, был каменным, аккуратным со статуями амурчиков. Улицы города, были чисты и даже кое-где горели фонари. Мысль о сексе с людьми, была довольно противоречивой. Инструкции категорически запрещали мульти-клонам любые виды секса с человеческими телами. Исключение - если прикажет высшее командование! Однако теперь правила изменились, запретный плод сладок и так хочется неизведанного. Приняли их радушно, толстая хозяйка притона, даже отказалась брать с княжича плату:

– Да мы бы сами тебе заплатили, для нас честь, что ты ясное солнышко посещаешь нашу любовную обитель.

– Платить мне не надо, пускай моих друзей обслужат по высшей форме.

– Конечно князь. Себе кого возьмешь.

Княжич весело подмигнул:

– Елену.

– Добра, а эти хлопцы кого? Они здесь впервые хай, выбирают.

Иван не удержался от глупого вопроса.

– Тут у вас секс?!

– Чего!

Толстая тетка и пара смазливых прислужниц вылупила зеницы. Не всем дано знать греческий язык:

– Половой акт!

– Ась, акт, а полы мы вымываем, там все чисто, блестит! Раздевайтесь, не бойтесь князья, тут у нас не воруют.

Иван скинул одежду, а вот Пантера растерялась, она все-таки девушка:

– Раздевайтесь и вы. Да и веники еловые прихватите.

Иван сдвинул удивленные брови:

– Зачем веники?

– Зачем? Бить, себя будете, или вас или вы ее!

Леопардов проревел:

– Что это - садомазохистский аттракцион? У вас конкретные извращения!

Азазель надулась и тяжело задышала, стоило нелегких усилий сдерживать смех, сочащийся из всех щелей:

– А чего ты сходишься, говори!

Пантера замахала головой, стоит только раскрыть рот, как дикий рогат, вырвется наружу. Она просто дикой ланью выскочила на улицу:

– А куда убежал ваш товарищ?

Слегка растерянный княжич мотнул головой:

– По нужде Марфа. Огонь уже горит?

– Да кипяток приготовлен.

Леопардов машинально скинул одежду, то, что происходило, напоминало сумасшедший дом, а сумасшедшим лучше не перечить.

– Неужели вам нравиться кипяток?

– Да особенно пар, наддающий жар. Вы видимо издалека, хотите поддать крепока?!

Мульти-клон предпочел промолчать. В следующей комнате было уже жарковато, мраморная плита покрылась парными пупырышками. На резной дубовой скамье сидели три обнаженные девушки, рядом стояли тазы с дубовыми и еловыми вениками. Владимир сразу загорелся, а вот Иван смотрел на них с видом профессора рассматривающего бабочек. Фигуры уже довольно развитые, крепкие, грудастые, мясистые, но не чрезмерно. Почти фотомодельнные телки - пышноволосые масть рыжая, черная и русая. Они тоже с интересом рассматривали новичка. Несомненно, Иван Леопардов по-своему был очень красив. Скульптурная фигура с глубокой мышечной прорисовкой, острые бицепсы, стальные проволоки жил под бледной почти зеркальной кожей. Мульти-клон весь был какой-то литой, словно из жидкой стали, холодный и подвижный.

– Это ангел!

Одна из девушек едва слышно шепнула подруге. Княжич распахнул следующую дверцу, дунуло крепким горячим ветром. В полумраке зловеще мерцали крашеные ступеньки, их было семь от нижней темно-синей, до верхней красной. А жар стоял не шуточный. Владимир с трудом добрался до верхней полки, раскаленные потоки обживали кожу, последовавшие за ними девушки и вовсе не смогли забраться на красную скамью и, вскрикнув, примостились на зеленой скамейке, жалобно вопя:

– Княжич, княжич спускайся к нам.

Приглашение было с радостью принято, кожа у юнака и так изрядно покраснела. Мульти-клоновый Иван в свою очередь забрался наверх и по-прежнему жемчужно-молочный, как ни в чем небывало смотрел на то, как княжича лупцевали дубовыми вениками.

Видимо им это нравилось, девушки тем временем зазывали Леопардова к себе, но Иван проявлял спартанскую твердость:

– Садомазохизм это извращение, а нам нельзя поощрять нездоровые инстинкты.

– Я не знаю слова садомазохизм, но ты такой бледный, отдубась лучше себя веником еловым или дай побить тебя нам, и ты поймешь, что значит подлинное блаженство.

Веселым тоном произнес Владимир:

– Сами себя бейте, раз вас от этого тащит. А я себя лупцевать не буду.

Обнаженные раскрасневшиеся барышни завопили:

– Он не знает, наших обычаев, несчастный немец!

Почему немец? Но не половец, это точно, он слишком алебастровый для азиата. Княжич командует.

– Ну-ка дружинники устройте ему хорошую взбучку. Пусть получит елкой немец, покраснеет словно перец!

Дюжина полуголых мужиков с пышными еловыми розгами и медными тазами ворвалась в помещение. Видимо они парились в соседней сауне и уже знали о пришествии в парную княжьего сына. Ну, а попарить это святое дело, особенно против воли.

Иван сразу утратил холодность, видя прущую на себя свору полупьяных ратников:

– Педерасты! Садисты! Получайте!

Один удар и сразу два бойца летят вверх тормашками. Остальные издают боевой клич, и напрасно, следует вертушка и один взмах ноги валит троих громил. Это потрясающе, тем более что ратники неплохо владея приемами кулачного боя, совершено, незнакомы с ударной техникой ног. Для разнообразия Леопардов все-таки всадил кулаком в ближайшее рыло, а локтем задвинул в медный таз. Тазик прогнулся, стоящий за ним воин со звоном завалился в глубокий нокаут. Остальные ратники настолько опешили, что мульти-клон даже не стал их бить, просто чиркнул пальцем по нервным узлам, и они замерли как манекены. Все движения нового терминатора столь быстры что, Владимир только успел прокричать: