Витязи-клоны

– Дзе! Дзе! Дзе! Люблю красивых женщин, но пускай не так резко дрыгают ногами, плавный танец, движение змеевидное. Я хотел бы посмотреть, как танцуют русские княгини. А то, что за наваждение, по пути подаются только старухи и простолюдинки.

– Вот возьмем Рязань, и Владимир тогда всласть подерем уруских женщин! У них бедра как круп коней!

Прохрипел Субудай. Ханы и тысячники льстиво захихикали. Батый развернул громадную мастерски вырисованную карту уруских земель, рядом была еще карта Европы искусно ставленая рыцарями-наемниками. Обсуждение затянулось, в конец обессиленных невольниц шатало, они уже через силу переставляли окоченевшие ножки.

– Они уже совсем сонные. Прикрепите каждую к двум сильным воинам. Они их отогреют и откормят.

Тургауды, хлестнули широкими ремнями, на несчастных женщин одели в драные полушубки и дырявые валенки, разведя по юртам. Девушки не сопротивлялись, все мужчины стоят друг друга. На грудях, ягодицах, бедрах и так полно синяков от похотливых, грубых рук. Джихангир жестом остановил самую смазливую и ухоженную девицу.

– А ты еще свежая. Продолжай танец и слушай мудрые речи!

Подобная привилегия объяснялась просто, главная танцовщица Черевичка частенько делила ложе с Батыем.

Вернулись посланные Субудаем лазутчики. Подтянутый нукер в медвежьем тулупе, с дюжиной кинжалов опустился на колени перед костром. Видимо монгол изрядно промерз.

– Где враг!

Нукер вздрогнул от резкого окрика Бату-хана.

– Залег в оврагах, зарылся в сугробы недалече, на конях в час доскачем. Бэке отлично все видит, уже успел пересчитать их силы.

– Сколько.

– Рязанцев полтора тумена и белых витязей тысячи три.

– Не густо!

Батый сразу повеселел. Враг то не очень то...

– А где Гуюк-хан?

– Он уже далеко позади урусов. Три тумена идут быстрым маршем, даже кони валяться. Наследник кагана гонит всех вперед, кричит - " Мы должны взять Рязань прежде Бату-хана. Там много вина, женщин и золота. Не стоит делить все это с джихангиром".

Батый спокойным тоном ответил.

– Это похвально, что Гуюк-хан, дает пример другим туменам и рвется к Рязани. Хорошо, пусть поторопиться, иначе я приду к нему на помощь. Сумеешь ли ты быстро доставить донесение наследнику верховного кагана.

– Это далеко и придется делать большой крюк в обход войск урусов.

Нукер поежился.

– Может лучше великий шаман Бэки передаст послание. Он способен летать быстрее самого резвого коня.

Субудай-Багатур кинул кусок пергамента.

– Шлю на помощь тебе тумен "буйных" и тумен "бешеных". Они помогут тебе, овладеть Рязанью. Можешь не волноваться, я внимательно слежу за каждым твоим шагом.

Монгол кивнул.

– Передай Бэки.

Субудай достал из-за запазухи зеленую коробку с печатью и красной краской. Тяжелая золотая печать оттиснула имя джихангира. Нукер рванул из шатра, обычай требовал, несись со всех ног.

– Слишком он быстр. Я ему хотел кинуть кусок сахару.

Бату-хан расхохотался.

Субудай ответил:

– Наградим когда победим! В последнее время, мы привыкли попадать впросак. Кажется так говорят урусы?

Батый скривился:

– Ой подражать урусам и их поговоркам в падлу, такому великому народу как мы! Это пустое!

– По неволе учишься у врага! Впрочем имея поддержку богов надо верить в победу. С нами вся Азия, а урусов так мало, наши стрелы и камни закроют от них солнце!

– Не надо меня уговаривать! Я выполню волю священного деда! Лучше скажи, как ты думаешь Гуюк сразу, ударит, увидев стены Рязани, или составит план.

– Ударит сразу. У Бэки есть ручные вороны, пускай следит за врагами. Мы же когда урусы обнажат спины, врежем по ним со всех сторон. Лучшие русские части погибнут, тогда Рязань и прочие княжества рухнут как перезревший плод.

Шум снаружи прервал рассуждения джихангира. Молодой, судя по пятнам крови, серьезно раненый монгол, влетел в юрту. Колени нукера подогнулись и пал ниц. Затем поднял бледное лицо.

– О прости меня великий Субудай-Багатур? Я принес горе.

Злобный взгляд Одноглазого Барса едва не завалил посланца в обморок.

– Ты нарушил наш покой. Говори!

– Мы ехали в разведку, и к нам пристал смелый батыр Урях-Кадан. Он лично хотел проверить и осмотреть позиции урусов. С ним был и сотник Мусук. Мы скрытно подползали к позициям, забравшись в овраг. Но они нас уже ждали, схватка была, короткой, вырвался я один.

Субудай-Багатур взорвался.

– Трусливый шакал! Сломайте ему хребет, я подымаю свой тумен и иду к оврагу.

– А стоит ли? Батый качнул головой.
– Скорее всего, он уже мертв, а урусы заняли удобную позицию для засады. Нет, мы должны нанести удар именно в тот момент, когда они сами ударят в тыл Гуюк-хана. Ты слыхал о восточной игре домино.

– Их там, скорее всего один отряд, может, успеем.

– Тогда пошли тысячу всадников, нет две тысячи. Арапша лучший воин охраны поведет их.

Субудай согнулся, лицо разом опухло и посинело. Их выпученного глаза, покатилась слеза, морщинистая щека дрогнула.

– Мой сын! Урусы сдирают с него кожу!

Бату-хан впервые увидел у "железного" Субудая слезы. Это открытие обрадовало джихангира. "И ты тоже человек! Не камень!"

.

Передовой разъезд армии Гуюк-хана подскочил к Рязанским стенам, монголы стреляли из луков, защитники, спрятавшись за зубья, хранили молчание. Татары осмелели, подскакивая к самим блестящим ото льда валам, ругались, грозились, использую немногие выученные у урусов слова. Командующий обороной Николай Олежный и Полкан хранили выдержку. И лишь когда весь отряд оказался в зоне прямого поражения арбалетными стрелами, отдали приказ.