Витязи-клоны

Батый поклонился с достоинством как равный перед равными. Онгононы ответили вежливыми кивками, каждый из них был огромен как слон, вставший на дыбы, и в месте с тем казалось, что они ничего не весили.

– Я очень рад вас видеть, ешьте и пейте почетные гости.

Слуги поспешно потащили яства. Онгонон с тигровой головой отрицательно щелкнул когтистой лапой.

– Еда нужна смертным. Ты вызвал нас, что бы попросить помощи в борьбе с уруским народом?!

Дух произнес это скорее утвердительным, чем вопросительным тоном.

– Да именно, но не совсем народом, а с двумя бесами, что день и ночь терзают меня и мою армию.

Онгонон с лошадиной головой ответил, его голос напоминал грохот снаряда и ржание тысячи жеребцов.

– Задуманный тобой поход будет тяжелым и многотрудным. Бородатые урусы и белые мангусы - порождение могучих сил, если делать ставку только на меч и стрелы, то погибнет вся армия.

Смахивающий на коня онгонон замолчал, громовым, но писклявым голосом заговорил онгонон с головой крысы.

– Без молитв и жертв нельзя воевать с урусами, нужно принести в жертву, девять сот девяносто девять животных - коней, быков, баранов, коз выбирая только черных без единого пятнышка.

– А первым должен быть зарезан черный конь, подаренный князем Рязани.

Фразу закончил онгонон с головой дракона, его слова дышали жаром.

Батый зажмурил узкие глаза, голос джихангира хрипел.

– Это не легкая жертва, но я готов на нее, если здесь появятся отрезанные головы Пантеры и Леопардова. Или нет лучше живыми, но в магических цепях, которые нельзя снять, мы повергнем их самым жестоким пыткам!

Онгонон со змеиной головой прошипел с ужасающим свистом.

– Эти двое не простые смертные, они пришли из другого мира. Их здесь как бы и нет. Мы духи высшего порядка, можем все, и убить их тоже, но тогда сдвинется ось мироздания, и последствия будут такие...

– Что никто не сможет предсказать итог! Даже мы!

Прокукарекал онгонон с петушиной головой.

– Однако какой смысл, нам джихангир идти на жертвы, если это грифон с гребнем не видит дальше своего носа!

Громадный Пэта рассмеялся, фашистский символ колыхнулся, драгоценные камни отражали сияние могущественнейших духов. Семерка со злобой уставилась на шикарного рыцаря. Батый понял, что вот-вот вспыхнет сора. По древним преданиям, онгононы способны сжигать целые города, обращая в пепел неисчислимые армии. Надо разрядить обстановку, но при этом показать свою власть.

– Хаджи-Рахим!

Факих робко поднялся.

– Искендер Двурогий, что он искал, может тучные пастбища?

– Армии врагов! Только войска противника! Бросаясь на них с яростью льва!

– А коня берег?

– Буцефала вороного всегда возил с собой, даже основав в его честь город.

– А ты Субудай что думаешь, надо отступить к Синему морю или...

Одноглазый полководец, метнул в стену кинжал, не известно как проникшая зимой в шатер бабочка замерла пронзенная клинком.

– Армия голодает, кони тощают. Потери растут, надо идти, вперед убивая урусов. В городах мы откормим и коней и людей. Когда мы захватим Рязань на вороном коне, ты проскачешь по поверженным и пленным князьям, за одно и прокатишь вдову Евпраксию. В шатре мы ее утешим.

По рядам ханов пронесся похотливый смешок.

– А когда возьмем Владимир, то принесем все жертвы, употребив в дело русский скот. А вы как истинные патриоты уймете метели, и обнажите дыханьем снега. А вашей шаманке мы дадим свиную тушу или две даже из числа подаренных урусами.

Вновь заговорил дух с головой тигра.

– Я слышу слова не сосунков, а воинов Сульдэ! А посему благословляем ваш поход, сила и магия будет и далее покровительствовать тебе. А эти несчастные дети, что так сильно тебя испугали, еще повисят нагие на дыбе.

Вся семерка рассмеялась, шатер покачнулся, едва устояв от сотрясения.

– И все же мы видим, тебя так и тянет подложить нашей главной посреднице свинью!

Онгононы самодовольно расхохотались и растворились в воздухе, в ноздри ударил крепкий запах селитры и серы.

– Что изменилось!

Керинкей-Задан рассмеялась от такого хохота мурашки ползли по телу. Зубы колдуньи заметно подросли, она подпрыгнула до самого верха роскошной юрты, звонко ударив в бубен.

Все узнаешь, когда будет туго.

Силы тьмы, что за мною растут и растут!

Опадет как волна в поле вьюга,

А несчастных урусов монголы сметут.

Боги - высшие духи сильны,

Но они помогают не слабым.

Если вы Чингисхану верны,

Мировую создайте державу!

Даже магии нужен меч острый с стрелой.

Больше крови пролейте на радость Сульдэ!

Убивай! Убивай! Мир тогда будет твой!

И падет на колени весь род на Земле!

Военачальники переглянулись, веселые искорки зажглись в глазах.

– Завтра и мы выступаем! Войско девяносто девятью потоками вторгнется в уруские земли. Посмотрите на моего коня, у него белая звезда на лбу, он принесет мне удачу. А моего прежнего коня Аркиана, отвести к синему морю. Здесь для арабского жеребца слишком холодно, на нем я поскачу к Царьграду и назову, сей град Аркиан-сарай! А Киев, будет назван Буцехан-сарай, в честь моего... Джихангир погладил гриву дареному жеребцу.
– Отныне имя твое Буцехан, потому что я так сказал! Хватайте пленных и проложите дорогу таранам и катапультам. Рязань - трепещи, на твоем месте я вырою море!
– И все же. Субудай-Багатур тряхнул седой гривой.
– Издай повеление, тому князю что сдастся и перейдет на нашу сторону, будет не только сохранена жизнь и богатства, но он получит еще большую власть и земли. Так поступал твой дед!
– Хорошо! Когда победим мы, то разберемся с предателями! За ноги и руки привяжем, а кони разорвут вонючие тела изменников! Да святиться имя Чингисхана! Последовал выразительный взмах плеткой.

Проходили дни, а от княжеского посольства все не было вестей. В Рязани встревожились не на шутку. "Что с послами? Договорились ли с татарами? Будет ли война?" Особенно паниковала княгиня Евпрасеюшка, в богатом тереме ей не хватало места.
– Зачем я его опустила! Права была святая Азазель, не надо было ему ехать! Жаль, что я не поехала с ним смягчила бы сердца степного владыки. Замерев, как мраморная статуя, часами просиживала она у окна, застывший взгляд прилип к дороге, нервно реагируя на любое движение. Но всякий раз это были не долгожданные послы. В довершение всех неприятностей, "святая" Азазель Пантера практически перестала ее навещать - город день и ночь готовился к обороне. Глаза у греческой царевны затуманились, бледное лицо залилось слезами.
– Ну, девочка, зачем ты так убиваешься - нянька тревожно покачала головой.
– Посольские дела в один день не решаются! А вот приедет твой муж и ввалит нам по первое число! Не уберегли жену, отощала! /Евпраксия чуть ли не плача произнесла.
– Сердце женское не обманешь! Чую беду страшную! Выдела сон, огромный кречет заслонил солнце, погрузив во мрак всю русскую землю, а с неба капали огромные кровавые пятна. Заливали леса, поля, превращаясь в черные жгучие потоки. И в них тонули женщины, дети, старики! Отчаянно молили о помощи, на глазах превращаясь в скелеты. Глянула на свои руки, и вместо пальцев костяшки. Так я в крике проснулась, голова раскалывается! О Боже не приведи Всевышний выдержать такие испытания!