Византия. Быт, религия, культура

В строительство было вовлечено немало людей и масса материалов. Мастера по камню, мрамору и кости также производили предметы роскоши: бусины, кресты и тому подобные украшения, а плотники и другие мастера по дереву делали многочисленные предметы домашнего обихода: миски, ложки и мебель. Они пользовались такими инструментами, как топоры, рубанки, буравы и пилы, с помощью которых удавалось достигать поразительных результатов. Множество людей занималось плетением нитяных сетей и корзин, но особенно важной отраслью было изготовление мыла и свечей. Свечи были нужны не только в домах, но также и для профессиональных нужд, а больше всего — в церквях, где их использовали для освещения, ставили перед иконами и на алтари в знак благоговения. Тем не менее крупнейшими гильдиями в стране были гончары и кожевники. Как и шерстяная одежда рабочих классов, большая часть керамики производилась в деревнях, но многие гончары привозили свой товар на продажу на ярмарки, которые регулярно проводились в городах. В более поздние времена, видимо в результате восточного влияния, качество керамики значительно повысилось. Хотя до сих пор не было найдено ни одной печи для обжига, большинство гончарных изделий отличаются такой красотой, что не остается сомнений: они были произведены в крупных городах, таких как Константинополь и Фессалоники. Никомедия тоже была важным центром производства, а возможно, и Никея, которая позднее, будучи переименованной в Исник, стала основным центром турецкой гончарной промышленности. Особой чертой Византии являются облицовочные дощечки, похожие на плитку, которые служили иконами или украшением, закрывающим стыки или другие элементы зданий, или, может быть, обрамлением мозаик или фресок на стенах.

Керамику использовали для изготовления всевозможных предметов домашней утвари, начиная от сита или больших кувшинов для вина и масла и заканчивая чашками, тарелками, блюдами и мисками. Удалось обнаружить даже жаровню на перфорированных стойках, в которую ставилось что-то вроде нагревателя. Некоторые сосуды были изготовлены грубо, но встречаются и искусно сделанные и украшенные.

Поначалу большая часть импорта и экспорта Византии проходила через Александрию и Антиохию, но потрясающие географические преимущества Константинополя вскоре дали о себе знать. Захват старых портов арабами только помог подтвердить роль, которую столица взяла на себя в качестве города передового и с производственной, и с коммерческой точки зрения. С конца VII столетия вся торговля в Восточной Европе проходила через Константинополь. Столица служила и крупным транзитным портом, и терминалом. Все суда, используемые в торговле Европы и Востока, перевозившие и импорт и экспорт, должны были разгружаться в Константинополе, даже если проходили его транзитом, чтобы пройти строгий таможенный досмотр. Все товары были обложены высокими пошлинами. Для поимки контрабандистов в столице и других основных портах, таких как Абидос, работали офицеры разведки. До VII века большая часть транзита находилась в руках сирийцев, но с захватом восточных провинций арабами она перешла к евреям. Они жили со своими семьями за основными городскими стенами. Основная часть осела во Влахернском районе, где их квартал был обнесен защитной стеной. Там евреи имели относительную политическую независимость и религиозную свободу. Они могли строить столько синагог, сколько желали. Некоторые из синагог отличались такой красотой архитектуры, что снискали восхищение прочих горожан. Однако евреям не суждено было долго наслаждаться благополучием. Их коммерция пострадала в X веке, когда арабы попытались прорвать блокаду, которой подвергли их византийцы. Первым шагом к этому краху стал захват Сицилии и Карфагена эмиром Кайруана в Северной Африке. Это повысило значимость проливов в Мессине для византийцев, поскольку они представляли собой единственный способ сообщения с Неаполем, Генуей и Пизой. Итальянские морские порты теперь вносили свою лепту в процветание Хаданской Сирии и Фатимидского Египта, каждый из которых затмил Багдад, вступив в торговлю с ними в обход Византии. В обмен на предметы роскоши Венеция без колебаний стала снабжать мусульман деревом для производства военных кораблей и снаряжения, несмотря на то что все это предполагалось использовать против их собратьев-христиан, пусть и православных. Византийцам пришлось закрыть глаза на эти неприятные им действия, чтобы поддерживать торговлю с Венецией. Когда арабы завладели проливами Мессины (которые будут удерживать до XI века), византийцы начали использовать порт Бари в Южной Италии и оставили за собой монополию на шелка, пурпурную краску и кость. Однако Италия быстро утверждалась в положении центра текстильной промышленности и вскоре сама стала экспортировать в Византию дешевые шелка, свободно ими торгуя и сбивая цены на гораздо более превосходящий по качеству византийский товар.

На срединном этапе византийской истории Фессалоники стали вторым после Константинополя городом и с коммерческой, и с промышленной точки зрения. Коринф, который вместе со Спартой лежал на пути следования итальянских судов, шедших из Венеции, Бари, Амальфи и с Сицилии в Грецию, также достиг процветания, а Трапезунд на юго-восточном берегу Черного моря завладел контролем над сухопутной торговлей с Востоком и экспортировал собственные шелка и серебряные предметы. На его ежегодную ярмарку собирались не только греческие купцы, но и мусульмане и армяне. Сухопутные путешествия не были чрезмерно трудными. Состояние дорог, хоть и не такое прекрасное, как во времена Римской империи, все же было сносным. Расходы на ремонт дорог покрывались пошлинами, которые платили все, кроме высокопоставленных чиновников. Торговый флот вносил весомый вклад в византийскую торговлю. Родосское морское право оговаривало условия найма не только рыбаков, но и команды для торговых судов, а также условия перевозки пассажиров. Жалованья на таких судах были крайне невысоки. В 709 году стюард получал две номисмы в месяц. Пространство на судне делилось поровну между пассажирами и командой, хотя мужчине полагалось в три раза больше места, чем женщине. Из соображений безопасности пассажирам было запрещено жарить рыбу и колоть дрова на борту, однако каждому полагалась дневная порция воды, а также разрешалось покупать еду у судового кока. Капитан имел право высадить пассажира или выбросить за борт его багаж, если он считал это необходимым, чтобы не попасть в руки к пиратам или избежать внезапного столкновения со штормом или другим бедствием. Существовавшая система страхования компенсировала потери тех, с кем случилось нечто подобное. Пираты-арабы представляли постоянную угрозу судоходству, хотя система конвоев помогала несколько сдерживать их. Судно, потерпевшее крушение у берега, могло быть ограблено не только пиратами, но и собственными соотечественниками. Нищенствующие крестьяне бросались на него, как саранча, мгновенно обчищая до обшивки. Суда не всегда принадлежали купцам, как это было в средневековой Европе. Многими владели моряки торгового флота, которые укомплектовывали их командой. В IX и X веках у византийцев было немало прекрасных судов, оснащенных изобретениями, неизвестными в других торговых флотах. К самым важным из них относились квадратная корма и оснастка, известная как «латинский парус». Однако к концу этого периода большая часть товаров перевозилась на иностранных судах. Каждая страна начала транспортировать собственные товары. Итальянцы получили собственные пристани в Константинополе, что позволило им закрепиться в столице. Венецианским галерам обычно требовалось 24 дня, чтобы доплыть мимо Корфу и Патраса до Константинополя. Начиная с VIII столетия многие купцы стали сопровождать свои грузы, чтобы иметь возможность лично закупить у византийцев такие важные товары, как хлеб, вино и мясо. Но им не разрешалось приобретать рыбу, которая считалась основным продуктом нищеты. В X и XI веках Англия, торгуя с Византией, использовала итальянских купцов для перевозки товаров, по крайней мере в пределах континентальной Западной Европы.

Торговля с Русью достигла крупных масштабов в X веке. Русские купцы прибывали в Константинополь либо через Закавказье и какой-нибудь восточный порт Черного моря, либо, что было чаще, через Херсонес, по Днепру и через Черное море к византийской столице. Они везли рыбу, изделия из кожи, мед, воск и икру из Азовского моря, покупали лошадей, перец, шелк (некоторую часть которого они перепродавали на экспорт), вино, предметы из тонкого стекла и металла, а после крещения страны в 988 году еще и церковную утварь. Хотя передвижение и количество всех иностранных купцов, въезжающих в столицу Византии, четко контролировалось квестером, особенно строгие правила распространялись на русских, возможно, из-за того, что приблизительно с 860 года они совершали крупные нападения на Константинополь. По крайней мере, два из них привели русских прямо к стенам столицы. Именно благодаря военным победам киевляне смогли получить у византийцев в 907 году торговую концессию на необычайно благоприятных условиях.

Этот договор освобождал их от уплаты и въездных, и выездных сборов — этой привилегии они лишились в 944 году — и давал право получать бесплатно хлеб, вино, мясо, рыбу и овощи во время пребывания в Константинополе. Более того, им выделялась специальная баня. Перед убытием им предоставляли все необходимые паруса, веревки и якоря. Тем не менее русские купцы, как и все иностранцы, были обязаны сообщать о своем приезде в столицу «префекту закона». Им разрешалось пребывать в Константинополе не более трех месяцев в году. Товары, не реализованные за этот период, можно было передать префекту, чтобы тот продал их, а вырученные деньги вернул им через год, когда они снова приедут. Помимо этого, русским запрещалось жить в пределах городских стен Константинополя; им отводился особый квартал в районе Магноры. В город они могли входить лишь через одни ворота в сопровождении чиновника-грека, не имели права носить при себе оружие. Если они приезжали группой, она не должна была превышать 50 человек. Подобные ограничения не распространялись на других. В XI веке около 60 тысяч иностранцев, преимущественно итальянских купцов, проживали в столице. Мусульмане из их числа могли свободно проводить религиозные обряды в своих мечетях. Но самые выгодные условия были предоставлены итальянцам, особенно генуэзцам. Именно они помогли императору вернуться в Константинополь и взойти на престол, за что в 1261 году получили в благодарность район Галата для проживания, а также, что еще ценнее, право проходить Босфор и Дарданеллы когда угодно. Эта уступка приведет византийскую экономику к краху через несколько столетий.

Глава 7 Жизнь в городе

Все византийские города, исключая Константинополь, были основаны в древности. Они разрастались постепенно и бессистемно, с годами приобретая собственные, ни на кого не похожие черты. Так, в византийские времена Александрия стала, по существу, промышленным и коммерческим городом, где «рабочий класс» постоянно находился на грани восстания. Антиохия, в двух часах езды от которой располагался летний курорт Дафна, отличалась тихим нравом. Ее прекрасные каменные дома украшали изысканные мозаичные полы, говорившие о стабильности и богатстве ее любившего театр среднего класса, большую часть которого составляли процветающие торговцы. Старые города, как вышеперечисленные, отличались многонациональностью, однако византийское правительство с самого начала позаботилось о том, чтобы они стали оплотом православия. Такой ход, очевидно, помог греческому населению, которое оставалось в меньшинстве, навязать этим древним городам свой язык и культуру. Это произошло на начальном этапе византийской истории, в то самое время, когда Египет и Сирия вносили немалый вклад в культуру и экономику Византии. Малая Азия играла важную роль не только из-за поставок продовольствия и полезных ископаемых, но также благодаря своему культурному наследию, берущему начало во времена фригийцев и хеттов. Ее влияние ощущалось в кругах интеллектуалов Константинополя, однако этот эффект был до некоторой степени нейтрализован возрастающей мощью славян, живших у северных и западных границ Византии. Тем не менее славянское влияние вряд ли можно назвать более существенным, чем влияние Малой Азии, поскольку появление с X века и далее на восточной границе Византии турок-сельджуков и их постепенное завоевание Анатолии, совпавшее по времени с продвижением сарацин Саладина, заставило византийцев снова повернуть взоры на Восток. И одновременно это способствовало росту городов за счет деревни. Походы монголов в начале XIII века приковали всеобщее внимание к Востоку, несмотря на латинскую оккупацию и увеличивающуюся значимость итальянских торговых городов. Из-за этих политических изменений Константинополь стал еще более многонациональным, чем любой старый византийский город. В нем проживало больше представителей других народов, чем в каком-либо другом населенном пункте страны.

Будучи недавно основанным, Константинополь с самого начала строился по новым канонам. Здесь использовались и принципы, разработанные в Риме, но преобладали черты восточных городов, например Пальмиры. По этой причине, а не только из-за его столичного положения, описание Константинополя дает нам более ясное представление о взглядах византийцев на градостроительство, чем план любого другого знаменитого города Европы. Поэтому весьма огорчительно, что большая часть древнего Константинополя лежит на глубине около 7 метров под улицами современного Стамбула. Путешественники и паломники в Святую землю оставили нам яркие отзывы о красоте и величии города, но все это выражено так обобщенно, что почти не может помочь археологам, пытающимся реконструировать изначальный генеральный план города. После Первой мировой войны в Константинополе начались раскопки. Там были обнаружены весьма ценные факты, однако работы велись на незначительном открытом пространстве около ипподрома и Большого дворца. Основные же здания, упоминаемые в древних записях, все еще ждут своего часа. Сегодня возможно составить лишь общее представление о том, как выглядела эта когда-то всемирно известная столица.

В пределах городских стен Константинополь стоял на семи холмах. Сходство с Римом усиливалось также и планировкой города, хотя расположение улиц и соответствовало треугольной форме полуострова, однако следовало, насколько позволяла земля, прямолинейному устройству старого Рима; прежде всего, как и в Остии рядом с Римом, дома богатых имели, как правило, два этажа, но имена владельцев уже были высечены на стенах, выходящих на улицу. Многие входные двери делались из железа, скрепленного большими гвоздями. Однако уличную сторону таких домов трудно назвать фасадом, потому что, в отличие от особняков Остии, поначалу ее оставляли глухой. Все окна размещались на противоположной стене, где они выходили на прилегающий двор. Конюшни, сараи для скота и птицы, кладовые располагались во дворе, который обычно был достаточно просторен. В нем выезжали лошадей, здесь же — что особенно важно — находился резервуар, или колодец, который снабжал весь дом водой. Однако в V веке в Константинополе начали появляться более высокие строения. Хотя нижняя часть стен, выходящих на улицу, оставалась глухой, вошло в традицию располагать ряд окон на верхних этажах. Они были прямоугольными или с закругленным верхом. В отштукатуренные рамы вставлялись маленькие кусочки стекла. Каждый такой кусочек имел восьми или четырехугольную форму. Изготавливались они из стеклянного листа, который сначала отбивали, чтобы он стал ровным, а потом резали на части по 20–30 сантиметров в длину, а в самых роскошных особняках — по 60. Вполне вероятно, что на окнах нижнего этажа ставились железные решетки, а некоторые из них внизу выдавались вперед, образуя подобие приоконного сиденья, которое получит распространение в Османской Турции. На верхних этажах делали балконы. Они стали столь популярны и многочисленны, что император Зенон (474–491), взойдя на трон, издал указ, по которому ширина улицы должна была составлять не менее 3,5 метра, а балконы должны были находиться на высоте не менее 4,5 метра от земли и на расстоянии 3 метров от стены дома напротив. Строгие правила также гарантировали, что никакой дом не закрывает соседям свет или вид на море, что в каждом имеются водосточные трубы и канализация. Хотя дворцы преимущественно возводились из мрамора на каменном основании, дома строили из кирпича. Немногочисленные строения из камня покрывались штукатуркой. У большинства богатых домов крыша была плоской, в летние месяцы ее использовали как террасу. Прочие крыши были скатными, покрывались плитками и венчались крестом.

Обычно дома планировались вокруг центрального зала. В таком зале хозяин дома устраивал приемы. Каменные или деревянные колонны, ставившиеся в залах как поддержка для верхних этажей, где находились личные покои членов семьи, служили также украшениями. Лестницы, в основном деревянные, хотя в особняках процветающих семей встречались и каменные, а у самых богатых даже мраморные, вели в основные комнаты на первом этаже. Окна в них открывались на галереи, выходящие во двор. В подобных домах обычно насчитывалось более одной гостиной. Как и в большинстве других, стены здесь штукатурились, часто украшались крестами и выдержками из религиозных текстов, но, по крайней мере в поздний период, также были распространены фрески на нецерковные сюжеты. Гостиные чаще использовались хозяином дома, чем женщинами. Женщины проводили большую часть времени с детьми и служанками в комнатах верхнего этажа. Как и в монастырях, в таких домах предусматривалась теплая комната, в которую переселялись на время зимних холодов, типичных для климата Константинополя. Во многих богатых домах устраивали центральное отопление, работавшее на системе гипокауст^{10}, перенятой у римлян, но большинство людей полагались на угольные печи. В кухне располагался низкий очаг с квадратными трубами, образующими над ним дымоход, по которому выходил дым от горящего дерева, которое часто использовали вместо угля. Во всех домах оборудовались туалеты, стоки из которых выбрасывались в море. Каждая семья имела отдельную баню, как правило располагавшуюся в саду. Обеспеченные люди строили на своем участке личные часовни или хотя бы место для молитвы. В отличие от них бедняки ютились в жалких жилищах. Лишь некоторым выпадало счастье жить в крошечных домишках с крышами из тростника и земляными полами. Однако начиная с V века начали строить многоквартирные дома, насчитывавшие от пяти до девяти этажей, для сдачи в наем. Их делили на небольшие квартиры, которые арендовали представители рабочего класса, влачившие в них нищенское существование, а сами дома превращались в трущобы. Лачуги в ужасающем состоянии встречались повсюду; многие вырастали буквально за одну ночь, чтобы дать приют незаконным поселенцам. Однако, возведя крышу над головой, они могли оставаться на этом месте как постоянно проживающие. Одни из самых страшных трущоб возникли поблизости от Большого дворца. В этих убогих районах убийства и грабежи были привычным делом. Восстания, часто отравлявшие жизнь столицы, начинались именно там.

Властям никогда не удавалось решить проблемы трущоб, которые были обязаны своим существованием магнетическому притяжению Константинополя, привлекающему к себе людей из всех районов империи. К V веку Константинополь насчитывал 323 улицы, состоявшие из 4383 домов, 20 государственных пекарен, работавших только на тех, кто получал бесплатный хлеб, и еще 120 коммерческих пекарен. Население, по всей видимости, составляло приблизительно 500 тысяч человек. К IX веку число жителей достигло миллиона, но во время латинской оккупации резко уменьшилось и больше уже не поднималось до прежнего уровня.

Задумывая строительство столицы, основатель Константинополя представлял себе гораздо более маленький город: он проектировал его с прямыми углами и поделил на две равные части главной улицей, Месой. Меса достигла 3 километров длины. Она вела от главных городских ворот в юго-западном углу городских стен к собору Святой Софии. Повторяя линию берега, хоть и в отдалении от него, она проходит через такие заметные ориентиры, как форум Феодосия (открыт британскими археологами в 1928 году), форум Тавра, а также форумы, названные в честь Аркадия, Анастасия и Константина. Последний украшала порфирная колонна со статуей императора на вершине. В наши дни статуя утеряна, а сама колонна все так же стоит на прежнем месте; хотя сам столб изрядно поврежден, основание было восстановлено. Турки называют ее Сожженная колонна. К востоку от форума Константина Меса проходит мимо ипподрома и заканчивается у основного входа в собор Святой Софии — главной церкви всего православного мира. Пространство около собора задумывалось Константином как центральная площадь города. Он назвал ее Августеон в честь своей матери Августы Елены, окружил колоннами и установил в середине статую Елены. Миллий — колонна, указывающая на начало Месы и на которой, как на подобной колонне в Риме, были начертаны расстояния до различных районов империи, — стоял рядом с Августеоном, на одной линии с главным входом в Большой дворец, располагавшимся далее к востоку. Дома вдоль Месы отличались низкими пассажами, в которых на уровне улицы находились магазины. Некоторые пассажи украшали статуи. Как и в других частях города, магазины здесь группировались по видам товаров, которые продавали. Входные двери, как правило, открывались в общий зал, в котором стояли столы с выложенными товарами.