Визит очумелой дамы

– Очевидно, в жизни Михаила Степановича снова произошли перемены, - вставила я.

– Надо бы ее навестить, может, застанем там Сыроенкова...
– но в Лушином голосе не было уверенности.

Ехать к Эвелине Павловне немедленно я категорически отказалась, а поскольку времени было уже восемь вечера, Луша не могла со мной не согласиться.

***

Снова мы ехали черт-те сколько времени из Сосновой поляны, и я беспокоилась за кошку. В самом деле, я совершенно забросила домашнее животное! Всю дорогу до Лушиного дома я в ярких красках представляла себе, как страдает несчастная Кэсси - одна, в незнакомом доме, голодная.., нет, все-таки я какая-то бессердечная и безответственная личность! Завела животное и совершенно о нем не забочусь! Не зря матушка упрекала меня в черствости и незрелости, говорила, что я веду себя эгоистично, как балованный ребенок. Где-то она права. По ее словам, если бы я больше заботилась о Генке, он бы меня не бросил. То есть кто кого бросил, это еще вопрос, потому что ушла-то я сама. Но в матушкином представлении "бросил" - значит, выгнал из квартиры, и я снова приду жить к ним, а вот этого-то она не хочет больше всего на свете.

Откровенно говоря, я и сама не больно рвусь жить с ними вместе. Это аморально - когда люди живут вместе только потому, что им некуда деться, отсюда происходят все семейные драмы. Как здорово было бы жить отдельно от всех! Ей-богу, в собственной квартире я согласна терпеть только Кэсси! Кстати, как она там, бедная брошенная кошка.., скучает, наверное, плачет, умирает от голода...

Мы заскочили в магазин, я купила несколько банок кошачьего корма, ну и нам с Лушей поесть.

Однако, войдя в квартиру, мы увидели кошку, которая совершенно спокойно спала на стопке свежевыглаженного постельного белья. При нашем появлении Кэсси приоткрыла один глаз, взглянула на нас без особого интереса и снова погрузилась в глубокий здоровый сон.

– На чистых пододеяльниках устроилась!
– возмутилась Луша.
– Теперь все будет в ее шерсти!

– Не сердись, - я поспешно накладывала кошачий корм в оранжевую мисочку, - ей было так одиноко.., а может быть, это вообще не сон, а голодный обморок! Кэссинька, бедняжка, иди скорее покушай!

Однако прекрасная бирманка не проявляла к "вискасу" никакого интереса. Она продолжала спать, и, судя по выражению ее мордочки, ей снилось что-то чрезвычайно приятное.

– Ты видишь, - испуганно сказала я Луше, - у нее даже нет сил дойти до своей миски!

– Да, - тетка посмотрела на меня с недоверием, - а может, она просто следит за фигурой и решила сегодня устроить разгрузочный день?

Я в такую ерунду не поверила: с фигурой у Кэсси все в порядке, и никакие диеты ей совершенно не нужны. Я решила, что животное нужно спасать, взяла кошку на руки, несмотря на ее явное неудовольствие, и понесла к миске. Правда, мне при этом показалось, что животик у нее довольно плотно набит, но я не поверила своим ощущениям.

Опустив кису на пол возле мисочки, я удивленно смотрела на то, как она игнорирует ее содержимое.

Может быть, она не любит "вискас"? Господи, да чем же кормил ее прежний хозяин, как узнать?

– Кэссинька, ну поешь хоть немножко!
– просила я ее с самыми униженными интонациями в голосе.
– Ты должна поддерживать свои силы!

– Прекрати этот цирк!
– возмущенно заявила Луша.
– Если захочет, она поест! Может, ты ее еще из ложечки будешь кормить, как малого ребенка?

– Но ты же видишь, она так ослабела, что уже даже не может самостоятельно есть!
– возразила я своей бесчувственной тетке, но в это время в дверь квартиры позвонили.

– Ты кого-нибудь ждешь?
– испуганно спросила я Лушу.

– Нет, никого!
– Тетка крадучись подошла к двери и замерла, прислушиваясь. Я вспомнила сегодняшний день, богатый событиями, и тоже испугалась не на шутку: неужели бандиты, которые охотились за мной около банка и напали по ошибке на несчастную бухгалтершу, все-таки вычислили нас с Лушей и явились по наши души?

В дверь снова позвонили, и вслед за звонком послышался рассерженный голос Варвары:

– Луша, ехидна эфиопская, ты дома, я знаю! Открой сейчас же, а то буду трезвонить, пока не оглохнешь!

– Варя, это правда ты?
– с явным недоверием спросила Луша.

– Нет, это Алла Пугачева!

– И ты там одна?

– Нет, в сопровождении ансамбля песни и пляски военного округа!

Луша осторожно приоткрыла дверь, предварительно накинув цепочку.

На лестнице действительно стояла Варвара в жутком коричневом балахоне, лицо у нее было здорово рассерженное.

– Ой, правда ты!
– Луша сбросила цепочку, и Варвара влетела в квартиру, как разъяренная слониха на капустное поле.

– Вот она, - завопила соседка, увидев Кэсси, - вот она, террористка!

Моя бирманка в ужасе взглянула на Варвару и стремглав взлетела на буфет. Оттуда она смотрела расширенными от ужаса глазами и явно ожидала, что я вступлюсь за ее честь и достоинство.

– Варя, - первой пришла в себя тетка, - что произошло? Ты почему такая.., нервная?

– Нервная?
– Варвара подскочила к буфету и погрозила кошке кулаком.
– Это я уже почти успокоилась!

– Да что случилось-то?
– Я наконец опомнилась и встала между разъяренной соседкой и буфетом.
– Что тебе сделала бедная киска?

– Бедная киска?
– с сарказмом повторила та.
– Целый день работы.., коту под хвост! То есть кошке!

– Варя, успокойся, выпей чаю и расскажи, что произошло! Какая кошка между вами пробежала?

– Какая кошка? Да вот эта, наглая прожорливая дрянь!

Кэсси смотрела с буфета чистым и невинным взглядом христианской мученицы и призывала небеса в свидетели своей невиновности.

Хитрая Луша быстро выставила на стол коробку с ореховым печеньем, налила чай. Варвара скосила глаза на печенье, тяжело вздохнула и опустилась всем своим весом на многострадальную табуретку. Табуретка жалобно скрипнула, но выдержала вес.

Выпив одним глотком половину чашки и нанеся серьезный урон печенью, Варвара наконец перевела дыхание и несколько успокоилась. Заметив перемену в ее настроении, Луша придвинулась поближе и повторила:

– Ну расскажи, что все-таки произошло?

– Собрались мы...
– начала было Варвара свою повесть, но ее рот был набит печеньем, и слова получились какими-то неразборчивыми. Она прожевала печенье и начала сначала:

– Собрались мы на работе, в центре нашем, Анатолия Ивановича помянуть... Толика...
– Варвара громко всхлипнула, вспомнив о своей невосполнимой потере, и, в целях борьбы со стрессом, заглотила очередную порцию печенья. Прожевав его и немного успокоившись, продолжила:

– Договорились, кто чего завтра принесет. Из еды там.., из закуски. Нинка сказала, что селедку под шубой сготовит и помидор банку откроет, Алевтина Петровна рыбу в томате грозилась принести, Анфиса - ветчину... Ну а я пообещала корзиночки сделать с салатом. Ты ведь, Луша, знаешь, они у меня очень хорошо получаются, просто фирменное блюдо!
– Варвара взглянула на мою тетку, призывая ее в свидетели, и той ничего не осталось, как уверенно кивнуть.
– Ну, испекла я корзиночки, салат нарезала с крабовыми палочками...
– со вкусом продолжала Варвара, - горошек положила, майонез, в общем, все, что положено.., разложила салат по корзиночкам, и тут как раз Нинка мне позвонила. Я на кухне оставила все как есть, к телефону побежала. Нинка-то чего звонила - что сериал перенесли, который мы с ней смотрим, и там как раз Патрисия своего Альбертика с любовницей застала. Ну, что делать - пришлось включить, раз у них такой аврал... Пока посмотрела да пока Нинке позвонила, мнениями обменялась, часа два приблизительно прошло. Ну, вспомнила я про корзиночки и тут как раз слышу - какие-то у меня на кухне звуки. Как будто там кто ходит и даже посудой гремит, вроде как на стол накрывает и обедать собирается. Я, понятное дело, женщина одинокая и очень испугалась. У меня нервная система и вообще-то на пределе после того, что с Толиком случилось, а особенно если на собственной кухне такие звуки, сами понимаете. Короче, взяла я скалку - уж не знаю, как она под руку мне подвернулась, - и отправилась к себе на кухню. И как же вы думаете, что я там застаю?
– Варвара снова уставилась на Лушу, и та в растерянности покачала головой: