Визуальная культура в медиасреде. Современные тенденции и исторические экскурсы

Компьютер не остается ни в поле, ни в гараже, ни на аэродроме или космодроме. Мы чаще видим не его изображение или его модели, находящиеся в общественном пользовании, в публичном пространстве. Компьютер маячит перед глазами, сопровождая нашу повседневность, нашу обыденность. И при том, что человек имеет шансы полностью адаптироваться к виду компьютера как продолжению мебели и семьи, все-таки компьютер остается центральным символом эпохи, который предъявляет своему хозяину эту самую эпоху, постоянно напоминает о мобилизованности человека бегущей вперед, в будущее, современностью.

В каком-то смысле приватное жилище перестало быть по существу и полностью приватным после того, как там поселился сначала телевизор, потом компьютер, а теперь все чаще – несколько компьютеров и еще мелкая мобильная электроника. Дом является «новейшим транспортным средством», как метафорически формулирует О. Сергеева [63] . Возникает тип «центробежной» приватности, при которой пользователь может позволить себе физическое уединение в частном пространстве, однако не может отключиться от публичного присутствия в большом мире, ведя дела по интернету. И если живому человеку необходимо делать перерывы в активной жизнедеятельности, то компьютеру достаточно всего лишь перезагрузки, что ставит индивида перед лицом силы, заведомо превосходящей его собственные. Мобилизует не контент электронных массмедиа, а само сознание возможностей круглосуточного функционирования компьютера бок о бок с живым утомляемым человеком.

63

Сергеева О.В. Компьютерный экран как элемент домашней повседневности // Экранная культура. Теоретические проблемы. Сб. ст. / Отв. ред. К.Э. Разлогов. СПб.: Дмитрий Буланин, 2012. C. 275.

У современника, не являющегося профессионалом компьютерного дела, может рождаться комплекс «несоответствия должности идеального user’a», а вместе с ним – комплекс несоответствия своей эпохе, комплекс собственной недостаточной ориентированности в электронное будущее. Компьютер – то, что человека как будто бы внутренне оценивает, потому что человек бесконтрольно начинает оценивать себя применительно к компьютеру. Компьютер, в свою очередь, тоже оценивается своим хозяином по критериям, которые множатся и множатся, уточняются и отменяются в процессе длительного взаимодействия. В любом случае на подсознательном уровне у домашнего компьютера и его обладателя есть определенные отношения. Они могут быть деловыми, романтическими, драматическими, но, как правило, они есть, и они определяют атмосферу процессов длительного, с погружением, взаимодействия компьютера и человека.

Еще 20–25 лет назад в России, да и в Европе компьютер на домашней территории выступал во множестве случаев как техника для семейного пользования. Компьютеры были отнюдь не у всех, и в обиход на краткое время вошли приходы в гости «на компьютер», хотя это так и не называлось в отличие от прихода «на телевизор» в советские 1950-е годы. В случаях коллективного сидения за домашним компьютером небольшой группой мог возникать эффект двойного размыкания приватной территории – на нее попадали субъекты со стороны, и попадали для того, чтобы с помощью компьютера как «портала» виртуальности мысленно унестись опять же в пространства, внеположные частному жилищу, где стоит компьютер. Приватная территория начинала выполнять роль переправы, зала ожидания, «подставки» для всех участников сеанса взаимодействия с экранным интерактивным устройством. Приватная территория наделялась функциями публичного пространства.

В наши дни, когда у многих дома уже не один компьютер на всех, но несколько сугубо индивидуальных, пользователь часто сидит за компьютером в полном одиночестве. И все-таки он менее «один» и менее отделен от окружающего пространства, нежели когда он пользуется мобильным телефоном, к примеру. Потому что в мизансцене стационарного компьютера обязательно присутствует мебель, поддерживающая монитор с клавиатурой и мышкой (а то и процессором), стул, поддерживающий user’а, плоскость пола, поддерживающая процессор. А еще надо брать в расчет настольных «немых свидетелей» – чашки, безделушки, блокноты, принтер со сканером и пр. Все они тоже присутствуют при сеансе выхода в виртуальность. Это снижает градус интимности процесса взаимодействия с экранным носителем, так как вещный мир на тех же плоскостях, что и компьютер, напоминает не столько о себе, сколько о том, что с этими вещами связано – третьи лица, дела, обязательства, индивидуальная биография, состояние финансов, уровень занятости. Прошлое, настоящее и будущее в их материальных пластических формах.

Очень важным элементом, упраздняющим тотальную интимность при настольной коммуникации одинокого пользователя, является наличие пыли на поверхности стола и вещей. Компьютер жаждет стерильности, а потому пыль даже самого родного и любимого дома становится чужой в близком соседстве с компьютером. Вместе с восприятием пыли как чужой пыли, поскольку она чужда и враждебна компьютеру, происходит отчуждение от родного пространства, которое вдруг начинает мешать тем, что оно – не столь идеально, дружелюбно по отношению к компьютеру и не столь легко управляемо, как виртуальное. В виртуальном мире нет пыли, в крайнем случае – горы ненужной информации. А здесь за столом – пыль. Дискомфортная, пластическая фактурность, неидеальность окружающих и подпирающих поверхностей тянет за собой ряд коннотаций – неприятные обязанности, рутина быта, нехватка времени, дефицит личной воли, небрежение долгом, недостаточность заботы о родном компьютере. Недостаток деятельной любви к компьютеру.

Комплексы вины как никогда актуальны в процессе взаимодействия с новейшими экранными гаджетами. Вина перед стационарными компьютерными системами аналогична вине перед родным пространством или тяжело больными, недвижимыми родственниками, которые нуждаются в гигиенических процедурах, которые лежат на ваших плечах, но производятся без должного рвения и не всегда своевременно. Человек может быть на грани угрызений совести, на грани самоосуждения, испытывая на бессознательном уровне достаточно сложный комплекс чувств к своему «я», проявляющему себя не самым нравственным образом по отношению к электронному корпусному носителю виртуальности и тотальной коммуникации. Ведь он для нас все делает. А мы для него? Одним словом, компьютер, стоящий на почетном месте, на письменном столе, требует от человека заботы. Человек втягивается в некие отношения с техникой, удобной для настольной коммуникации. А в процессе этих отношений у самого пользователя могут активизироваться рефлексии о самом себе, своем стиле жизни, построении жизненного графика, приоритетах.

Длительная, с погружением личностная коммуникация грозит выйти из берегов «работы» или «дела», превращаясь в нечто большее, в разновидность близких человеческих отношений [64] . У окружающих близких людей это может вызывать не только раздражение, но и ревность. За компьютером или ноутбуком их близкий родственник или дорогой человек может проводить больше времени, нежели в общении с ними. И хотя формально ноутбук или компьютер являются лишь средствами достижения разнообразных целей, со стороны часто видится совсем другое – своего рода «роман» с ноутбуком, «мания» сидения в интернете, важные душевные предпочтения индивида, нуждающегося в домашнем интерактивном экране чуть ли не больше, чем в живых людях.

64

Сергеева О.В. Компьютерный экран как элемент домашней повседневности. C. 292.

Экранная техника, пока будучи далека от внешних параметров антропоморфности, фактически претендует на членство в семье, в дружеской среде, в любовном дуэте, который грозит стать треугольником или четырехугольником, поскольку все больше резонов каждому активному члену семьи обзаводиться своим личным компьютером, а не делить его с другими.

Подобно тому, как телевизор далеко не всегда сегодня собирает перед своим экраном всю семью, поскольку в жилище семьи присутствует несколько телеприемников, домашний настольный компьютер тоже все чаще воспринимается как индивидуальная собственность, а не предмет, которым имеют право пользоваться все члены семьи. Взаимодействие с экранной техникой при глубинной коммуникации может влиять на климат в приватном мире, так как за нее в полной мере отвечает индивид и индивиды, входящие в этот приватный мир. Покажите, как распределяется ваша активная жизнедеятельность в среде между компьютером и «остальными» членами семьи, – и можно будет сказать, кто вы, какой вы, каковы ваши отношения с людьми, с большим миром, с самим собой.

Селфи. на пути к «интимной» коммуникации

Последние рубежи ближайшего круга интимных вещей – на расстоянии вытянутой руки – сегодня отданы жанру «селфи», автопортретной съемке. В сущности, этот тип съемки занимает пограничное положение между явлениями первого и второго круга.

Автопортретная съемка претерпела существенные изменения от эпохи фотоаппарата до эпохи мобильного телефона со встроенной видеокамерой. Раньше человек задавал определенный режим фотоаппарату и срочно спешил отдалиться от него, заняв желаемую позу, как бы играя в свою гораздо большую дистанцированность от фотокамеры, нежели это комфортно и органично при статусе хозяина – пользователя фотокамеры. Надо было разрушить ближнюю интимную дистанцию и изобразить третий тип дистанции, удаленность от шага до пяти-десяти шагов. Теперь, напротив, должен «убегать» сам телефон, который отодвигается рукой пользователя-автопортретиста на значительное расстояние от своего лица, разворачивается к пользователю и «смотрит» с этой намеренно смоделированной дистанции на человека.

С 2010-х годов в широкий обиход вводится «палка для селфи», которая призвана продлевать человеческий жест, быть своего рода временным протезом человека и фотоаппарата, упрочивая идею техноорганизма, а вернее «мультиорганизма», при наличии которого органическая антропоморфная форма переходит в механическую неорганическую, а от нее – к электронной, объединяя человека с устройством визуального запечатления и превращая их в нечто единое.

Телефон движется вместо человека и занимает не самую типичную для себя позицию, претендуя на активность мизансценирования. А рука живого человека выполняет функцию штатива или «элемента» штатива. Симулируется дистанция уже не только в один шаг или вытянутую руку, дистанция светско-официального рукопожатия и общения, но и дистанция в несколько шагов, по сути, создающая иллюзию присутствия другого субъекта, занятого видеосъемкой и, соответственно, смотрящего на объект съемки со стороны, «чужими глазами». Человек буквально расслаивается на человека снимающегося и человека снимающего. Это помогает телефону или фотоаппарату изображать свою принадлежность более обширному пространству, играть в свободу дистанцирования от объекта запечатления, изображать свою личную независимость от партнера по взаимодействию. Игра во взгляд на себя со стороны, но со стороны самого близкого из возможных технических глаз, замещающего собственно взгляд автопортретиста.