Вкус вишнёвой лжи

На мне одна футболка, и я ёжусь. Волосы на руках встают дыбом из-за мурашек. Щёлкнув зажигалкой, прикуриваю. Затем откладываю пачку с жигой на небольшой столик и снимаю блокировку с телефона.

Туча непрочитанных сообщений и пропущенных звонков: уже в самом начале вечеринки я запарился отвечать на них и вырубил звук. Поверить только, сколько знакомых вспоминают о твоём существовании в день рождения.

В прочем, все письма как под копирку.

Поздравляю.

Желаю счастья, здоровья.

И прочей херни.

Многие сообщения с незнакомых номеров. Видимо, уже давно были стёрты мной из жизни.

«Дорогой Стас. Я желаю тебе не быть последним куском дерьма. Твой брат».

Ха. Хоть что-то в этом мире не меняется. Я говорил, что мой братец ненавидит ругательства? Из него и слова плохого не выдавишь, такой он весь идеальный папенькин сынок. Хотя даже отец позволяет себе материться в особо эмоциональных ситуациях, если при этом не присутствуют журналисты и прочее трепло.

Так вот. Раз в году, а именно в мой день рождения, Артём присылает мне одно и то же сообщение вот уже… сколько? Лет пять-шесть, наверное.

В тот раз незадолго до моего ДР, я сильно разругался с ним. Мы посрались, долго не общались. Отцу было плевать на наши ссоры, и он заставил братца поздравить меня с праздником.

Я желаю тебе не быть последним куском дерьма.

Вот что тогда написал Тёма. С тех пор это стало его фишкой.

Дверь открывается, и на балкон выползает Назар. Нагло выхватывает у меня пачку, прикуривает. Недолго мы молчим, разглядывая проснувшийся город.

— Я вчера Иру поцеловал, — неожиданно говорит Костя. — Наговорил всякой херни, а потом поцеловал.

— Да ла-а-адно, — решаю, что это шутка, но парень даже не улыбается. — А она что?

Пожимает плечом, хмурится то ли от собственных мыслей, то ли из-за головной боли. Затягивается. Выдыхает.

— По яйцам мне заехала.

Смеюсь, затягиваясь в последний раз и тушу окурок о пепельницу, что стоит на столике.

— Ну, она может, — соглашаюсь. — А ты думал, на шею тебе бросится?

— Да ниче я не думал, — бурчит Костян. — Я хз даже, как так получилось. После этого она и свалила домой.

— М, — у меня не получается вспомнить момент, когда Ольханская покинула вечеринку. — Так, а чё не догнал её?

Пожимает плечом, облокачивается о перила. Прежде чем снова затянуться, облизывает губы. На вопрос так и не отвечает.

— Да извинись и всё, — предлагаю я. — Скажи, перепил, не соображал. Не мне тебя учить.

Опять молчит. Ну, и хрен с ним. Пусть сам разбирается. Снова что-то наворотил, а теперь мучается, и в этом весь Назаров. Сначала делает, потом думает.

— И, кстати, не забывай, что её батя ищет тебя, — напоминаю я. — Один прокол, и ты сядешь. Или что похуже. Я тебе не смогу помочь.

— Да хорош, и так башка трещит, — бурчит Костян. — Сам знаю. Не дурак.

А так и не скажешь…

Собираюсь взять вторую сигарету, но в последний момент передумываю. В голове крутится мысль позвонить Ире, чтобы извиниться за вечеринку, но ещё нет и девяти утра, так что вряд ли девчонка обрадуется моему звонку. Наберу вечером, чтобы наверняка. А пока можно пострадать, похмелиться, прибраться в квартире и поспать. В прочем, можно и в обратном порядке. Никто ведь не будет против? Нет? Вот и отлично.

Ложь 44.1 Ира

Произошедшее на вечеринке Стаса кажется сном. И ссора с Назаром, и поцелуй, и даже безразличие лучшей подруги, что так и не подошла ко мне. Я просидела там максимум пару часов, но успела так напиться, что с утра еле проснулась.

По сути, я почти не пью. Так, по праздникам. Иногда с приятелями, когда ситуация подвернётся, и то очень редко. По сравнению с моими сверстниками — я настоящий трезвенник, так что каждый раз после глобальной пьянки целый день умираю. Лежу на кровати, смотрю фильмы и деградирую. Это единственное исключение из правил, потому что в обычные дни мне слишком сложно усидеть на одном месте.

Но сегодня 29 августа, так что нужно собраться с силами и отправиться в магазин за покупками. И, кстати, работу по дому никто не отменял. А ведь первого сентября ещё и линейка, на которой мы будем выступать. Одиннадцатый класс всегда отводит первоклашек в их личный ад, в котором им предстоит гореть следующие четыре года, а потом ещё несколько лет до самого выпуска. Хорошо, что у нас три параллельных потока, и мне удалось отмазаться от глупых репетиций и заучивания слов. Мне некогда заниматься подобной ерундой.

А вот Элли будет петь. Она рассказала об этом ещё до того, как я познакомилась со Стасом и Костей. Типа, Анна Геннадиевна (наша классуха) попросила её исполнить какую-нибудь песню про первое сентября.

Макеева хорошо поёт. А ещё играет на скрипке и немного на пианино.

У меня же нет никаких талантов, кроме того, чтобы в свои семнадцать горбатиться на трёх работах, чтобы оплатить лечение бабули.

У неё пенсия — четырнадцать тысяч. Из них примерно пять каждый месяц уходит на таблетки. Три-четыре — на коммуналку. Остальное на еду, сотовый, интернет. Плюс периодически нужно вызывать врача, чтобы проверять состояние бабушки, и возить её на различные процедуры. В последний месяц ей стало хуже, и ко всем проблемам добавились таблетки, стоимостью примерно тысяча рублей. Две штуки. Врач прописал минимум четыре в неделю.

Отец помогает, но толку от его денег — ноль. Я понимаю, у него своя семья, да и Марина сосёт бабло как пылесос, но всё равно хоть какая-то помощь. Лишними пять тысяч никогда не бывают. Плюс мои подработки. Платят мало, да и не всегда столько, сколько обещают. Максимум, что я зарабатывала в месяц — тридцать тысяч. Минимум — семь.

Кстати, вернёмся к талантам Элли. Ещё один из них: заставлять людей делать то, что она хочет. Например, сейчас. Понятия не имею, каким образом Макеева увязалась вместе со мной в магазин, чтобы закупиться хламом для школы.

— Представляешь, — причитает Элли, возмущённо размахивая рукой. — Артём звал меня в Питер. Но я не могла поехать туда, ведь у Стасика день рождения!

Она хватает первую попавшуюся тетрадь и бросает в корзину, следом отправляются набор ручек и какой-то блокнот. В отличие от подруги, я тщательно изучаю цены, прежде чем решить что-нибудь купить.

— И Тёма обиделся! Говорит, что я в последнее время уделяю ему мало внимания, — хватает с полки пенал и отправляет вслед за блокнотом. — Но как я могу видеться с Тёмой, когда Стас такое пережил?! Это похищение… Такой стресс! Вдруг с ним опять что-нибудь случится, а меня не будет рядом?