Вкус жизни

– Молодец, вставил он всем им!.. Дорогу осиливает идущий, – одобрила Лериного брата Лиля.

– Всем бы такую порядочность и активность, давно бы поднялись, – добавила Рита.

– Все у нас знают, что нужно для возрождения России, но никто не представляет, как это сделать. Первым делом я бы… – опять услышала Лена пронзительно высокий голос Инны.

«Тут-то она права», – вяло усмехнулась про себя Лена, и ее бесконечно грустные мысли потекли быстро и далеко.

– …Валя как-то подсчитала: тютелька в тютельку восемьдесят процентов разводов на нашем курсе. Правда, некоторые повторно вступали в брак, – сказала Эмма.

– В надежде, что бесплатный сыр достанется второй мышке? – с саркастически усмешкой спросила Инна и посмотрела в сторону Лили.

Лиля сделала вид, что не поняла намека на ее неудачные замужества, и подумала, раздраженно поморщившись: «О других она любит говорить правду, а слушать о себе ей нравится?.. Поговори мне еще! На себя оборотись. У паскудных людей ведь как заведено: они радуются, когда мы реагируем на их пакости, и продолжают гадить с еще большим удовольствием». Но она тут же одернула себя: «Какая же я мнительная! Над собой Инна иронизирует. Это же она всех нас перещеголяла в попытках найти свое счастье».

– Может, одна из причин разводов – вечная нищета нашей жизни? Только на ноги начинаешь становиться, а тебя опять по башке какая-нибудь заварушка или перемена… Нет, все-таки не она виной нашим женским несчастьям, – сказала Лиля медленно и с легким укором непонятно кому.

– Может, пьющие мужчины портят нам статистику? Так не похоже. В нашем доме сто квартир, а пьяница только один, и тот недавно ушел в мир иной. Только полгода после смерти жены смог прожить. Некому стало его спасать.

– Не хочу заморачиваться статистикой, но немного оказалось среди нас по-настоящему счастливых. Правда, есть очень даже приличные семьи. У Киры, например. – Аня посмотрела в сторону кухни. – Судьба милостива к ней. Ее со Славой духовной близости можно позавидовать. Их отношения дадут молодым сто очков форы. С возрастом физическая тяга у них постепенно переродилась в глубокую безотчетную нежность, в привязанность, уважение, и от этого их любовь только усилилась. Счастливые. И не убедить меня в обратном, – негромко, но внятно произнесла Аня, словно текст из любимой книги вслух прочитала.

Кира, услышав эти слова, зашла в зал, радостно смутившись и покраснев.

– Нет, вы только посмотрите на нее, запылала-то как, словно любимый артист Ричард Гир признался ей в любви и обожании или она получила от мэра сертификат идеальности и благопристойности своей личной жизни, то бишь попала в двадцатку лучших семей города, – весело рассмеялась Жанна.

«Кто знает, где он бывал на самом деле, когда будто бы занимался диссертацией, а она одна возилась по вечерам с детьми? Аспирантки у него были молоденькие, шустрые», – подумала Инна, не решаясь вслух нарушить фантастический мир Славы и Киры грязными предположениями. – «Нехорошо хозяйку честить в ее доме», – упрекнула она сама себя.

– …Вечная и верная любовь, конечно, есть. Наши старики жили бедно, но не сомневались в существовании любви, наверное, поэтому не помышляли о разводах и жили дружно, вместе преодолевая все трудности. У них было проблем куда больше, чем у нас. А если заранее настраиваться на то, что возможен развод, так он и будет. Сейчас молодежь все быстро делает: женятся – разбегаются, детей делят. Отчего разводы? Все очень просто: у мужчин страсть быстро кончается, а культуры строить взаимоотношения в семье у них нет. Вон на Западе старички вместе и в кафе, и на танцы ходят, обнимаются, милуются. А я своего мужа как-то обняла, и мы поплыли в вальсе – нежность напала, уж больно хорошая музыка лилась из приемника, – так он на меня как на «чокнутую» посмотрел, мол, с чего это вдруг тебе, старушенция, танцевать в голову взбрело. А мне и сорока не было. Так обидно стало… Вот так и трансформируется институт семьи в невесть что. А потом удивляемся возникновению взаимоотношений другого типа: гражданские браки и прочее. Отцы должны учить сыновей выстраивать взаимоотношения в семье на своем примере, а чему такой научит? – вздохнула Лиля. – Много лет я пыталась смягчить его характер, но если что родителями не заложено, больших успехов не жди.

– Мы хорошо прожили с мужем сорок лет, но что до тонкостей… не всем дано летать, – усмехнулась Мила. – Современная неумолимая статистика утверждает, что настоящей любовью осчастливлены, в лучшем случае, только три пары из десяти. Пять пар многократно влюбляются и любят, а две оставшиеся вообще понятия не имеют о любви, только влюбляются или им просто немного нравится их объект.

– В твоих словах звучит скепсис, мол, при ближайшем глубоком рассмотрении жизнь груба и жестока. А ведь это не так! Не может быть, чтобы между нами было так мало счастливых пар, ведь все по любви женились, – горячо воскликнула Жанна.

– Наверное, наши некоторые городские избалованные, инфантильные, внешне интеллигентные мальчики не умели переживать за других, только себя, любимых, лелеяли. А девочкам ничего не оставалось, как вешать груз всех семейных забот на свои нежные плечики. Сельских ребят, не испорченных цивилизацией, у нас на курсе «имелось в наличии» всего двое. Было бы больше, может, и подправили бы они картину разводов в лучшую сторону. Они как-то больше понимали, что любить – значит, утверждать неповторимость существования другого человека, что человек с адекватной собственной оценкой не ищет виноватых в других. Считали, что не нужно переделывать ни мужа, ни жену, и, раз выбрав, любят друг друга такими, какие есть. Сельские ребята как-то проще относились к жизненным перипетиям, мужественнее, что ли, – философски серьезно рассуждала Лиля, пожалуй, больше для себя, чем для подруг. – Мужчины, покидая нас, оправдывают себя тем, что мы, женщины, сильные и сами сможем справиться со всем, что встретится нам на жизненном пути, что мы можем без них воспитать наших общих детей. Они сбрасывают на нас свою главную задачу мужчины – защиту своей семьи от жизненных невзгод и тем предают своих детей.

Нам надо кричать от ярости, а мы плачем от обиды и жалости к себе, к детям и упорно несем нашу непосильную ношу. Материнской болью сердца кровоточат, но мы терпим и не тычем этим мужчинам в нос, не требуем изменить отношение в обществе к семье. Сами-то они не захотят лишаться привилегированного положения, свободы. Поражает их негосударственный подход к государственным проблемам.

– Не все хорошо в нашем королевстве с мужчинами. Сначала они оказываются неспособными защитить своего ребенка, жену, потом Родину. Женщина может воспитать в мальчике нежность, трудолюбие, но вырастить защитника, воспитать в нем мужчину – функция отца. – Это Галя поддержала Лилю.

– А гражданские браки? Это же позор мужчинам, их бессилию. Ищут тех, кто их будет лучше нянчить, – вклинилась в разговор Аня. – И потом, с каким здоровьем родятся дети, если их мамы будут находиться в нервном напряжении: женится-не женится? Жанна, вот ты говоришь «не может быть», чтобы восемьдесят процентов. Все может быть. Я как-то вникла в жизнь своих соседей по лестничной площадке и что же обнаружила? В первой квартире жена мужа выгнала и одна дочь вырастила. Тот считал, что если он мужчина, то этого уже достаточно, чтобы все в семье считали его хозяином и беспрекословно подчинялись ему. Стариков ее не уважал, из собственной квартиры их гнал. Маты-перематы каждый день.

Во второй квартире хозяин летчиком был. Погиб при исполнении. Великодушный, сильный был человек. Другого такого хоть сто верст в округе обойди – не отыщешь. Двоих детей жена сама воспитывала. Не захотела отчима сыновьям. В третьей квартире муж все больным притворялся. Жена на себе все заботы тащила, а он гулял напропалую и жизни радовался. Когда супруга об этом узнала, с ней произошел нервный срыв. Сильно болела. Муж, правда, в старости одумался, детям стал помогать.

В четвертой вроде бы все было нормально. Он бесплоден, но они воспитывали приемного сына. И вдруг смотрю – с молодой идет. Что не поделили? В пятой – здоровенный мужичина смертным боем жену бьет, выпивает, конечно. В шестой мужчина один живет, семью оставил и вольничает. В следующей квартире – женщина одна дочь растит. Продолжать?

– Аня, не распаляйся, ты можешь удушить своей болтовней. Хватит, я устала от негативной информации, – взмолилась Жанна, – хотела от тебя услышать что-то высокое, значительное, умное, доброе, достойное, чтобы в душе был простор и радость, а ты опять за свое.

– Ну, давай, сама рассказывай, флаг тебе в руки! – надулась Аня.

В наступившей тишине явственно проступил разговор Аллы и Гали.

– … И почему же не сложилось? Ведь одной из лучших была в группе.

– Приехала я сдавать кандидатский экзамен в аспирантуру по иностранному языку. Слышу, на консультации шушукаются девушки, мол, кто председателю понравится, тот сдаст. Поняла, что они имели в виду. Платьице простенькое надела, туфли без каблуков, волосы пригладила, косметики ни грамма. Вижу, все равно понравилась. Глазки его так и заблестели, как петушок вокруг меня топтаться, увиваться стал. Ну, я и уехала. Не смогла через себя переступить. Семья для меня – святое. И с непосредственным начальником постоянно проблемы возникали. Отказала я одному из наших директоров, так сразу давление началось. Сделаю доклад, а потом мои идеи у него в отчете обнаруживаю. Ссориться? Не подладишь – вылетишь в два счета с работы, и профком не защитит. Там тоже все схвачено. Человек в коллективе зависит от мнения коллег и уже тем уязвим. Сплетни изводили. Ни один мужчина не касался меня, кроме мужа, но не верили люди, что я отказала большому начальнику… Даже женщины.