Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы
Шрифт:
Я однажды гулял по столице
1964 год
Впрочем, о чем? О невесте я
Всего лишь час дают на артобстрел — («Штрафбаты»)
Вцепились они в высоту, как в свое
Вы мне не поверите и просто не поймете
В холода, в холода
Есть на Земле предостаточно рас
Жил-был добрый дурачина-простофиля — посвящение
Жил я с матерью и батей
И фюрер кричал, от «завода» бледнея — 18 ноября
Какой-то вояка заехал в Монако
Люди говорили морю «До свиданья»
Мао Цзедун — большой шалун
Мне ребята сказали про такую наколку
Мне этот бой не забыть нипочем — июль, сп. «Звезды для лейтенанта»
Мой первый срок я выдержать не смог
Моя метрика где-то в архиве пылится
На братских могилах не ставят крестов — сп. «Павшие и живые»
На границе с Турцией или с Пакистаном
Наш Федя с детства связан был с землею
Нынче все срока закончены — июль
Он был хирургом, даже нейро
Предо мной любой факир — ну просто карлик
Потеряю истинную веру — («Отберите орден у Насера»)
Сегодня я с большой охотою — («Нинка»), июль
Сколько лет, сколько лет
Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог — к/ф «Я родом из детства»
Сколько я ни старался
Так оно и есть, словно встарь
Тропы еще в антимир не протоптаны
Хоть бы облачко, хоть бы тучка
Я рос, как вся дворовая шпана
1965 год
А ну-ка пей-ка кому не лень
В куски разлетелась корона — сп. «Десять дней, которые потрясли мир»
Возле города Пекина
Десять тысяч, и всего один забег
До магазина или в «Каму» — сп. «Десять дней…»
Как все, как это было
Как-то раз, цитаты Мао прочитав
Корабли постоят и ложатся на курс — лето, сп. «Последний парад»
Мой друг поедет в Магадан — посвящение И. Кохановскому
Мой сосед объездил весь Союз
Наши добрые зрители — к/ф «Последний жулик»
О вкусах не спорят, есть тысяча мнений — к/ф «Последний жулик»
Один музыкант объяснил мне пространно
Ой, где был я вчера
Опасаясь контрразведки
Перед выездом в загранку
Пока вы здесь в ванночке с кафелем
Прожить полвека — это не пустяк — посвящение К. Симонову
Свои обиды каждый человек
Сидели, пили вразнобой
Сказал себе я: «Брось писать!»
Смех, веселье, радость
Солдат всегда здоров — май, сп. «Павшие и живые»
Сыт я по горло, до подбородка — посвящение И. Кохановскому
У вина достоинства, говорят, целебные
У меня запой от одиночества
У нас вчера с позавчера — к/ф «Война под крышами»
1966 год
А люди все роптали и роптали
Андрей, Кузьма! А что Максим — сп. «Пугачев»
А у дельфина
В далеком созвездии Тау-Кита
В заповедных и дремучих — к/ф «Короткие встречи»
В королевстве, где все тихо и складно
В Ленинграде городе, у Пяти Углов
Вот главный вход, но только вот — зима 1966/67
Вот и кончился процесс
Вот что: жизнь прекрасна, товарищи — к/ф «Последний жулик»
В ресторане по стенкам висят тут и там
Все мои товарищи пропали, разбежались
В суету городов и в потоки машин — к/ф «Вертикаль»
В тридевятом государстве
Говорят, лезу прямо под нож
Гололед на Земле, гололед
Гром прогремел, золяция идет — к/ф «Интервенция»
Дела! Меня замучили дела — октябрь, посвящение В. Абдулову
День-деньской я с тобой, за тобой
Дорога, дорога, счета нет шагам — к/ф «Саша-Сашенька»
Если друг оказался вдруг — к/ф «Вертикаль»
Здесь вам не равнина — к/ф «Вертикаль»
Здравствуй, Коля, милый мой
И вкусы, и запросы мои странны
Каждому хочется малость погреться
Как ныне сбирается вещий Олег
Как призывный набат прозвучали в ночи — сп. «Павшие и живые»
Кто сказал: «Все сгорело дотла» — к/ф «Сыновья уходят в бой»
Мерцал закат как блеск клинка — к/ф «Вертикаль»
Мяч затаился в стриженой траве
Наверно, я погиб — («Она была в Париже»), посвящение Л. Лужиной
Наши предки — люди темные и грубые