Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы

Не вняв голосу В. Смехова в том 89-м, театр еще на целых три года продлил собственные конвульсии. Результат налицо. По словам А. Минкина: «За четыре года (1988–1992) — одна полуудача («Пир во время чумы») и одна неудача («Самоубийца»).

Естественно, начались дрязги. Кто предал — кто не предал? Кто голосовал «за» — кто «против»? Кто кланялся Эфросу — кто хамил? Процесс пошел. Тот же, что и по всей стране.

Да еще Губенко, на свою беду, попал в министры культуры. На что надеялся? Бог его знает. Репутацию потерял, друзей потерял, приобрел призрачную власть, и свору лизоблюдов, и сомнительную (для артиста) честь открывать дверь перед первой леди, и позорную обязанность защищать Ленина.

А Таганка пополнила ряды мертвых театров…»

Почувствовав, что старая Таганка давно умерла, Любимов решил создать новый театр, сохранив костяк «старых» артистов. Но большая часть труппы испугалась такого поворота событий, резонно заключив, что при подобном раскладе их шансы работать в театре равны нулю. И они выступили против желания Любимова, взяв себе в «атаманы» Николая Губенко. Маски были сброшены, и два мастера встали друг против друга, готовые броситься в драку. Многие поклонники Таганки были откровенно поражены этим, не ведая, что черная кошка между двумя режиссерами пробежала не сегодня, а задолго до этого дня. Но в этом заблуждении не было их вины.

«Московский комсомолец» образца января 1992 года. Из статьи С. Ганелиной «Ю. Любимов. Я приехал домой».

«— Юрий Петрович, дайте руку, — раздался голос, кажется, принадлежавший Николаю Губенко. — Я вас выведу к машине.

Юрий Любимов каким-то образом просочился сквозь окружение».

«Московский комсомолец» образца декабря 1992 года. Из интервью Юрия Любимова Н. Дардыкиной:

«Вспоминаю художественный совет — во время первого моего приезда в Москву (май 1988-го) ко мне подошел журналист Минкин, спросил разрешения присутствовать. Я согласился. Но его жестом остановил Губенко: «Вам нельзя». — «А мне разрешил Юрий Петрович», — сказал корреспондент, на что услышал: «Юрий Петрович здесь не хозяин!»

Я встал, чтобы тут же улететь обратно. Думаю, тот мой порыв — уехать — был правильный. Но мне стало неудобно перед пришедшими. Были здесь Альфред Шнитке, историк Юрий Афанасьев, Юрий Карякин, Эдисон Денисов — интересные и дорогие мне люди… Но все-таки я теперь жалею, что не уехал. Никто не понял тогда, почему я стою и раздумываю, — а я раздумывал: уехать бы… Может быть, приехав через год, я сделал бы больше».

В. Золотухин о конфликте двух режиссеров сказал коротко: «Их конфликт восходит ко времени постановки «Бориса Годунова»: у них были разные концепции роли, были столкновения… Чисто творческие. Потом все усугубилось тем, что Любимов вернулся в театр, имея в своей труппе министра культуры. Я не могу себе представить режиссера, которому это облегчило бы работу…»

К началу 1992 года отношения между Ю. Любимовым и Н. Губенко, экс-министром культуры, испортились настолько, что дело порой чуть ли не доходило до драки. В конце января 1992 года Ю. Любимов приказал работникам театра не пускать в театр Н. Губенко для игры в спектакле «Владимир Высоцкий». Н. Губенко, зная об этом, привел с собой к театру фотокорреспондентов, и этот факт на следующий же день стал достоянием широкой общественности. После этого скандала одиннадцать актеров театра (среди которых самым известным был Леонид Филатов) написали в Моссовет на имя Н. Гончара петицию в связи с тем, что Ю. Любимов и мэр Москвы Г. Попов заключили сделку о приватизации театра. Они писали о том, что выбирают своим руководителем Николая Губенко, и обвиняли Ю. Любимова в нечестной игре. «Мы не хотим перечислять все обиды, сердечные боли и унижения, выпавшие на нашу долю после того, как помешали Юрию Петровичу Любимову и Гавриилу Харитоновичу Попову заключить контракт за спиной коллектива и при негласной поддержке целого ряда высокопоставленных чиновников (И. Б. Бугаев, Г. Попов, вице-премьер А. Шохин и другие), который давал бы Ю. П. Любимову право на приватизацию здания Театра на Таганке совместно с его зарубежными партнерами».

В ответ на это письмо президиум Московского городского Совета народных депутатов принял решение «О Театре на Таганке», в котором говорилось: «…принять необходимые решения по выделению театра и разделению имущества Театра на Таганке между двумя театрами».

В разгар скандала на Таганке наступило 25 июля — 12-летие со дня смерти Владимира Высоцкого. В кинотеатре «Горизонт» состоялся вечер его памяти, на который вновь пришли его друзья и поклонники. В тот же день в центре-музее В. Высоцкого (директор Людмила Абрамова) открылась выставка «Мой Гамлет». И не просто выставка — целый спектакль. Книги, рукописи, фотографии, реквизит (перчатки, шпага и череп Йорика). Плотная шерсть костюмов. Потом была встреча-концерт «Не пройдет и полгода». Актеров с Таганки на нем почти не было, в театре начался отпуск, и многие разъехались кто куда, издерганные нервотрепкой с дележкой имущества. После отпуска все завертелось с новой силой.

10 октября 1992 года министр культуры России Евгений Сидоров поздравил Юрия Любимова с присвоением ему почетного звания «Народный артист России». Приняв это почетное звание, Любимов вновь улетел за границу, чтобы в скором времени вернуться, но уже на развалины Таганки.

В самом конце октября в театре в течение трех дней происходило тайное голосование о разделе театра. Юрий Любимов это мероприятие не разрешил, но оно все равно состоялось по решению Президента России Бориса Ельцина. За разделение театра проголосовало 146 актеров, против — 27, воздержались — 9. Конфликт внутри театра развел по разные стороны баррикады людей, которые раньше были вместе. Филатов и Шацкая заняли сторону Губенко, Золотухин (бывший муж Шацкой) и Смехов приняли сторону Любимова. И только совместная игра всех перечисленных людей в спектакле «Владимир Высоцкий» объединяет их на время. Здесь они все равны перед памятью Высоцкого и вместе его чтят. И если журналист А. Минкин, называя дату смерти Таганки, указывает на год 1984-й, не будет ли верным поправить его и сместить эту дату на четыре года раньше и вывести год 1980-й — год, когда умер Владимир Высоцкий? Воистину смерть этого человека стала концом для многих мифов и началом великих потрясений!

Предтечи

Владимиру Высоцкому суждено было умереть на стыке смены космических эпох, в преддверии большого парада планет. И это не случайно. Парад планет в XX веке должен был начаться в 1982 году, и с этого момента должен был начаться отсчет гибели великого тоталитарного государства — Советского Союза. Но фактически собираться дальние планеты Солнечной системы (Сатурн, Уран, Нептун, Плутон, Прозерпина) в созвездиях прежде всего Скорпиона (знак СССР) и Стрельца начали с 1977 года. С этого периода кризис в жизни и творчестве Владимира Высоцкого стал приобретать необратимый характер.

Будучи рожденным под созвездием Водолея, Владимир Высоцкий должен был первым принять на себя удар уходящей космической эпохи Рыб (началась в 157 г. до н. э.), но своей смертью предвозвестить скорое наступление эпохи Водолея (начнется в 2003 году).

Похороны Владимира Высоцкого, фактически вторые по своей всенародной скорби (так в 1953 году страна хоронила Иосифа Сталина), должны были стать первым сигналом к уходу коммунистического режима в России.

Начинались 80-е — эпоха, по Высоцкому, «великих перемен и революционных ситуаций». И начать эти перемены должны были мы — жители одной шестой части планеты, страны, находящейся под влиянием созвездия Водолея. Високосный 80-й унес с собой жизни двух духовных предтеч надвигающихся перемен Запада и Востока: в июле ушел Владимир Высоцкий (Водолей, тритон Воздуха), в декабре — Джон Уинстон Леннон (Весы, тритон Воздуха). Два этих человека, отделенные друг от друга огромными расстояниями, делали одно великое дело — они сеяли семена разума и любви в опустошенные страхом и безверием души людей, живущих по разные стороны океана. «Стены, которые разъединяют, и мосты, которые соединяют», — пел в начале 70-х Джон Леннон. До падения «железного занавеса» и Берлинской стены оставалось целое десятилетие. Но прожить это десятилетие и не отчаяться помогали нам они — Владимир Высоцкий и Джон Леннон. Два человека, жизненные и творческие судьбы которых были так похожи друг на друга. Джон Леннон был на два года моложе Владимира Высоцкого (он родился 9 октября 1940 года в Ливерпуле), но он, как и его московский сверстник, рос в неполной семье (его отец пропал без вести в 42-м году, и мать Джона вышла замуж вторично). Джон рос на попечении одной из сестер матери и в дворовой компании был одним из самых хулиганистых. И если Володя Высоцкий с друзьями с риском для жизни разбирали найденные немецкие гранаты, то Джон с дружками катались на «колбасе» трамваев, откровенно наслаждаясь тем ужасом, с каким на них смотрели многочисленные прохожие.

Своеобразный характер Джона ни у кого из близких и друзей не находил должного понимания. Впоследствии Джон с горечью писал: «Люди, подобные мне, осознают свою так называемую гениальность в семь, восемь, девять лет. Я всегда удивлялся тому, что меня никто не открывает. В школе учителя не видели, что я умнее других учеников. Они были бездарные и постоянно пичкали меня совершенно ненужной мне информацией…

Я говорил своей тетушке: «Ты выбрасываешь мои чертовы стихи, но ты еще будешь раскаиваться, когда я стану знаменитым!» Однако она все равно продолжала выбрасывать их на помойку…

Почему они не отдали меня в художественную школу? Почему не научили меня? Почему принуждали быть каким-то чертовым ковбоем, как все? Я же был другим. Я всегда был другим. Почему же никто не обращал на меня внимания?..»

Разве не точно такие же строки мог написать о себе и Владимир Высоцкий, родные которого силком тянули его, из лучших якобы побуждений, в инженерный институт, когда он с детства мечтал быть актером?

В 1956 году Владимир Высоцкий, вопреки воле своих родных и близких, поступил в театральную студию, где познакомился со своей первой женой Изой.