Владыка башни
Шрифт:
— И что с того? — нахмурился Илтис.
— А то, что в этом трюме нас по крайней мере сто пятьдесят человек. Получается три к одному, если только освободиться от пут.
— Большинство слишком слабы, чтобы драться, а половина — и вовсе женщины.
— Если женщине есть, за что драться, она сразится и с сотней мужчин. А слабый мужчина превращается в силача, если в его душе пылают ненависть и страх.
Сосед Илтиса завозился и поднял голову. Илтис в упор взглянул на него:
— Только вякни кому, я тебе ночью голову откручу.
Человек кивнул и пододвинулся ближе. Он выглядел крепким,
— Снимите с меня эти цепи, — проговорил он, — и я голыми руками разорву глотки дюжине этих уродов.
«Значит, преступник», — решила Лирна.
Несколько мгновений Илтис молча вглядывался в полное решимости лицо громилы, затем повернулся к Лирне.
— Ты придумала, как добыть ключ у надсмотрщика?
«Нет».
— Да. Но придется набраться терпения. Подождать подходящего момента. А пока потихоньку поговорить с соседями, предупредить, чтобы держались начеку.
— Откуда нам известно, кому здесь можно доверять, а кому нет? — заметил Илтис. — Кто-нибудь может нас предать в надежде на освобождение или хотя бы на лучшую долю.
— У нас нет выбора, — твёрдо отрезала Лирна, оглянувшись на Фермина. Тот уже повернулся к ним спиной, но она видела, как сжимаются его кулаки. — Доверие — это всегда риск.
Весть о предстоящем бунте передавалась от пленника к пленнику. По цепочке задавались вопросы и пересказывались ответы. Люди боялись, но никто, кроме Фермина, не отказался — и никто не донёс надсмотрщику. «Свобода всё ещё живёт в их сердцах, — думала Лирна. — Они пока не превратились в рабов».
Лирна сумела задать пару вопросов тоненькой девушке, которую постоянно таскали наверх: сколько человек в команде? все ли они вооружены? В следующий раз, когда её повели к трапу, волосы больше не закрывали её лицо, а в глазах были не только слёзы, но и решимость. Вернувшись в трюм, она сообщила: в команде тридцать человек, кроме того — пятнадцать охранников, они посменно по пять человек сидят у входа в трюм.
Дождавшись, когда Илтис уснёт, Лирна снова попыталась завязать разговор с Фермином. Тот сидел вполоборота к ней. Прикрыв глаза и нахмурившись, парень словно бы прислушивался к далёкому звуку. Лирна тоже вслушалась и уловила едва заметный протяжный рёв.
— Киты поют, — произнесла она.
— Скоро закончат, — пояснил Фермин, приподняв бровь. Его губы тронула мрачная усмешка.
И действительно, песнь резко оборвалась, и по судну, вибрируя, прокатилось эхо сильного удара.
— Красные акулы, — сказал Фермин. — Вечно голодные красные акулы.
— Ты можешь чувствовать их голод?
Парень повернулся к ней, его лицо вновь сделалось непроницаемым.
— Брось, я знаю, кто ты, — продолжила Лирна. — Ты — заклинатель зверей.
— А я знаю, что никакая ты не купчиха. Надсмотрщик угадал? Ты содержанка, да? И ещё я знаю, что ты прекрасно поняла его слова.
— Шлюхам хотя бы платят. В отличие от рабов.
— Слушай, чего тебе от меня надо, а?
— Хочу, чтобы ты сделал то, что хорошо умеешь делать. Украл. Точнее, чтобы это сделал твой новый маленький приятель.
— Украл ключ у надсмотрщика?
—
Верно.— А потом мы освободимся и захватим корабль. Это и есть твой великий план?
— Если у тебя имеется другой, я с удовольствием его выслушаю.
— Конечно, имеется. Мой собственный. Видишь ли, в чём дело, меня зовёт к себе сам хозяин этой посудины. Довольно состоятельный тип, под Воларом у него обширное поместье, а целое крыло здания отдано под гарем из молодых мужчин, привезённых со всех уголков света. Я там буду первым его трофеем из Объединённого Королевства. Меня будут баловать и нежить, тогда как ты будешь ежегодно щениться, пока матка не отсохнет.
— И это все твои желания? Чтобы с тобой забавлялись, как с домашней собачонкой, пока ты не состаришься и не сможешь больше возбуждать хозяина?
— Не беспокойся обо мне. До того как это случится, я буду уже далеко. Целая империя раскинется передо мной со множеством сокровищ, которые можно украсть.
— Забудешь всё, что было прежде? Родной город, собственную мать? — спросила Лирна и заметила, что удар достиг цели: его рот болезненно искривился. — Где она сейчас? Ты знаешь, что с ней произошло после падения города?
Фермин раскачивался взад-вперёд, обхватив колени руками. Он вдруг сделался совсем юным.
— Нет, не знаю, — прошептал он.
— Ты говорил, что заботился о ней. Поэтому и стал воровать, да? Для неё? Хочешь сказать, теперь тебе всё равно, жива она или нет?
— Но как узнать, остался ли там кто-нибудь в живых? Остались ли там свободные?
— Я знаю как. И ты, думаю, тоже.
— Когда городская стража меня арестовала, мама подкупила начальника тюрьмы, чтобы он позволил меня подкормить. Нынешний король дозволяет кое-какие послабления для заключённых, если они, конечно, могут за них заплатить. Точнее, дозволял. — Фермин закрыл глаза, вновь стискивая колени. — Она мертва, я это чувствую.
— Ты чувствуешь это всем сердцем? Моё же сердце говорит мне, что в Королевстве ещё остались свободные люди, и они дерутся за свою свободу, пока ты здесь пал духом.
Он открыл глаза, в которых блеснули слёзы.
— Ты не шлюха, — хрипло проговорил он. — Ни одна шлюха не станет вести подобных речей.
— Помоги нам, а? Мы захватим корабль и вернёмся домой. Даю слово, я сделаю все возможное, чтобы ты отыскал её.
Он сжал зубы, с шумом выдохнул.
— Обычно я использовал ласок, крысы мало подходят для воровского дела. Но сперва мне придётся закрепить связь и только потом дать ей серьёзное задание.
— Сколько времени тебе понадобится?
— По меньшей мере три дня.
Три дня. Неприятная задержка, однако до Воларии путь неблизок, а три дня хорошего питания никому не помешают. Лирна кивнула.
— Благодарю тебя.
— Надеюсь, среди нас есть опытные моряки, — слабо улыбнулся Фермин. — Иначе мы так и будем бесцельно дрейфовать по океану.
Крысёнок уронил ягоду у ног Фермина, сел, подёргивая усами, и уставился на него блестящими глазками. Парень ласково улыбнулся и подмигнул зверьку. Крысёнок порскнул в сторону, словно его и не было. Через несколько мгновений вернулся с другой ягодой, присоединив её к растущей на полу кучке.