Владыка бури

Рывком Доминация вырвала руку с мечом и стилетом Мрачника и занесла её назад, предвещая чудовищный удар, когда Пискля обернулся вокруг её золотой маски. Она прогнулась и начала трескаться. Это остановило Доминацию.

— ДА ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ? ЭТО Я ЛЕГЕНДАРНЫЙ АРТЕФАКТ, А НЕ ТЫ! — закричал Пискля, и если бы не затычки в ушах, у многих пошла бы кровь из ушей. — Я СОЗДАН СОКРУШАТЬ ПОДОБНЫХ ТЕБЕ! Я — ВЕРШИНА СТРЕМЛЕНИЙ И БЕЗДНА НИЗОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА! Я — МЕЧ РЕАЛЬНОСТИ! Я — МЕЧ ИСТИНЫ! И теперь я говорю тебе, маска: подчинись.

Доминация решила прекратить битву. Она бросила свой меч, который совершенно неграциозно шлёпнулся на песок уже простой железкой. Не обращая внимания на атаки, лжебогиня схватила свою маску и… начала помогать Пискле уничтожать её?

Мрачноглаз остановился. Ему показалось, что битва теперь идёт не между Детьми Огня и Доминацией, а между всеми и золотой маской. Он оглянулся и заметил, что некоторые люди тоже прекратили атаковать женщину, а Принцесса держит Писклю с совершенно сбитым с толку видом.

Маска деформировалась под действиями легендарного меча и окровавленных рук без ногтей, тянущих исцарапанное золото в разные стороны. Вместе они смогли разорвать ее, и звенья золотых цепочек посыпались дождём на окровавленный песок. В руках у Доминики части маски обволокли её руки. Тьма начала рассеиваться.

Рассыпавшийся металл оголил лицо обычной южанки. Слёзы блестели на её щеках, но она улыбалась. Даже когда Малазар вырвался из цепи, побежал к ней и вонзил посох отца прямо в её сердце. Цепь людей прервалась и застыла в молчаливом оцепенении.

Доминика осела на землю и, всё ещё улыбаясь, прошептала:

— Мы все свободны…

Доминации не стало.

Необязательный комментарий автора: [Звучит эпическо-драматическая музыка по нарастанию под названием “Демаскировка Доминации”]

Хорошо, признаю, в последний момент я сжалился над Доминикой и дал ей то, чего она действительно желала.

Глава 24

Воздух

Оживлённые никогда не плачут. — Магистр Ородан, "Настольная книга некроманта, том второй: Некромантские шутки, прибаутки, пословицы и поговорки".

***

Дети Огня обнимались (неважно, с живыми или мёртвыми), одновременно смеясь и плача. Совсем рядом южанка, обнимая тело мужчины, причитала: "Ты обещал, что увидишь восход… Ты обещал!" За восстание была заплачена высокая цена — более сотни убитых.

Мрачноглаза тоже обнимали незнакомые южане. Один из них, с окровавленным лицом, прошептал: “Огонь рассеивает тьму”. Когда Мрачноглаза обняла южанка, Принцесса, увернувшись от рук Сэйфо, отбросила обнимательницу к нему и сама обняла Мрачника. Сэйфо сделал вид, что и хотел обнять эту выброшенную женщину, но она уже растворилась в толпе.

День снова наступил, и парень увидел, как Смешинка, с всё ещё низкой головой, пытается придумать, как снять Дреки с шипа, Крыс пытается привести в себя Бергу, Стужа куда-то исчез, Малазара качают на руках воины, а К’тр’зар сидит на песке, нервно полируя свои рога.

Разглядывая толпу, Мрачник не сразу заметил Самиру, хотя она заметно выделялась среди остальных. Он не помнил, чтобы видел её в бою, но она должна была находиться здесь, ведь все пути сюда были перекрыты.

Самира подошла к Мечу Тьмы и осторожно подняла его.

— Забавно. Вещи могут быть такими… амбициозными. А это ещё и поистине опасная вещь. Необходимо не допустить, чтобы она снова оказалась в неправильных руках, — произнесла она, повесив его на пояс.

— Кем считают себя люди, которые берутся разделять, что правильно, а что нет? Выше добра и зла? — пробормотала измождённая Сар-Керат.

— Этот меч — настоящий псих, — вмешался Пискля. — Я, конечно, тоже за старую добрую бойню, но у него совсем мозги набекрень.

Самира лишь усмехнулась, направилась к Сэйфо и изящно опустилась перед ним на колено. Её голос звучал мелодично:

— Вот он, истинный владыка Вершины.

— Я? — глупо спросил Сэйфо, словно она могла обознаться в таком заявлении и сказать: “А, да, не ты”.

— Старый император мёртв, его сын с невестой сбежали, как и другой его сын, твой отец, — Самира говорила громко, чтобы все вокруг слышали, что они и делали. — А ты вернулся из дальних земель с подмогой, чтобы бросить вызов узурпаторше. Ты сражался вместе со своим народом, смешал с ним свою кровь и одержал победу. Ты — Истинное Пламя!

Южане криками приветствовали своего нового правителя. Они были счастливы, что проблема престолонаследия так легко разрешилась. Только Малазар не кричал — его перестали качать, и теперь он молча смотрел на нового императора. Самира, не дожидаясь ни согласия, ни приглашения, встала и обняла Сэйфо. Её шёпот был тихим, почти мысленным, но Мрачник услышал:

— Теперь, когда ты император, всё изменится. Ты приведёшь этот мир к величию. Главное, не бойся спрашивать совета, чтобы избежать страшных ошибок. Мы ведь не хотим, чтобы всё снова обратилось в хаос, правда?

В её глазах не было ни восторга, ни почтения. Только холодное самодовольство. Казалось, она смотрела на назначенного правителя земель огня не то насмешливо, не то с удовлетворением от удачной покупки. Лицо же Сэйфо сообщало, что его сознание течёт, как провинившийся чем-то сыр, брошенный прямо в огонь.

— Так он сын правителя? — задумчиво проговорила Принцесса.

Из дыры в потолке заструилась вода — над Вершиной пошёл дождь. Мрачник поднял голову, позволяя каплям смыть с себя грязь и пот. Удивительно, но наверху не было видно туч, лишь чистое голубое небо. Песок под ногами затрясся, и шипы Доминации начали рассыпаться под натиском стремительно растущих растений. Они пробивались сквозь камень, разрушая арену и открывая проход.

Народ вывалился разносить хорошую весть, а Мрачник вместе с друзьями, среди которых теперь была К’тр’зар, отправились освобождать гарем Доминики. Дворец оказался полностью во власти оазисной эльфийки. В тронном зале растения уже заблокировали реки лавы, превратив его в цветущий сад.

К’тр’зар, увидев своего возлюбленного, засияла порозовевшими кристаллами, бросилась к нему, и они начали целоваться, кажется, нарочно сцепившись рогами. Мрачник, слегка смущённый, освободил остальных.

Орк сдержанно принял спасение:

— Не стоило нас спасать, человек. Да точно, это было слишком рискованно.

— Это было необходимо, — благородно ответил Мрачник. — Никто не заслуживает такой участи.

Остальные были более благодарны. Золотой человек даже назвал Мрачника “встреченным братом”.