Владыка бури

Сэйфо они нашли в “Плохой земле Сэйфо”. Надпись не обманула — там действительно была плохая земля, в виде огромной круглой впадины, в которую они и вывалились. Воздух тут тоже не был расположен к нахождению в лёгких. По краям впадины мерцали тёмные человеческие силуэты, а также Мрачноглаз заметил тот же туман, что и во дворце теней. Небо было плотно затянуто тёмными тучами, словно отражающими землю под ними.

— Сэйфо казался мне более весёлым, а он такой же мрачный, как мы, — заметила Принцесса.

Когда компания подошла к центру этой земной чаши, в нём взметнулся яростный огонь до небес (хоть и довольно низких). Воздух вокруг, и без того недружелюбный, стал расплывчатым, затрудняя теперь зрение.

— Принцесса, Мрачноглаз, — раздался пламенный голос Сэйфо. — Вы чувствуете, как легко гореть? Это так освобождает. Давайте гореть вместе!

— Его ярость воплотилась в огне? Как банально, — прокомментировал Пискля. — Но что ещё ожидать от этих Детей Огня?

Мрачноглаз взглянул на Принцессу, та ответила жестом неуверенности. Тогда Мрачник коснулся Сэйфо-огня.

Он понял, как можно ненавидеть Доминику и тех, кто не хочет ей сопротивляться. Он понял, как сложно найти общий язык с отцом, застрявшим в прошлом. Он понял, как жить, потеряв мать в раннем возрасте. Он понял, как можно сильно можно любить женщин вообще. И он понял, как можно чувствовать одиночество даже в окружении соотечественников.

Многие окружающие его люди испытывают одиночество. Что же это выходит? Это нормально? До этого он чувствовал стыд за своё чувство одиночества, хотя был окружён друзьями и родными. У него были Мясо и Хохотун, и лежать на траве и смотреть на завихрения облаков, желая большего, казалось неправильно. Но, наверное, это нормально, особенно когда теперь он в компании таких же одиноких людей. Теперь мы можем чувствовать себя одинокими вместе.

Сэйфо прекратил гореть и стал самим собой — мускулистым южанином из плоти и антагонизма.

— Мрачноглаз, ты пытался меня спасти, толкнув на землю, — сказал он обыденным тоном. — Попытка была ужасной и не увенчалась успехом, но она засчитана. Благодарю тебя.

Путешествие по чужим разумам уже стало для них обыденным делом. Они входили, оценивали обстановку, искали дверь и выходили. Лишь один разум заставил их остановиться — “Мир Ласковой”, бесконечные зелёные холмы, простирающиеся до самого горизонта, покрытые зелёной травой, напоминающей клинки, но при этом очень мягкой. Ветровые волны, словно морские, катились по этому морю зелени, разбиваясь лишь на редкие руины (настолько древние, что практически вернувшиеся в состояние природных камней), разбросанные по пейзажу. На голубом небе не было никаких руин, и ветер свободно гнал простые маленькие облака. Пахло, как и должно было пахнуть в таком месте, — красотой и чистотой.

Звеня шейным украшением, к ним подобралась довольно большая и толстая четвероногая альма. Она ткнула своей белой с чёрными пятнами головой в руку Мрачника, и, несмотря на её рога, он сразу понял, что она ищет не сражения, а чего-то другого. Он хорошенько почесал ей голову.

— Ты скучаешь по своим? — спросил Мрачноглаз.

Альма издала грустный звук. И ты туда же. Но её одиночество было оправдано, ведь она оказалась одна среди чужого вида, в большинстве своём с тёмными и тесными разумами.

Герои обрадовались, когда нашли "Бал Крыса", полагая, что наконец-то нашли своего Крыса. Однако внутри их ждал огромный зал, украшенный множеством золотых украшений. Столы ломились от еды (под ними Крыса не было, Мрачник сразу же проверил), люди носили дорогие одежды и кружились парами под странную музыку.

Компания хотела уже уйти, когда Мрачноглаз заметил Бергу, тоже в роскошном платье (выглядела она в нём, мягко говоря, необычно и оригинально), стоящую в самой большой толпе, что-то окружившей. Присмотревшись внимательнее, Мрачник заметил в этой толпе… Мрачника! И Принцессу, и Первака, и Сэйфо! И… Занозу? Все в дорогих одеждах!

Протолкавшись через своих друзей, а затем опять через них же, Мрачноглаз обнаружил, вокруг кого собралась толпа. Сначала он увидел его лицо и подумал, что это эльф — длинные светлые волосы, большие голубые глаза, а кожа без изъянов. И он был высоким, даже сидя на роскошном стуле, но всё же не таким высоким, как летаргик, и пропорции его были человеческими. Мужчина тоже заметил Мрачника, бросил на пол сосуд с ножкой, которым он отчаянно размахивал, рассказывая какую-то историю, и вскочил, став совсем неприлично высоким. Мрачноглаз из толпы смущенно растворился в воздухе.

— Мрачноглаз! Ты здесь! Во плоти! — великан одним шагом оказался рядом с Мрачником и, схватив его за руки (несмотря на полное сопротивление парня), начал легко кружить его вокруг себя. Мрачноглаза охватила волна радости, веселья и дружбы (что оказалась тоже чувством).

— Я разыскиваю своего друга. Ты не видел здесь большую, то есть для тебя маленькую, прямоходящую альму? — Мрачник попытался выжать пользу из этой ситуации.

Огромный красавец отпустил Мрачноглаза и присел перед ним на колено, чтобы смотреть на него свысока хотя бы под меньшим углом.

— Так вот он я! Крыс! Только до превращения, — заявил он, затем обратил внимание на подошедших Принцессу и Сэйфо (их копии, Первак, Заноза и Берга, также решили скромно убраться в небытие): — Значит, нам осталось только найти Первака? Здорово!

— Я бы удивился, но сегодня я видел такое, что не смогу удивляться до конца жизни, — сказал Сэйфо.

— Крыс! Ты выглядел как герой из баллады! — воскликнул Мрачноглаз.

— Я и сейчас выгляжу как из притчи, чтобы дети по ночам не шарились, — весело сказал Крыс.

— Ты такой большой… был… — похвалила его Принцесса.

— И глупым как камень. Ничего не изменилось, только теперь я нашёл правильных людей сдерживать мою глупость, — вздохнул Крыс. — Ну что, идём? Разыщем Первака, потом ту дьяволку и уберемся отсюда.

— А ты не хочешь побыть здесь подольше? — спросил Мрачноглаз.

— С этими так называемыми соратниками? — Крыс, не глядя, указал рукой на потерявшую смысл жизни толпу. — Ну, немного. Но они предали меня, так что моя ностальгия больше горькая, чем сладкая. Я расскажу вам позже, вернее, покажу, если вы попросите.

Как только он прошёл через дверь из уже пустого зала, его высокое и гордое тело сжалось, уши и нос вытянулись, кожа покрылась шерстью, а изящный силуэт сменился на привычные сгорбленные очертания Крыса. Он оглянулся на друзей, пискнул и поднял большие пальцы вверх, подтверждая, что всё в порядке.

Пространство Первака называлось “Тьма Первака”. Это… неожиданно зловеще, такого Мрачник не ожидал от своего друга. Он, конечно, знал, что Первак подавлен и мрачен, но чтобы его внутренний мир был определен дверью как тьма…