Владыка Нового Мира

И вот — эту машину для убийств будят посреди ночи и отправляют за сотню километров для того, чтобы он встретился с людьми Клюева. С этими… недоносками! Спасибо хоть за то, что встреча прошла на полпути до Гремячего, и ему не пришлось заезжать в этот гадюшник.

Но и это ещё не всё.

На обратном пути, уже почти на подъезде к Новому Саду, гвардейский микроавтобус вдруг чихнул, икнул, закашлялся и сдох. И вот ведь…

Не бросишь же его теперь здесь! Казённая, блин, собственность! Садовников за тачку на ходу весь мозг съест.

Можно было бы пойти до города пешком и оставить всё на подчинённых, но вместе с Гордеевым на «стрелку» ездили гвардейцы… м-м-м-м… помоложе. Сильно помоложе, можно даже сказать «сопляки». Двое.

И!

Во-первых, Сергей Игнатьевич не мог доверить им машину, потому что мало ли какая внезапность из этого может вырасти. А во-вторых… ну чисто по-человечески если. Втроём у них оставался хоть какой-то шанс оттолкать автобус до города, вдвоём же — точно нет.

— Ну и херли ты на меня вылупился?! — заорал Гордеев, закуривая. — Вылезай давай! Я за руль, а вы давайте…

Но тут вдруг.

— Мужики! — раздался голос со стороны обочины. — Вам помочь?!

При виде черноволосого парня, который взобрался на спину какой-то неведомой болотной хренотени, один из молодых гвардейцев потянулся было за автоматом, но Гордеев рявкнул ему отставить.

Попыхивая сигаретой, он начал внимательно рассматривать это дивное диво. Молча. Издалека. Итак: зелёный олень, а на нём сидит этот парнишка в плаще. Парнишка вроде бы с виду безобидный. Да и зверюга ведёт себя на удивление спокойно, и даже более того — на неё накинуто седло из лисьих шкур, а изо рта торчат поводья.

— Трос есть?! — закричал парень.

— Ты кто такой?! — ответил вопросом на вопрос Гордеев.

— Харон! Харламов! Местный я! — а затем спешился со своего уродливого оленя, погладил его по морде и неспеша побрёл в сторону гвардейцев. — Анималист я! Помочь хочу! Я же вижу, что вы свои! Кителя-то у вас зелёные, новосадские!

Во как.

Парнишка умудрился ёмко и коротко ответить на все те вопросы, которые так интересовали Гордеева, и всё пока что вроде бы сходилось. Кроме того, естественно, что анималистов в Новом Саду он не встречал ни разу, но так ведь… население, чай, не маленькое. Да и потом: кто-то уехал, кто-то приехал.

— В доме Зуева живу, на Третьей-Каменной! — продолжил Харон доказывать свою «местность» и медленно приближаться. — Сосед мой, Карякин Арсений Михалыч, может знаете его! Мужики, давайте я вас утяну-то, а?! Чего вам тут стоять?!

Что ж…

Сперва недоверчиво, — уж слишком странным казалось это совпадение, — но затем всё более и более спокойно, Гордеев мало-помалу принял эту новую реальность, в которой люди катаются на рептилоидных оленях.

Не задавая лишних вопросов, Харон взялся за трос, присобачил его к самодельной сбруе своего зверя и запрыгнул на него верхом. Обернулся на гвардейцев, подмигнул и пришпорил оленя. Фургон тронулся. Сперва ничего удивительного в этом не было, но затем…

— Охренеть, — Гордеев аж глаза протёр.

Стрелка спидометра колебалась где-то рядом с отметкой сорока километров в час.

— Если эта тварь так резво тянет микроавтобус с тремя пассажирами, то… охренеть! — повторил Сергей Игнатьевич и снова закурил…

Глава 12

Ох, как же пёр оленегатор! Ох, как же он пёр! Пожалуй, за городом на нём нужно кататься строго в очках — комары, мотыльки и прочие ночные гады так и норовят об глаз удариться. И удивительно, откуда столько дури в этой болотной зверюге! Да, на вид она чуть покрепче оленя, — более плотненькая и сбитая, что ли? — но всё равно. Тянуть на себе столько и с такой скоростью…

Короче говоря, золотая жила детектед.

Примерно около четырёх утра я подобрал на Трассе микроавтобус с гвардейцами, а уже через час отвязывал трос в центральном районе, на самой набережной. Внимание: за шлагбаумом, ведущим к корпусам гвардии Его Сиятельства. То есть там, где квартировались чуть ли не все основные военные силы Нового Сада.

— Не-не-не! — улыбнулся я и выставил перед собой ладонь. — Ну вы что, Сергей Игнатьевич, какие ещё деньги?

Действительно. Оставьте эти копеечки себе, лучше подарите мне свою лояльность. А главное: к утру растрезвоньте всем и каждому в этом городе о том, что есть некий Харон, всадник на оленегаторах. А ещё о том, что это нормально, — кататься на оленегаторах, — и о том, что парень Харон свой, хороший, такому можно доверять.

Эх! Куча моих былых маленьких невезений, которые я порой даже не замечал, взяли и обернулись в одну большую, жирную удачу.

Потому что кто мог знать, что автобус гвардии заглохнет именно там и именно тогда? Лучшего и придумать невозможно! А хотя… возможно всё-таки. Если бы дело было днём, эффект был бы куда круче, ну да ладно. И так сойдёт: в компании гвардии я проехал верхом на болотной зверюге через весь город, а прямо сейчас свечусь на глазах у караула. Моя легитимность не просто доказана, она теперь не подлежит обсуждению.

Ещё ведь и на Гордеева нарвался в придачу!

Сергея Игнатьевича в городе знали хорошо. Он уже давно успел выделиться среди других начальников гвардии: тот случай, когда Гордеев в состоянии гусарского залихватского подпития на спор вылез на крышу в грозу, принял на себя удар молнии, а потом вернулся за стол заканчивать катку в преферанс, обсуждался повсеместно и уже вошёл в неофициальное собрание городских легенд.

Так что гвардейцы обязательно запустят сарафанку. Запустят-запустят. Хотя бы потому, что о чём-то же им говорить надо, а тут такой повод. Люди вообще обожают делиться новостями, а уж когда из первых уст…

— Я же вам от души помочь согласился, — продолжил я изображать святую простоту. — Моя гвардия меня бережёт.

— Хм-м-м, — Сергей Игнатьевич подкрутил ус и хитро улыбнулся. — Раз так, то быть может к нам попробуешься?

Опа… а вот этого в планах не было.

— Нам толковые маги всегда нужны.

— Ой, да куда мне? — я отмахнулся. — Чем я вам помогу на службе-то? Если только в следственный отдел, проводить допрос помойных крыс. Лампу в морду, паяльник в зад, говори что видел…

Не ахти какая смешная шутейка, но Гордеев вежливо хохотнул. А вот я задумался. Так… впереди, кажись, маячит неприятность. То, что один-единственный анималист вымутил себе болотного питомца и разъезжает по городу — это нормально. Но когда у этого анималиста соберётся целый таксопарк, то возникнут вопросы.

А хотя… чего это я парюсь? Ма-а-а-а-агия же! Кто её там разберёт? Основной дар анималистики и побочный дар очарования сплавились в имбу — вот и всё объяснение. А ручки-то вот они, ага.