Владыка Нового Мира

— Хм-м-м… и много их тут, на болотах?

— По краям мало, а тама хоть жупой жопь, — Жабыч запнулся. — Жуем жойп? Жоем… э-э-э…

— Да понял я, понял.

Финальный штрих: я показал Гыч-Гычу деревянную игрушку, что нашёл в дупле у шамана, — ха-ха-ха! — и спросил, знает ли он что-нибудь об этом.

— Не-а.

— То есть вы не молились вот этой хреновине?

— Не-а.

— А кому молитесь?

— Никому, — ответил гоблин, тут же шлёпнул себя по лбу и исправился: — Владыке молимся теперь, да-да!

На том совет был окончен. Напоследок я велел Жабычу держать клан в режиме боевой готовности, а Гыч-Гычу обживаться и во всём слушаться Жабыча. Если к вечеру кланы не передерутся, то можно будет сказать, что шалость удалась. Тогда-то и назначим дату битвы с Копчёным Котлом.

Ну а пока что мне настала пора возвращаться в город. Там пусть и сложнее выбиться во Владыки, зато гораздо интересней и прибыльней. И что-то уже такое начинает складываться в голове. Что-то как будто бы вырисовывается. Мендель, Градский, Женёк и… внезапно, оленегаторы.

Надо бы протестировать чудо-зверушку.

Если её получится использовать в качестве тягловой силы, то вот вам и готовая транспортная компания. Возможно даже междугородняя, что сулит какое-то бесстыдное количество не только денег, но и влияния.

— Ох, блин! — воскликнул я, уже углубившись в лес.

За жадными мыслями совсем чуть забыл! Меня же на переправе ждут! И пока шурую до города, надо бы со всем этим разобраться…

* * *

Шаман Родильного Ведра так долго был шаманом, что даже позабыл своё собственное имя. А впрочем… кому оно теперь нужно? Это конец. Точно. Детали своей смерти Шаман помнил в мельчайших подробностях: ночь, внезапное нападение соседнего клана, магия теней, мужик с веслом, гриб…

Вместе с некоторыми из своих соплеменников, теперь он оказался здесь — на высокогорном плато в час вечного заката. И ведь… чёрт! Ни одной жабы вокруг! Ни кувшинки, ни стрекозы, ни хотя бы самого захудалого стебелька рогоза! Ничего такого, что могло бы напоминать ему о доме! Совсем не это ожидал увидеть гоблин в своём посмертии; для него всё это было непривычно, отвратительно и… непонятно.

А ещё непонятно по какому именно критерию были отобраны те, кто попал сюда вместе с ним. Что это за чёрный Харон, который всем тут управляет? Почему другим разрешили уехать навстречу солнцу, а ему нет? И почему этот демон, — да-да, наверняка демон! — расспрашивает его о Хозяйке.

— То есть ты утверждаешь, что видел эту самую Хозяйку?

— Нет, — Шаман стоически выдерживал взгляд пустоты под капюшоном.

— Чего «нет»? Не видел или не утверждаешь?

— Ни то, ни другое!

— А как тогда? — Харон нахмурился. — Как так получается, что из всего клана ты один молился неведомой болотной хрени?

Вместо ответа шаман плюнул прямо в капюшон, вот только харчок волшебным образом развернулся в полёте и прилетел обратно, ему же в рожу.

— Ещё раз и больно сделаю.

Шаман не внял. Шаман попробовал. А Харон, как и обещал, сделал ему больно.

— А-ааа-аааа!

— Спрашиваю ещё раз: как так вышло…

— А что мне ещё было делать?! — завопил Шаман. — Скажи, что?! Сидеть и смотреть, как он умирает?!

— Кто?

— Мой внук!

И тут гоблина прорвало. Тут он вывалил на этого грёбаного Харона абсолютно всё. Про маленького Игоря, — дед настаивал на том, чтобы малышу дали гоблинское имя, но куда там? Мода же, — и про его болезнь.

Гоблинёныш захворал в возрасте пяти лет, и никто не понимал, что с ним такое происходит. Не помогали ни пиявки, ни отвары, ни снадобья. Игорь потухал прямо на глазах, а жизнь гоблина… скажем прямо, стоит довольно мало. Чего уж там? Обычному рядовому гоблину самого себя не жалко, а чужое горе вообще никого не волнует.

Но Игорь… Шаман чувствовал, что малыш рождён стать великим. И даже когда его собственные родители сложили руки, он решил вылечить его во что бы то ни стало.

Тайком ото всех, он выкрал его и отнёс на восток, в клан Кривого Зуба, потому как слышал про тамошнюю бабку-знахарку. Именно она дала ему ту деревянную игрушку взамен внука, сказала молиться Хозяйке и вернуться через месяц.

— О-хо-хо! — как-то странно отреагировал Харон. — Вот сука какая!

— Что?

— Ну охренеть, слушай! Я теперь прям мечтаю с этой тварью повидаться! Я её… у-у-у-уф! Это, знаешь ли, против правил приём, — продолжил нести какую-то околесицу чёрный человек. — Сами калечим, а потом сами лечим… биг фарма, млять.

— Что? — ещё раз повторил Шаман.

— Так! — а Харон хлопнул в ладоши. — На самом деле я такое люблю. Давай-ка мы с тобой договоримся. Я вытаскиваю твоего внука из лап этой грёбаной Хозяйки, самостоятельно лечу его эту якобы хворь и в качестве доказательства устраиваю вам свидание во сне.

Шаман аж рот раскрыл от изумления. Секунду назад он думал, что чёрный человек — страшный демон и они с ним враги, ну а теперь же… теперь, когда Харон почти согласился выполнить главную задачу его жизни.

— Что ты хочешь взамен?

— Отличный вопрос! Смотри…

Внезапно, в груди у Шамана засветился шарик. Белый, серый, розовый, коричневый… не разобрать основной цвет, всё смешалось.

— Это твой дар, — пояснил Харон. — И я хочу его себе. На самом деле, я мог бы попытаться забрать его у тебя иначе, но как моему первенцу…

— Бери! — заорал Шаман, вырвал шарик у себя из груди и протянул чёрному человеку.

— А, — на секунду тот потерялся. — Прямо так, что ли? Авансом? Ну-у-у-у, — Харон взял шарик двумя пальцами и осмотрел с разных сторон. — В таком случае даю тебе своё мужское слово: с твоим внуком всё будет в полном порядке…

Глава 10

Дела. Делищи. Делюги. Растут в геометрической прогрессии, и хрен теперь этот процесс остановишь. Ко всему прочему добавился скорый рейд на земли Копчёного Котла, разборка с паскудной болотной богиней и развитие транспортной компании. Причём если с первым делом всё более-менее понятно, — иди да нагибай, — то второе и третье даже по своей формулировке сейчас больше напоминают запись из дневника девочки-первоклашки. Типа… хочу стать актрисой. А как? А что для этого вообще нужно сделать? С чего начать?

Короче… ладно.

Первая остановка на сегодня — полуподвал на цокольном этаже, чуть выше от нас по улице. Портить фасады вывесками в Новом Саду было запрещено даже за пределами крепостной стены, а потому о существовании этого предприятия можно было догадаться лишь по штендеру посередь дороги. Но чаще всего бедняга-штендер со своими обязанностями не справлялся. То его недовольные прохожие повалят, то ветер сдует, то собака обоссыт, и потому для верности к нему приставили паренька-подростка с картонной стрелкой-указателем.