Владыка Ядов

Но внутренний голос шепнул ему, что лунный бессмертный мог найти способ обойти стражей также, как ранее эти способы находили Небесные Избранники, что он мог разыскать старые заклятья или разработать новые… конечно, далеко не каждый мог этими заклятьями воспользоваться, требовалось высокое мастерство и высокий уровень Дара, но ни в мастерстве, ни в магической силе бессмертного второго поколения Фарен не сомневался. Он процедил ругательство и поспешил вниз. Браш был превосходно защищен от всех видов атак, однако прямого попадания метеорита мог и не выдержать.

Герцог приказал Халлену следовать за ним, а Катеону — вывести своих людей из цитадели и расположить их в восточном бастионе. Это противоречило тактике, о которой они договаривались ранее, Катеон начал задавать вопросы; Фарен жестом руки отмел все слова и возражения и послал барона выполнять приказ. Он сам почти бегом пересек верхние площадки Браша и добрался до лестницы, ведущей во внутреннюю Башню Лучей — место, из центра которого осуществлялось управление всей крепостью. Если смотреть сверху, своими очертаниями Браш напоминал звезду с короткими лучами или колесо с изломанным ободом; в самом центре находилась внутренняя башня — невидимая со стороны, скрытая стенами, бывшими выше нее на четверть, и внешними башнями, бывшими выше в полтора раза. Внешние башни достигали в высоту тысячи футов, стены — шестисот; однако внешние башни, будучи далеко вынесенными вперед, опирались на более низкую поверность, чем стены и внутренняя Башня Лучей, стоявшая точно на вершине скалы, что стала основанием для крепости. И если сверху Браш напоминал колесо, то со стороны он казался исполинским пауком, усевшимся между двух высоких скал на третьей, уступавшей им в высоте, расположивший свои длинные передние ноги у прибрежных камней, вцепившийся другими ногами в свою скалу, раскинувшись бастионам по скалам справа и слева и протянув задние ноги к началу Иладейской равнины. Вдобавок ко всему, три верхних уровня крепости были подвижными: двадцать четыре чародея управляли тремя уровнями Лучей, расходящихся в восьми направлениях; а тот, кто находился во внутренней Башне, управлял всем.

Фарен отдал приказ о приведении крепости в боевую готовность еще раньше, как только посыльный из дозорной башни передал ему сообщение о приближающемся флоте; однако, подчиненным ему чародеям требовалось время, чтобы занять свои позиции — сейчас же, он надеялся, на своих местах должны были оказаться уже все и ему не потребуется тратить время, посылая солдат разыскивать опаздывающих и тащить их в узловые комнаты силком. К сожалению, он не мог быть целиком уверен в их подготовке и дисциплине — половина чародеев заболела той же хворью, что поразила и его брата: некоторые из них были еще живы, но совершенно невменяемы, другие давно умерли, третьи, кажется, шли на поправку, но все равно не могли еще управлять Лучами. Выбывших пришлось заменять дублерами, но дублеров не хватило, и пришлось привлекать старших учеников. Халлен был учеником Морхана, старшего сына герцога, а сам Морхан — дублером отца. К счастью, управлению Лучами Браша традиционно обучали всех детей правящего герцога, независимо от их числа — это делалось на случай внезапных смертей, дабы магическая цитадель никогда не оставалась без хозяина. Теперь Халлен, второй сын графа Канэра эс-Халга, стал дублером молодого герцога; Фарен подумал, что если он переживет этот набег, непременно нужно будет завести себе ученика, а лучше двух.

Он вошел в Башню Лучей, центральная часть которой представляла собой исполинскую круглую залу с терявшимся где-то далеко вверху потолком. В центре залы находилось возвышение с каменым столом с вырезанными на нем рунами, в центре же стола, на две трети утопая в камне, покоилась светящаяся хрустальная сфера с перемещающимися внутри нее тенями и сияющими бликами. Фарен поднялся на возвышение и положил руки на сферу; Халлен молча занял место за его левым плечом — в его задачи входило оттащить герцога от сферы и самому занять его место в случае, если Фарен, переоценив свои силы, потеряет сознание и упадет на стол: если этого не сделать, центральный узел Башни Лучей просто убьет командующего, и довольно быстро.

Фарен почувствовал, как его Тэннак соединяется с Тэннаком Браша — этот процесс напоминал сразу и растворение плошки воды в полной почти до краев бочке, и всадника, оседлавшего норовистого жеребца. Крепость стала его телом, камни его мясом, проемы — артериями, пустые залы — легкими, башни — конечностям, а расходящимся от центра Лучам в человеческом теле не было соответствий. Вдали от себя, на второстепенных узлах Лучей Фарен ощутил присутствие двадцати четырех чародеев — все были на месте, напряженные, собранные и готовые к бою. Крепость, выстроенная по правилам дежьёна Камней и Проемов, собирала их силы воедино и умножала их во сто крат; Фарену оставалось лишь надеяться, что этого хватит, чтобы одолеть бессмертного и лидеров других Орденов.

Он сотворил заклятье виденья, посылая импульсы по одним Лучам и не касаясь других, пользуясь Тэннаком Браша и своим собственным, воспринимая прочих чародеев сразу и в качестве членов своего огромного тела, и в качестве отдельных сознаний, способных как выполнить приказ, так и воспротивиться ему; кроме того, от их мастерства и пристрастий зависело то, как именно приказ будет выполнен. Когда-то, когда он только начинал учиться управлять крепостью и отец описал ему взаимоотношения между командующим и баннеретами Лучей, Фарен подумал, что схожие чувства, вероятно, испытывает каждое из Светил, чьи энергии-Князья, наделенные разумом и волей, могли как проявлять покорность, так и поднимать мятежи, и даже в том случае, если они следовали воле Светила, их поведение могло быть чрезвычайно своеобразным.

Вот и сейчас каждый из тех, кого задействовал Фарен в этом заклятье, выполнил свою часть работы по-своему — некоторые лучше, другие хуже, а некоторые добавили к заклятью такие свойства, которых Фарен в первоначальном варианте не предполагал. Его восприятие и восприятие его подчиненных увеличилось взрывообразно — теперь Браш остался где-то внизу, а Фарен видел перед собой море, смотря на него с разных ракурсов и сторон, часть его «глаз» даже погрузилась в воду и наблюдала за происходящим на глубине от десяти до пятидесяти футов. Он увидел и флот, хотя и смутно — часть кораблей, хорошо укрытая чарами, как бы ускользала от его взора. Но это было неважно — он знал, где приблизительно они находятся, и этого было достаточно.

«Возможно, они собираются сбить с неба звезду и обрушить ее на нас, — беззвучно сказал Фарен своим помошникам. — Поэтому прежде, чем атаковать, нам следует позаботиться о защите.»

Баннереты Лучей откликнулись на его команду и три верхних уровня Браша пришли в движение. Послышался лязг металла, грохот и гул. Часть нижних и средних Лучей поднялась наверх, некоторые верхние, наоборот, опустились. В качестве основных стихий для творимого заклятья Фарен выбрал Землю и Воздух, кто-то из его помошников добавил Огонь и Воду для того, чтобы усмирить пламя, которое принесет с собой звезда — в идеале, впрочем, огонь и не должен был достигнуть крепости: звезда врежется в магический щит, в котором соединялись свойства воздуха и земли, и пламя растечется по нему, а частицы звезды упадут по сторонам от крепости, но не на нее.

После того, как щит был закончен, Фарен вновь обратил внимание на вражеский флот — корабли еще немного приблизились и уже можно было не опасаться, что заклятье ослабнет из-за большого расстояния. Фарен отдал приказ, и части Браша вновь пришли в движение. Теперь нижние Лучи опустились, вернувшись на свои места; средний подвижный уровень, поворачиваясь влево, сместился на четверть оборота, часть его Лучей немного поднялась, другие опустились; Лучи верхнего уровня также изменили положение.

Подул северо-западный ветер, небо потемнело, сгустились тучи. На море началось волнение, возраставшее вместе с движением кистей рук Фарена, легко покачивавшихся у хрустальной сферы, то нажимая на нее, то чуть отстраняясь. Он собирался устроить адскую бурю — такую, чтобы пенные валы поднялись выше гор и погребли под собой вражеский флот; однако очень скоро он ощутил сопротивление. Чародеи Ордена Свинцовой Горы делали волны тяжелыми и непослушными, заставляя море успокоится, чародеи Лилии пытались вмешаться в работу Фареновского заклятья. Фарен побеждал: равный по силе и мастерству любому из магистров, кроме бессмертного Элгара, он находился в несравненно более выгодном положении, а мощь, даваемая ему Брашем, была слишком огромна, чтобы ей мог противостоять даже магический Орден, собранный воедино.

Изначально он и не предполагал, что Ордена осмелятся идти прямо к Брашу: хотя ни разу еще крепость не использовалась на всю мощь, попытки взять ее случались и ранее, и ничем хорошим для атакующих они не заканчивались. Фарен думал, что Ордена решат высадится восточнее, попытаются блокировать крепость с суши, либо сразу двинутся вглубь страны, либо высадятся тайно и пришлют сюда отряд Крылатых Теней с тем, чтобы Тени незаметно проникли в крепость, перебили охрану и захватили внутреннюю башню — во всяком случае, он бы поступил именно так. Но Ордена решили атаковать в лоб, и теперь, сметая их жалкие потуги противостоять мощи колдовской цитадели, он поражался тому, насколько Ордена оказались уязвимы и насколько легко он может уничтожить сейчас сразу два Ордена — не говоря уже о сопровождавших их пиратах и воинов варварских кланов… он почти уверился в том, что все закончится легко и просто, когда что-то вдруг изменилось. В действие его магии вмешалась сила более высокого порядка — властно и всеобъемлюще она подчинила себе Воду и Воздух, и заклятье, созданное Фареном, потеряло всякое значение. Лучи Браша продолжали работать, энергия уходила в воду и в небеса, но заклятье больше не встречало отклика: волны и ветер целиком покорились иной силе, гораздо более могущественной. Точное местоположение источника этой силы Фарен не мог определить, но не сомневался, что она пришла с того корабля, на котором плыл бессмертный. Удручало то, что не было даже борьбы, какого-либо противостояния: Элгар просто отнял у него власть над морской стихией, и Фарен, сколько не пытался, не мог вернуть себе хотя бы часть этой власти.

«Какую магию он использует?» — Подумал молодой герцог. — «Неужели ему известны Имена Воздуха и Воды?..»

Истинные Имена обладали наивысшей властью над явлениями, и одна из граней между людьми и бессмертными пролегала в том, что бессмертным доставало силы использовать Имена, а смертным — нет; но даже среди бессмертных второго и третьего поколения большинство знало лишь одно Имя, свое собственное, и лишь немногим были ведомы Имена отдельных явлений. Князья редко делились этой магией даже со своими приближенными, а сам процесс постижения Имени, как правило, был столь долог и сложен, что даже бессмертные предпочитали тратить время на изучение каких-либо иных систем Высшего Волшебства, более простых в освоении.