Владыка Ядов

— И это говоришь ты? Бессмертный воитель, который освободил меня? Меч, сразивший одного из Адских Князей?

Эдрик закатил глаза.

— Я не вижу разницы, умрут они сегодня или завтра, — сказал он.

— Мне их жалко.

— А мне нет. Я тел-ан-алатрит. Я рассказывал тебе, что это значит.

Мольвири положила руку ему на грудь.

— А еще ты сказал, что может быть, ваша Школа неправа. Преклони-ка колено.

— Зачем?

Мольвири с упреком на него посмотрела.

— Разве ты признавался мне в любви? Дарил цветы? Пел романтические песни под окном? Мы живем здесь как люди, но ты ничего этого не сделал. Ты просто совратил меня, воспользовавшись моей неопытностью и незнанием тонкостей человеческих отношений. Вставай на колено. Будем добирать то, что пропустили.

Вздохнув, Эдрик преклонил колено. Ситуация забавляла, но он запретил себе смеяться и даже улыбался не так широко как хотелось бы. Она что-то задумала. Ему было любопытно посмотреть — что, и ради этого он согласился поучаствовать в ее маленьком спектакле.

— Эдрик Мардельт! — Торжественно произнесла Мольвири. — Я, дама твоего сердца и твоя возлюбленная, велю тебе, не мешкая, отправиться в замок Фальне и освободить всех томящихся там пленников.

— Ты делаешь успехи в куртуазии. — Заметил Эдрик.

— Вы. — Мольвири сверкнула очами.

— Ах, простите. Вы делаете успехи, моя прекрасная госпожа.

— То-то же. — Она довольно улыбнулась. Потом подозрительно посмотрела на него. — Так ты поедешь?

— Ну а куда мне деваться?..

Мольвири нахмурилась, и Эдрик поправился:

— Ведь не может же рыцарь отказать в такой пустяковой просьбе своей прекрасной даме...

Мольвири кивнула.

— Отправляйтесь, сир, и пусть ваши намерения и поступки будут благородны и чисты, и да пребудет с вами мое благословление.

Глава шестнадцатая

— Я выбрал Ильсильвар в качестве первой страны, которую мы возьмем силой, потому что ее защищает Школа, — произнес Лицемер. — Школа может оказать нам сопротивление в мире людей, следовательно — ее необходимо нейрализовать. Ты не возражал. Я полагал — это от того, что ты оцениваешь ситуацию также, как и я. Позже рассказ Истязателя о силе, которую тел-ан-алатриты, украв у меня и у Гедкая Оружейника, стали использовать для достижения бессмертия, лишь укрепил меня во мнении, что выбор сделан верно. Но теперь становится ясно, что твои мотивы были совсем не такими, как мне казалось.

— Ты говорил с Кукловодом. — Констатировал я.

— Дело не только в нем. — Возразил мой брат. — С момента воскрешения я похитил множество лиц, и некоторые из них принадлежат бессмертным обитателям неба. Там гуляет слух, что Князья Света не вмешиваются в происходящее на земле потому, что наша деятельность их полностью устраивает. Источник ереси в Ильсильваре раздражает их уже много лет, но выкорчевать его они не способны. Слишком много тех, кто некогда обучался в Школе, обитают теперь на нижних небесах и в верхних кругах Ада, слишком много родственных связей у людей и небожителей, слишком много союзов заключено. Если Солнечные нанесут удар по Ильсильвару, то могут получить гражданскую войну у себя на небесах. Раньше они уже так поступали, и Школа, несколько раз едва ими не уничтоженная, сделала выводы из предыдущих поражений. И поэтому наша деятельность Солнечным как нельзя более кстати: мы спалим Ильсильвар, а они явятся под конец, выступив в роли спасителей, и низвергнут нас.

— Несомненно, они мечтают об этом. — Я улыбнулся.

— Почему ты не сказал мне о том, что заключил союз с одним из Князей Света?

— Союз? — Я отрицательно покачал головой. — Я бы так это не назвал. Он принес мне в дар Живой Алмаз Палача и дал совет относительно действий, которые нам следует предпринять, если мы хотим избежать открытого противостояния в первое время. Затем у меня был разговор с тобой, мы обсудили стратегию, и ты объяснил, почему наш первый удар должен быть направлен на Школу и Ильсильвар. Выходило, что предложенное Солнечным полностью соответствует нашим интересам. Пусть они видят в происходящем свою выгоду — какое нам до этого дело? Нам нужно время для того, чтобы накопить силы и возродить братьев. Пусть думают, что мы выполняем за них грязную работу.

— Ты не ответил на вопрос о том, чем объясняется твое молчание, — сказал Лицемер, посмотрев на меня. — И потому у меня закрадывается подозрение, что ты ведешь собственную игру и вовсе не желаешь достичь той цели, которую мы все ставили перед собой изначально.

Я усмехнулся.

— А как в эту версию укладывается то, что я помог тебе возродиться?

— Не знаю. Возможно, ты хочешь войны для того, чтобы вновь предать всех нас в самый решительный момент — на этот раз для того, чтобы выгадать себе наилучшие условия. Может быть, присоединение к тем, кто возлег на Дне, не способно удовлетворить твои аппетиты. Возможно, ты хочешь создать собственное царство в срединных мирах, покорив своей воле Сферы в верхних кругах преисподней и даже, возможно, какие-то из тех, что находятся на нижних небесах. Я не знаю.

В ответ мне оставалось только рассмеяться.

— Ты жил во мне, пока я был человеком…

— В частице тебя, а не в тебе…

— …и я согласился отдать тебе свою душу. Ты получил доступ к моей сущности Князя и мог бы сделать меня своей маской. Ты видел все мои мотивы.

— Я помню это, — признал Лицемер. — Однако это не означает того, что теперь ты думаешь также, как и тогда, когда я владел тобой.

— По-твоему, на протяжении столетий у меня могли быть одни намерения, а теперь вдруг стали другие? И это твое обвинение основано лишь на том обстоятельстве, что я не счел нужным посвящать тебя в свои секреты?

— Это обвинение основано на предположении о том, что ты мог предусмотреть мою сделку с человеком Льюисом, — как всегда ровным голосом ответил Лицемер. — Ты мог отделить и спрятать часть себя, и забыть о том, что спрятал. Я увидел ту часть, которую ты был готов мне показать, убедился в твоей искренности и позволил Льюису соединиться с тобой. А затем, когда ты стал восстанавливаться уже в качестве Князя, проникать в свои бисуриты и осознавать целые миры как части собственного внутреннего пространства — ты впитал ту часть, которую некогда отделил и все вспомнил. Твоя божественная сущность была разбита на тысячи частей, и Льюис — лишь одна из них. Думаешь, я об этом не помню? В любую из остальных ты мог вложить свои самые тайные, самые коварные намерения и планы, которые не собирался показывать мне.

Я расхохотался. Но смеялась лишь одна из моих личностей — другие занимались своими делами в Нижних Мирах, а третьи обдумывали, что ответить Князю Лжи. При общении с ним у всех рано или поздно возникали сложности. Ирония судьбы: Князь Лжи требовал абсолютной искренности и не соглашался на меньшее.

— Все это попахивает тотальной паранойей, — сказал я. — Ты не веришь Кукловоду, не веришь мне… наверное, при желании можно и Истязателя в чем-нибудь уличить… кого еще? Крысолова? Палача?..

— Истязатель потерял память и почти всю свою силу. Местонахождение Крысолова нам по-прежнему неизвестно. Палач мертв.

— Ну, с твои настроем после того, как первый восстановится, второй найдется, а третьего мы воскресим — всегда можно придумывать какую-нибудь хитроумную теорию заговора, объясняющую, каким образом все это было нацелено против тебя, против Властелина или против наших планов по возвращению Солнечного Убийцы.

— Ты уходишь от прямых ответов, — холодно произнес Лицемер. — Ни опровергаешь, ни подтверждаешь обвинение — потому что знаешь, что я в любом случае почувствую ложь… или ее отсутствие.