Владыка Зла

— Гнарл… — Прозвучал позади сильный голос с такой солидной хрипотой.

Старый миньон обернулся, чтобы посмотреть на еще более старого собрата. Он знал, что этот миньон самый старый из ныне живущих слуг, и пережил куда больше зим, нежели он сам. Этот самородок был вытащен прямо из преисподней, к сожалению, уже после падения цитадели. Не удивительно, что он немного похож на зомби, а некогда синяя кожа сейчас куда более серая и дряблая, словно грязная тряпка.

— Смертис, что-то случилось? — Прохрипел Гнарл, подходя к собрату. Несмотря на свою старость, бурый миньон двигался вполне уверенно, не терзаемый болезнями или болью в костях.

Вытащить Смертиса из основания новой, еще только строящейся цитадели, было не то, чтобы невозможно, но очень сложно.

— Он на севере. — Прозвучал на удивление четкий ответ.

— Что? Кто? — Гнарлу на миг показалось, будто он ослышался.

Смертис подошел еще ближе и без всякого содрогания провел ладонью живой руки по трону.

— Река душ реагирует на магию Повелителя. — Пояснил Смертис. — Он колдовал на северных землях.

— Это же прямо над нами… — Ошарашено пробормотал Гнарл.

Что-то внутри старого миньона замерло в страхе. Гнарла охватил страх, что прямо сейчас Смертис скажет, что он пошутил. Глупо, но Повелитель не может просто умереть. Если не будет Повелителя, не будет и их. Да, Зло всегда найдет себе дорогу, но если магия Повелителя потухнет хоть на мгновение, это Зло будет искать себе дорогу уже без Гнарла. А сейчас Повелитель уязвим как никогда, он молод, очень молод, его тело еще слишком слабое, как и магия, а рядом нет слуг, способных защитить его.

— Тогда надо послать экспедицию на поверхность. — Прохрипел миньон. — Ты можешь сказать, где именно был Повелитель?

Смертис кивнул, но немного замешкался.

— Я уже давно не был наверху… многое могло измениться…

— Просто покажи на карте. — Пробурчал Гнарл.

Такой вариант устроил Смертиса.

— Шванк, где карта!? Карту неси, засранец! — Хрипло воскликнул Гнарл.

Бурый миньон, что принимал активное участие в строительстве тронного зала, испуганно дернулся и свалился с деревянного мостика под противный смех остальных работяг. Быстро метнувшись за трон, Шванк принёс карту верхних земель. И самый старый слуга Зла — Смертис — уверенно ткнул в точку на светлой стороне ткани.

Миньоны заинтересованно пялились в кусок ткани. Смертису было немного фиолетово, он пережил немало повелителей, пускай и умерев парочку раз. Гнарл испытывал предвкушение скорой встречи с молодым Повелителем. Они еще успеют слепить из личинки Повелителя настоящего монстра. Ну а молодой и глупый Шванк просто смотрел на красивые каракули, вышитые на тканевой карте, размышляя о вкусном крысином мясе.

На куске ткани было изображено всего несколько участков, далеко не весь мир. Вот пространство Иного мира, расположенного прямо под заснеженным городком Нордбергом. А вот тропическое море с островами светлых земель эльфов. Чуть дальше Нордберга по западному направлению начинаются горы, разделяющие материк на несколько частей. И по ту сторону скал начинаются земли Империи. Чуть севернее располагается пустошь, бывшая когда-то процветающим королевством, основой силы предыдущего Повелителя. Хотя карта была нарисована крайне отвратно, незнающий мог легко перепутаться в направлениях, но свою функцию она выполнила вполне достойно.

С этого момента не прошло и часа, как башню покинуло пять групп бурых миньонов. Молодые и сильные, они, хоть и невысокие, зато очень выносливые и быстрые. К тому же, их много! Тем более, благодаря своему росту и телосложению, они очень хорошо умеют прятаться и скрываться, когда того требуют обстоятельства.

Глава 2: Кельда

Яркое солнце освещало льдины, отражаясь от снега и принося крохи тепла. Был мороз, но мороз бодрящий, не тот, что замораживает насмерть. Поэтому я мог не опасаться получить обморожение, чем активно пользовался, вовсю отдыхая, лежа на льдине. Прямо как убитый мною ранее тюлень, да, я вспомнил название этой твари.

Они обитают возле водоёмов, по большей части местные разводят их на мясо и шкуры, редко когда достигают подобных размеров. Маленьких детёнышей тюленей местные называют бельками, именно их они и стараются разводить. Многочисленные, с шерсткой и неплохим количеством мяса, к сожалению, возможность разводить подобный скот имеется только если поблизости есть водоём, речка, озеро, ну или море…

Отходил я от боя с мутировавшим тюленем довольно долго. Но закат еще даже не показался за горизонтом, пока я отходил от последствий такого большого количества использованной магии. Иначе говоря, сейчас я старался поменьше шевелиться, восстанавливая свою манну, которую почти всю истратил на сражение.

Практикуясь в магии, которая текла во мне вперемешку с кровью, я уже добивался схожих последствий и знал, что потребуется некоторое время для восстановления сил. Порой, я слишком перебарщивал с тренировками, хотя сейчас выпустил почти всё, что имел, одним магическим фокусом. Все же, каких-либо трудностей с обнаружением и выходом магии из тела я никогда не имел. Другим пунктом шел осмысленный контроль манны и превращение магии в заклинания, или хотя бы что-нибудь похожее на заклинания. И даже моя дырявая память, что подобна перемешанному салату из всех возможных овощей с фруктами, не могла мне в этом помочь. В данный момент я умел крайне мало: ударить молнией, ударить огнём, подчинить своей воле животное. Последние удавалось не так часто, в большинстве моих попыток подопытное мелкое зверьё попросту сгорало в синем пламени от переполнившей их тела магией. Тогда с волком мне сильно повезло, этот навык я плохо развил. В моей памяти было немало заклинаний, но что нужно было делать с самой магией, помимо выкрикивания слов, я не знал. Каких-либо тренировок или обходного пути я не помнил, или попросту не знал.

Это всё, что я умел, не считая неконтролируемого выпуска магии из своего тела, в такие случаи могло произойти всё, что угодно. Помню, как в детстве в моей комнате я отменил гравитацию, и все вещи начали парить. Или выпустил маленький светящийся огонёк, когда мне показалось в темноте что-то. Подобные магические выбросы происходили весьма часто, пока я не стал практиковаться в магии сам. Насколько я знал, ориентируясь на свою память, это называлось стихийными выбросами которые происходят у детей волшебников.

Ну а когда решил заговорить, то первое моё слово заставило магию среагировать.

Помню, тогда мои татуировки засветились синевато-белым светом, а магия завихрилась вокруг тела. Я догадывался, что подобная магическая мощь, что крайне слабо поддаётся контролю, возможно, как-то связана с моими татуировками, которые были нанесены мне отцом в далёком детстве. Но их смысл был мне не ясен. Впрочем, возможно, тут дело было не только в татуировках, каких-либо знаний о них у меня попросту не было.

Да и те рубленные обрывки воспоминаний о магии представляли из себя крайне мало полезного, как и знания о технологиях более современного мира. Я знал много, очень много для деревенского паренька. Возможно, сейчас я являюсь самым умным разумным среди всех людей этой эпохи. Эпохи, в которой люди подтираются тряпками, а кое-кто — холодным снегом. Но, в то же время, я ничего не знаю о том, кем я был в прошлой жизни. А то, что прошлая жизнь у меня была, я был уверен. Меня можно было описать как попаданца, но я был с этим не согласен. Я родился в этом мире, с этой памятью, толком не помня о прошлой жизни. И, в то же время, я помнил крайне много различных историй… Кажется, это были сказки из прошлого мира, но именно по этим сказкам я и пытался освоиться со своей магией, местами даже удачно.