Владыки света

— Ты подглядывал, да? — с упреком сказал Соломон.

— Мне случилось спуститься вниз. Я хотел посмотреть, не угрожает ли вам опасность, ответил Майкл. — Как бы то ни было, теперь не время увиливать, вы не находите? Ибо факт, что меня он тоже не может видеть. С этим-то мы что будем делать?

Вместо ответа Соломон указал вперед.

— Идем со мной. Комендантский час уже начался. Здесь небезопасно, и твоя милая подружка наверняка ждет и беспокоится, тут уж никуда не денешься.

Спустя пять минут, несколько раз дав крюк, чтобы обойти патрули, они оказались у дверей прежнего жилища Соломона. Раввин открыл дверь и отошел в сторону, приглашая Майкла войти.

— Но ведь я уже был здесь, — запротестовал Майкл, — и этот дом уже не был вашим.

— Не суди меня строго. Дешевые фокусы вошли у меня в привычку.

Не став развивать эту тему, Соломон подтолкнул Майкла в гостиную. Она была тускло освещена одной-единственной свечой, шторы были задернуты.

— Я отнесу продукты наверх Белле. Встретимся в моем кабинете, хорошо?

Сидя в одном из старых обитых кожей кресел и рассматривая ряды старинных книг в кожаных же переплетах, Майкл почувствовал, что его осознание изменилось. Никакое конкретное событие, пожалуй, никакое конкретное его решение не было тому причиной. Однако каким-то образом он оказался в лодке и поплыл прочь от обычной жизни, казавшейся теперь ему чем-то отдаленным, словно отодвинувшимся за горизонт. Именно поэтому Исмаил не мог его видеть или же его защищало что-то другое?

Мысленным взором он мог теперь увидеть нарастающее неистовство, словно кругами расходившееся от появления Исмаила. Это уже не было сном. Майклу стоило лишь прикрыть глаза, как он увидел себя идущим по пылающему городу, только на этот раз сожженные дома были высокими и современными. Пророк находился здесь, и его слова были языками пламени. Чем больше он проповедовал, тем сильнее разгоралось пламя, и Майкл смотрел на это, не испытывая страха. В этом была сущность произошедшей с ним перемены, и он не был уверен, что это хорошо. От подобного бесстрашия его передернуло, как от ощущения неведомой опасности.

Очнувшись от своих грез, он обнаружил стоящего перед ним Соломона с револьвером, нацеленным ему прямо в лоб. Майкл подскочил.

— Что вы делаете? Бросьте эту штуку!

Соломон поднял ствол вверх.

— Мы подошли к критической точке. То, что Исмаил не может тебя видеть, еще не означает, что он будет тебя игнорировать. Как раз наоборот. Невидимое представляет для него угрозу, и он понимает, насколько мы опасны. Вопрос лишь в том, согласимся ли мы быть для него опасными или будем продолжать наблюдать и надеяться.

— Я не понимаю, как мы можем сидеть сложа руки. Если Тридцать шестьобладают какой-то силой…

— Ты цепляешься к словам, не более чем словам. Как ты думаешь, что такое сила? — спросил Соломон.

— Не вижу, какое это имеет значение. Он один из вас, пусть даже отступник, но все равно он такой же, как вы, и не такой, как все остальные. Вы говорили, что Тридцать шестьобладают безграничной силой.

Соломон покачал головой.

— Исмаил такой же, как мы, это верно, но делает его таким свободная воля. Мы — люди, прошедшие через искушение иной реальностью и отвергшие ее. А он не захотел отвергнуть, но это не означает, что мы можем его контролировать.

У Майкла упало сердце.

— Иными словами, вы намерены быть фаталистами, в то время как миллионы людей умирают, когда хаос охватывает чуть ли не весь мир? Я понимаю.

Нахмурившись, он обвел взглядом комнату, задавая себе вопрос, неужели это и есть то, к чему в конце концов свелась трехтысячелетняя мудрость. Его голова инстинктивно повернулась, когда он ощутил удар в левый бок. Толчок потряс все его тело, чуть не сбив с ног. Одновременно раздался оглушительный грохот.

«Он следил за мной».Времени у него было только на одну эту мысль. Развернувшись и удержавшись от падения, Майкл увидел, как вся стена кабинета, выходившая на улицу, разом осела. Комнату в считанные секунды заволокло кирпично-цементной пылью. Стена превратилась в груду камней, и он увидел улицу, темноту и спокойствие которой нарушал лишь горевший в отдалении фонарь.

— Оставайся на месте! — велел Соломон.

Он не отрываясь всматривался в проем в стене. В тот же миг на груду кирпичей, не обращая внимания на густые клубы пыли, взобралась человеческая фигура. Майкл тут же понял, кто это. Теперь невидимость не сможет послужить ему защитой, ведь ничто не мешает Исмаилу обрушить на них весь дом. В отчаянном броске Майкл кинулся на темную фигуру, и в ту же секунду у него над ухом раздался звук выстрела.

Не обращая внимания на гул в голове, Майкл упал на Исмаила сверху. Они пару раз перекатились, сцепившись, прежде чем Майкл понял, что его противник недвижим. Он не сопротивлялся; он вообще не делал ничего. Над ними стоял Соломон с револьвером.

— Можешь больше не стараться, — сухо сказал он.

Майкл сел, оттолкнув тело. Исмаил откатился на кучу кирпичей, раскинув руки.

— Так хорошо? — спросил Соломон.

Краем глаза Майкл увидел, как, сойдя с лестницы, в комнату ворвалась Белла, одетая во фланелевую ночную рубашку, и в ужасе застыла с открытым ртом.

— Как вам удалось его убить? — изумленно спросил Майкл.

Соломон хладнокровно положил револьвер в ящик стола и повернул замок.

— Ты имеешь в виду, как это оказалось возможным? Все люди смертны. Я никогда не говорил, что он не может умереть. Не стоит злоупотреблять предположениями.

Пощупав пульс на руке Исмаила, Майкл поднялся. Из аккуратного отверстия, проделанного во лбу Пророка пулей небольшого калибра, сочилась кровь. Болезненное головокружение смешалось у Майкла с нахлынувшим облегчением.

— Я все еще не могу поверить…

— Увидеть — значит поверить. Это ведь общее правило, не так ли?

Соломон подошел к Белле и обнял ее.

— Пожалуйста, возвращайся к себе в комнату. Упакуй чемодан, — успокаивающе сказал он ей. — Этот молодой человек способствовал тому, что это дело на нас свалилось. Теперь нам следует ждать визита военных. Я хочу, чтобы ты ушла отсюда.

Слова раввина оправдались почти сразу же. На темной улице появился армейский джип, и на куче кирпичей возникли двое израильских военных полицейских с оружием наизготовку.