Власть бездны

Грачев врезался в бетонные обломки плечом и боком, затем поток перевернул Егора, и он приложился ещё спиной и затылком. В глазах потемнело, Грачев хлебнул мутной соленой воды, закашлялся и едва не ушел на дно. Но у потока имелись другие соображения на этот счет. Он понес Грачева дальше и ещё трижды шмякнул о твердые предметы, а затем едва не насадил, словно кусок мяса на шампур, на торчащий из склона промоины арматурный прут.

Случись эта неприятность, исход выглядел бы местью сумасшедшей местной природы за погибших в стычке у аэродрома атлантов. Но всё обошлось малой кровью. Прут лишь разорвал одежду и сильно расцарапал бок.

Защипало от соленой воды сильно, но терпимо. Да и не до того стало Егору. Он барахтался, как мог, и пытался ухватиться хоть за что-то, но у него никак не получалось. Коварный прут оказался слишком скользким, обломки крошились, а просто впиться пальцами в землю не получалось – вода стремительно размывала берега промоины. Чтобы выбраться из ловушки, требовался либо брошенный с берега трос, либо какой-то невероятный пинок из-под воды. Первое, конечно же, предпочтительнее.

Однако получил Егор второе. Вернее, нечто подобное второму. Какая-то неведомая сила вдруг подняла его над водой и швырнула на берег. Грачеву показалось, что кто-то ухватил его сразу за ворот и ремень и бросил, как мешок с картошкой. Нет, Егор не обиделся на столь непочтительное обращение. Скорее, его смутил факт, что кто-то рискнул войти в воду ради спасения какого-то идиота, решившего, что он чемпион мира по прыжкам в длину. А ещё Грачева раздосадовало понимание, что обладающий настолько чудовищной силой спасатель оказался либо не меньшим идиотом, либо умышленно вернул Егора на исходную позицию – вышвырнул его на южный берег промоины. Интересно, сам он выбрался из воды? И если да, на какой берег?

Грачев сел и протер глаза. Затем поморгал и протер снова. Он верил и не верил тому, что видел. Буквально в трех шагах от него, у кромки воды сидел на корточках мокрый и грязный, но улыбающийся во всю физиономию… Сёма Пасюк! Живой, невредимый и по-прежнему вполне упитанный.

Егор коротко мотнул головой, как бы отгоняя наваждение, но оно не исчезло. Даже наоборот, дополнилось колоритными деталями. Сема разжился богато укомплектованным жилетом-разгрузкой, патронташем и ружьем, но при этом разгуливал босиком! Случись эта нежданная встреча на тропическом пляже, Грачев не удивился бы. Однако октябрьская погода в здешних широтах никак не располагала к прогулкам босиком. Может быть, Семен скинул ботинки перед тем, как полезть в воду?

Пасюк вновь ухмыльнулся и, не мигая, уставился на Грачева. Нет, обуваться он не собирался. И от холода не дрожал, в отличие от Егора. Сидел весь такой расслабленный, словно на пацанской сходке в родном дворе, и разглядывал приятеля. Неприятно так разглядывал, каким-то хищным акульим взглядом, будто бы примеряясь, с какого бока начать трапезу.

– Чумовой прыжок, – наконец проронил Семен и сплюнул. – Ты, Грач, реально птицей себя считаешь? Голову повредил в катастрофе?

– Как ты уцелел? – вместо ответа спросил Егор.

– Как-то так, – Сёма пожал плечами. – Когда шмякнулись, потерялся, а потом вынырнул и к берегу. А ты?

– Такая же история. Меня местные партизаны встретили, прикрыли от тварей и к городу направили. Я хотел военных догнать, а тут вдруг этот поток.

– Да, удачно, – Семен окинул взглядом ближайшие дома. – Этот ручей только начало. Скоро вода выше крыш поднимется. Не знаю, что там придумали эти атланты, но приливная волна идет огромная. Этот поток лишь один из десятка. И не самый мощный, если что. Волна дамбу сломала и всю северную окраину накрыла. Один блокпост на холме торчит. Так что город с аэродромом и южными скалами это теперь остров в окружении болот и моря.

– Так я и подумал, – Егор стянул ботинки, вылил воду и отжал носки.

– А если подумал, чего вплавь бросился? Всё равно ведь больше двух ручьев не переплыл бы. Включи мозги, Грач, удача здесь, а не там.

– И что тут за удача?

– Город пустой, – Семен хмыкнул. – Мечта юного романтика. Помнишь в «заброшку» бегали, в сталкеров играли?

– Это в недостроенный корпус больницы? Пашка ногу там сломал. Помню. А тут-то что хорошего?

– Дурак, что ли? – Пасюк, казалось, искренне удивился. – Эти дома не заброшенные. Если не спеша пройтись, можно тонну всяких полезных вещиц нагрести. И золотишко с деньжатами наверняка найдется.

– Ты предлагаешь разграбить город?

– Ну, это ты загнул, – Сема ухмыльнулся. – Весь город нам не осилить. А вот пару денежных заведений подломить можно. Магазин какой-нибудь или вон там… два банка в одном здании. А чего такого? Затопит тут всё, пропадут финансы. А так мы их в обороте оставим, общественно-полезное дело сделаем.

– Сема, это мародерством называется. По законам военного времени – расстрел на месте за такие дела. Я не подписываюсь.

– Ты успокойся! Какое мародерство? Кто докажет? Свалили все!

– Во-первых, я просто не хочу. А во-вторых, я тут спасателей видел и полицию. А еще военные говорили, что некоторые местные остались, как раз от мародеров город охранять. Так что и тебе не советую!

– Советует он, – Семен встал, вновь ухмыльнулся и похлопал Егора по плечу. – Как знаешь, Грач. Мне больше достанется.

Егор заподозрил, что дело нечисто. Очень уж легко Пасюк отвязался. Но как-то предупредить неблагоприятное развитие событий Грачев не успел. Сёма мгновенно сместился за спину и врезал Егору в затылок.

В глазах у Грачева резко потемнело, и он мешком рухнул на землю.

* * *

Когда Егор пришел в себя, первое, что он почувствовал, была досада. Сначала он подумал, что это из-за резкого звука. Где-то рядом, казалось прямо под ухом, истошно вопила сигнализация.

«Что за люди! Поставят машину с другой стороны дома, а брелок в кармане куртки оставят. Или вообще уедут куда-нибудь. И тогда всё, если сработала в машине сигналка, – привет соседям, окно не откроешь. А откроешь – не уснешь. Или… стоп… какие соседи, какие машины, я ж не дома!»

Грачев резко открыл глаза и попытался встать. У него не получилось по двум причинам. От резкого движения голова затрещала от боли, а в глазах снова потемнело. И ещё – Егор был связан по рукам и ногам.

Грачев на минуту замер, выждал, когда боль немного отпустит, а в глазах прояснится, и повторил попытку, но теперь медленно. На этот раз подняться получилось. Даже больше – вязки на ногах оказались слабыми, и Грачев сумел от них освободиться. А вот руки были скованы за спиной. Именно скованы, а не связаны. Егор ощущал холод наручников и слышал, как они негромко лязгают.

Грачев осторожно повернул голову – боль сделалась обжигающей и перетекла на затылок – и попытался понять, где находится.

Во-первых, сидел в каком-то помещении, а не на берегу промоины. Во-вторых, в помещении царил полный разгром, поэтому Егор с трудом понимал, чем здесь занимались ещё вчера. Работали, это точно. Для комнаты в квартире интерьер не годился, выглядел чересчур казенно. Да и всяких деловых бумаг повсюду валялись ворохи.

Егор повернул голову в другую сторону и увидел две распахнутые двери. За одной виднелся коридор, а другая вела в помещение, одну из стен которого закрывал железный стеллаж с сотнями ячеек. А справа от входа виднелась огромная дверца сейфа. Тоже распахнутая.