Власть бездны

Что из всего этого складывалось? Какая фигура? Да очень простая. Верить в это не хотелось, но факты говорили сами за себя. Семена Пасюка покусали твари, и теперь под действием их яда он сам превращался в атланта. Такое случалось, Егор знал это точно. Ещё во время срочной службы ему довелось видеть таких людей в госпитале, куда Грачев загремел на месяц с пневмонией.

Покусанных привозили из-за океана и помещали в закрытый блок «А». Там они и умирали. Кто-то – медленно и мучительно, почти перерождаясь по ходу дела в подобие атланта, а кто-то – быстро, поскольку не выдерживал даже первой фазы трансформации, не суть. Важно, что никто из блока «А» не возвращался.

– Тварь, – едва слышно сказал Грачев.

– Будешь обзываться, сама пристрелю, – так же негромко сказала Окси.

– Ты не поняла, это я подсказываю Гарри!

– Я всё поняла. Он сам додумается. Ты лучше скажи, что ещё разглядел?

– Ты веришь, что я не виноват?

– Пока не верю. Но хочу поверить. Поэтому и спрашиваю.

– Парни, здесь есть кое-что! – крикнул оставшийся в служебном секторе рейнджер. – Я на лестнице в подвал!

– Что там?

– Здесь полно воды! – Рейнджер выглянул в коридор и помахал чем-то белым.

– Неси, – приказал Баз.

– Это бумаги из кабинета управляющего, – рейнджер быстро подошел к Базу. – А ещё там вот это плавало.

– Сто рублей, – Баз вручил мокрую банкноту полицейскому. – Громила ушел через подвал.

– Он же затоплен.

– Ну и что? Значит, где-то рядом есть какой-то колодец, до которого можно донырнуть.

– Вот почему ты мокрый, – Гарри вновь придавил Егора. – И вот почему нет следов, идущих отсюда в служебные помещения.

– Ты всё правильно понял, Гарри, – поддержал копа главный рейнджер. – Этот парень нырнул в коллектор и вынырнул в подвале этого дома. С собой он привел дрессированную тварь, которая вскрыла сейф и нырнула с мешком денег обратно в коммуникации. Деньги сейчас где-то под городом. Или в городском отстойнике.

– Грязные деньги, – усмехнулся второй коп.

– Деньги не пахнут, – заметил Баз. – Преступление раскрыто, я думаю. Осталось поймать сообщника.

– Поймать и повесить рядом с этим русским, – добавил другой рейнджер.

– А я спросила бы у русского, как он ухитрился приручить атланта, – сказала Оксана.

– Да, это интересно, – согласился Баз. – Только не ко времени. У нас и без того полно дел. Не так ли, Гарри?

– Так, Баз, – коп поднялся на ноги. – Только солдат-мародеров полагается расстреливать, а не вешать. Эй, русский, вставай. Я не хочу марать интерьер нашего банка твоей дерьмовой кровью.

* * *

Почему человек сам идет на эшафот или к месту расстрела, да ещё и собственноручно копает могилу, а не падает и не бьется в истерике? Потому, что надеется. До последней минуты надеется на чудо или на снисхождение палачей.

У Егора имелись все основания надеяться на более реальные вещи. Например, на законы, о которых так любят рассуждать американцы. То есть на то, что палачи одумаются, вспомнят, какие они законопослушные, и отменят экзекуцию. Ведь по всем законам расстреливать мародеров должны военные, а не полиция. И не по решению группы местных граждан, принятому на основании скоропалительных выводов, а по приговору военно-полевого суда. То есть всё происходящее следовало считать типичным линчеванием, нарушением всех законов.

Но время шло, и надежды таяли. Палачи вели себя очень убедительно. На блеф это не походило.

И Оксана выглядела подавленной. Она не верила Грачеву, но явно сомневалась и в выводах Гарри. Что стало причиной её плохого настроения: внутреннее возмущение оттого, что товарищи могут расстрелять невиновного, разочарование в Грачеве или просто сожаление, что вынуждена участвовать в неприятнейшем деле? Ответа в глазах у неё не просматривалось. Там просто отражалась смертная тоска.

За порогом здания уже вовсю плескалась вода. Пока что она поднялась только по щиколотку, но покрыла всё ровным слоем. Сухих участков почти не осталось. Городок постепенно превращался в уменьшенную копию Венеции. То есть палачи не могли найти подходящую яму, в которую можно сбросить тело казненного, под слоем мутной соленой грязи скрылись все ямы, кочки и прочие дефекты ландшафта. Но Баз и Гарри всё равно вели Грачева куда-то по узкой улочке. Просто подальше от центра? Или поближе к морю, где труп с удовольствием «утилизируют» атланты? В этом случае они сильно рисковали. Воды пока прибыло мало, но в какой-нибудь канаве уже запросто мог скрываться приплывший из моря враг.

Гарри, видимо, рассудил примерно так же, поэтому жестом приказал Оксане и двум другим участникам «народного суда» оставаться неподалеку от банка. Парни поняли его правильно, а вот Окси ещё какое-то время брела по улочке и в результате остановилась примерно на полпути к месту казни. Лобным местом стала площадка у глухой боковой стены трехэтажного строения в квартале от центра.

Гарри подтолкнул Егора в спину, вытащил из кобуры пижонски огромный револьвер и взвел курок. Услышав щелчок, Грачев обомлел, но всё-таки сумел выдавить из себя короткую реплику.

– А как же последнее желание?

– Что? – Гарри взглянул на рейнджера.

– Просит исполнить последнее желание, – перевел Баз.

– Обойдется, – коп поднял револьвер.

Егор стоял к полицейскому спиной, но видел размытую дневную тень на стене. Гарри целился ему в затылок с трех шагов. Пожалуй, больше Егор мог не надеяться на законы или чудо.

По улице прокатилось эхо выстрела. Грачев вздрогнул, втянул голову в плечи… и тут же осознал, что по-прежнему жив, а значит, чудо всё-таки случилось. Стрелял не коп, а кто-то другой, и довольно далеко от лобного места. Где-то на перекрестке. Хлопнул ещё один выстрел, а затем прилетела странная гамма звуков. Продолжительный и громкий плеск воды, словно на перекресток вылетел конный отряд, голоса, а затем невнятная, но гневная реплика Оксаны. Егор заметил, что тень Гарри меняет конфигурацию. Теперь коп целился в кого-то другого.

Егор обернулся. Со стороны перекрестка, шумно шлепая по воде, к палачам и приговоренному приближались не меньше десяти человек в униформе спасателей. Один из них крепко держал Оксану. Остальные сжимали в руках «сотые» калашниковы и американские штурмовые винтовки и целились в Гарри с Базом.

Рейнджера картина впечатлила, и он свой дробовик опустил, а вот Гарри упрямо держал на мушке кого-то из спасателей.

– Брось свою пушку, – вдруг сказал кто-то, бесшумно возникая позади полисмена.

В затылок Гарри уткнулся ствол винтовки.

– Везет мне сегодня на русских, – коп криво ухмыльнулся и выронил револьвер.

Так же «повезло» и Базу, только ему ничего не предложили, просто щелкнули предохранителем, и рейнджер мгновенно понял «намек».

А вот Грачеву повезло без кавычек. За спиной у него тоже щелкнуло, но этот звук имел совсем другое происхождение. Запястья освободились от наручников.

«А вот знай наших!»

В животе потеплело, оцепенение тут же прошло, но зато стало ощутимо потряхивать. Новая порция адреналина явно стала лишней, как та рюмка «на посошок». Егор невольно усмехнулся, обернулся, и улыбка сползла у него с лица.

На выручку пришли никакие не «наши». Наручники расстегнул помощник странного типа по кличке Профессор, тот самый негр, что не так давно предлагал утопить Грачева в болотах. А за спиной у фальшивого спасателя стоял и ухмылялся сам Профессор.

Сыграв на «отлично» «немую сцену», Профессор подал знак своим бойцам, и они быстренько перестроились. Теперь внутри их каре оказались Грачев и Профессор, а к стенке «спасатели» поставили Гарри, База и Оксану. Нет, расстреливать их «спасатели» не стали, но держали на мушке до тех пор, пока не свернули за угол, где всю компанию ждали два настоящих КамАЗа с будками, раскрашенными в цвета МЧС…