Власть холодного железа

— Когда иные впервые предложили правительству отвести им места под резервации, мой отец сказал, что, по его мнению, малый народ пытается восстановить территорию, какая была в Великобритании и вообще в Европе до того, как христианство возникло и понастроило церквей и соборов. Якоря в этом мире малый народ не ценит, потому что его магия лучше действует в Подхолмье. Иные не защищали свои земли, пока не стало слишком поздно. Папа считает, что последние врата Подхолмья исчезли в середине шестнадцатого века, отрезав малый народ от большей части его силы.

— Поэтому малый народ бросил новые якоря, — сказала я.

— И снова нашел Подхолмье. — Сэмюэль пожал плечами. — А почему они не говорили о морском ином… Ну, если он могуч и опасен… нельзя просто так говорить о таких созданиях и даже называть их, чтобы не привлечь их внимание.

Я немного подумала над этим.

— Я понимаю, почему они хотят сохранить все в тайне, если сумели найти новый путь к своей силе. Так какое отношение это имеет к поискам убийцы О'Доннелла? Он что-то разнюхал? Украл у них что-то? И что он у них украл?

Он задумчиво посмотрел на меня.

— Ты по-прежнему хочешь найти убийцу, хотя Зи ведет себя как последняя сволочь.

— А как бы ты поступил, если бы я, желая защитить тебя от ложного обвинения, рассказала адвокату, что ты сын Маррока?

Он поднял брови.

— Ну, это не то, что рассказать об убийствах в резервации.

Я с несчастным видом пожала плечами.

— Не знаю. Мне следовало поговорить с ним или с дядюшкой Майком, прежде чем распускать язык.

Он нахмурился, но спорить не стал.

— Эй, — сказала я со вздохом, — поскольку мы друзья и из одной стаи, а вовсе не потенциальная пара, может, дашь мне взаймы, чтобы я могла расплатиться с Зи за гараж? — Зи не просто угрожал. Если он сказал адвокату, что требует оплаты, он говорил серьезно. — Я смогу отдавать тебе по частям, как ему. Лет за десять ты получишь назад всю сумму с процентами.

— Я уверен, что-нибудь можно придумать, — ласково ответил Сэм, словно понял — я сменила тему, потому что сыта по горло разговорами о Зи и о своей глупости. — У меня кредит тебе всегда открыт — и у папы тоже, а у него карманы гораздо глубже. Ты ужасно выглядишь. Ложись спать.

— Хорошо, — сказала я.

Сон? Заманчиво. Я встала и застонала: мышцы, растянутые вчера на тренировке по карате, протестующе ныли.

— Я выйду на пару минут, — сказал он слишком уж небрежно — и я остановилась по дороге в спальню.

— Нет, не выйдешь.

Его брови поднялись к самой линии волос на лбу.

— Что?

— Ты не расскажешь Адаму, что он может спокойно меня получить.

— Мерси. — Он подошел ко мне, наклонился и поцеловал в лоб. — Ты ничего не можешь сделать, это касается только меня и Адама.

Он ушел, мягко закрыв за собой дверь. А я осталась — с неожиданным жутковатым ощущением, что лишилась лучшей защиты от Адама.

Глава восьмая

В спальне было темно, но я не стала зажигать свет. Мне есть о чем беспокоиться, кроме темноты.

В ванной я приняла горячий душ. К тому времени как нагретая вода закончилась и я вышла из-под душа, я поняла несколько вещей. Во-первых, у меня совсем немного времени до того, как придется посмотреть в лицо Адаму. Иначе он бы уже ждал меня, и моя спальня не была пуста. Во-вторых, я до завтра ничего не могу предпринять ни относительно Зи, ни относительно Адама, так что лучше выспаться.

Я расчесала и высушила волосы, так что они оставались лишь чуть влажными. Потом заплела, чтобы расчесать утром.

Дернула одеяло и уронила на пол посох, лежавший на кровати. До того как у меня поселился Сэмюэль, летом я спала не укрываясь. Но он включал кондиционер, так что становилось даже холодно, особенно по ночам.

Я легла, натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза.

Почему у меня на кровати лежал посох?

Я села и посмотрела на пол, на дорожный посох. Даже в темноте я видела, что это тот самый посох, который я нашла в доме О'Доннелла.

Стараясь не наступить на него, я встала и зажгла свет.

Серый кривой посох неприметно лежал на серых носках и грязной футболке. Я присела и осторожно коснулась его. Древесина под пальцами жесткая и прохладная, ни следа магии, какую этот посох излучал в доме О'Доннелла. На мгновение мне показалось, что это самый обычный посох, но тут я ощутила легкую волну магии, которая, впрочем, сразу исчезла.

Я нашарила телефон и позвонила по номеру, с которого звонил дядюшка Майк. Трубку сняли очень нескоро.

— Бар дядюшки Майка, — отозвался веселый незнакомый голос, едва различимый сквозь какофонию «тяжелого металла», голосов и неожиданного грохота, как будто кто-то уронил поднос с тарелками. — Merde. Убери. Что вам нужно?

Я решила, что мне адресовано только последнее высказывание.

— Дядюшка Майк здесь? — спросила я. — Передайте ему, что звонит Мфси и что у меня есть для него кое-что интересное.

— Подождите.

Кто-то произнес несколько слов по-французски, потом крикнул:

— Дядюшка Майк, к телефону!

Вслед за тем очень низкий бас произнес:

— Попробуй убрать отсюда этого тролля. Я съем твое лицо и выплюну зубы.

И тут же послышался жизнерадостный ирландский голос дядюшки Майка:

— Дядюшка Майк у телефона. Чем могу быть полезен?

— Не знаю, — ответила я. — Кто-то оставил на моей кровати некий дорожный посох.

— Правда? — очень тихо спросил он. — Посох?

— Что мне с ним делать? — спросила я.

— То, что он позволит тебе сделать, — очень странным тоном ответил он. Потом откашлялся и заговорил своим обычным добродушным голосом: — Я понимаю, о чем ты спрашиваешь. Думаю, мне следует кое-кому позвонить и узнать, что им нужно. Вероятно, к тебе придут и снова его заберут. Но сейчас уже поздно ждать визита. Просто выставь посох наружу. Ничего страшного, если кто-нибудь его заберет. Если его заберут, то не станут тревожить ни тебя, ни волка.

— Вы уверены?

— Да, девочка, А теперь мне пора заняться троллем. Оставь посох снаружи.