Власть книжного червя. Том 3
Шрифт:
Вильфрид был ещё в том возрасте, когда он мог резко вырасти, если бы взялся за ум и решил измениться.
Услышав мои слова в поддержку Вильфрида, Сильвестр просиял и посмотрел на меня так, словно я подарила ему надежду.
— Это правда, Розмайн?! Ещё есть время?!
— Конечно. Все зависит от его мотивации и приложенных усилий. Но если он не будет ничего делать, то никогда не станет лучше.
По сравнению с обрадованным лицом Сильвестра, на лице Фердинанда читалось явное неудовольствие. Я задалась вопросом, неужели он так сильно хочет, чтобы Вильфрида удалили из очереди наследования, в
— Розмайн, несмотря на то, что ты так занята, ты собираешься тратить своё время и силы на спасение бесполезного идиота, который только и думает о том, как сбежать от ответственности. Так вести себя — глупо, а кроме того, у тебя нет на это времени. Забудь о нём, — посоветовал он мне.
Пусть его слова и казались резкими, но я знала, что он просто беспокоился о моём здоровье. Наверное… Если пытаться думать позитивно.
Прижимая рукой покалывающую щёку, я впилась взглядом в Фердинанда.
— Господин Фердинанд, как вы и говорите, у меня нет на это времени, и всё же, я бы чувствовала себя плохо, если бы бросила брата Вильфрида в столь плачевном положении, зная, что часть вины лежит на его окружении. Наконец-то моя приёмная мама получила возможность забрать его образование у своей свекрови. Если мы ещё можем должным образом воспитать его, то почему бы это не сделать?
— Розмайн, я уже говорил тебе не идти на поводу у эмоций и не брать на себя ненужную работу. Это твоя дурная привычка, — упрекнул меня он.
Взгляд его бледно-золотых глаз был похож на взгляд, которым учитель смотрит на нерадивого ученика. Не желая с ним соглашаться, я надула губы и вернула ему взгляд.
— Значит, вы бы не возражали, если бы у брата Вильфрида появилась мотивация?
— Что ты имеешь в виду? — спросил Фердинанд.
— В расписании, которое я дала Франу, есть два задания, — сказала я и показала два пальца.
Фердинанд, выглядя немного заинтересованным, слегка подался вперёд. Я продолжила.
— Первое — выучить слова молитвы, а второе — запомнить мелодию для фешпиля. Если брат Вильфрид с ними справится, то это докажет, что проблема заключается в его образовательной среде, и что у него есть мотивация. В таком случае я прошу вас изменить своё мнение о нём и помочь с его обучением.
— И какая же помощь тебе нужна? — спросил Фердинанд и усмехнулся, желая показать, что мой план обречён на провал.
Я лучезарно ему улыбнулась и ответила.
— Я прошу вас вселить в брата Вильфрида чувство опасности, угрожая, что его могут даже изгнать из семьи, а затем запугать брата Лампрехта и других за то, что они его так избаловали.
Было бы очень грустно, если бы родители, с которыми Вильфрид почти не проводил время, внезапно бросили его. Я бы хотела, чтобы его родители были «пряником»: хвалили, утешали и вознаграждали его за старания, в то время как Фердинанд стал бы прекрасным «кнутом». Важно иметь подходящих людей на нужных позициях.
— А помимо этого… Почему бы вам не привязать брата Вильфрида к стулу, чтобы заставить учиться? Я хочу, чтобы он запечатлел в своём сердце и памяти, что он находится в отчаянной ситуации. Господин Фердинанд, вы ведь хороши в этом, не правда ли?
— Пусть ты и права, но есть вероятность того, что я могу зайти слишком
далеко. Это приемлемо? — спросил Фердинанд пугающе улыбаясь и выглядя крайне заинтересованным.Он говорил, что хотел бы заморозить сердце Вильфрида и толкнуть его в долину ужаса, и это сейчас было именно тем, что мне от него было нужно.
Я кивнула, мысленно пожелав удачи Вильфриду и Лампрехту. Для Вильфрида куда лучше было бы пережить подобный страх, даже если ему потом будут сниться кошмары, чем лишиться всего, так и не узнав, как это произошло.
— А что если Вильфрид не справится с твоими заданиями? — спросил меня Фердинанд.
— Если он с ними не справится, то это докажет, что у него нет мотивации. В таком случае, как вы и предлагали, будет лучше исключить его из очереди наследования и сосредоточиться на обучении его младших брата и сестры.
После моего ответа Фердинанд довольно хмыкнул, а потрясённый Сильвестр вскочил со своего места, и попытался возразить:
— Розмайн, но ведь тогда Вильфрид…
Но я не дала ему продолжить и ответила:
— К сожалению, всё это результат того, что вы, приёмный отец, слишком сильно его баловали. Поэтому, смиритесь. Ему придётся взяться за ум до зимних кругов общения, в противном случае он прилюдно потерпит неудачу и станет объектом насмешек на всю оставшуюся жизнь. У нас действительно мало времени, а я слишком занята, чтобы присматривать за ребёнком, у которого нет мотивации.
Сильвестр потёр виски и сел на место. Фердинанд, наблюдавший за нашим разговором, обвёл меня и Сильвестра взглядом и злобно ухмыльнулся.
— Розмайн, Сильвестр, должен сообщить, что Вильфрид не делал никаких попыток выучить слова молитвы между пятым и шестым колоколом. Можете не тешить себя напрасными надеждами.
В отличие от Сильвестра, на лице которого читалось отчаяние, я не была столь пессимистична.
— Я всё же предпочту не делать поспешных выводов и дождаться завтрашнего обеда, когда закончится наша смена ролей. Если он, увидев детей в приюте, мастерскую и моих слуг, действительно ничего не почувствует и не поймёт, что ему нужно взяться за ум, то это будет означать, что он не сможет измениться к зиме. В таком случае, я сразу же сдамся.
— Не забывай эти слова, — ответил Фердинанд, выглядя уверенным в своей победе.
Я улыбнулась и кивнула.
— Не забуду, но я уверена, что он справится. Я даже готова поставить на это своё время на чтение.
На моё предложение заключить пари, ухмылка Фердинанда дрогнула. Он прищурился, а затем пристально осмотрел меня с головы до ног, пытаясь понять мои истинные намерения.
— Почему ты готова ради него рисковать своим временем на чтение? Ты ведь почти не общалась с Вильфридом?
— Вильфрид не имеет к моей уверенности никакого отношения, — ответила я, уперев руки в талию и гордо выпятив грудь. — Всё потому, что у меня отличные слуги. Они ни разу не потерпели неудачу, выполняя мои поручения. Вот увидите, они обязательно справятся и заставят Вильфрида выполнить данные ему задания.
Глаза Фердинанда слегка расширились, после чего он потёр виски и вздохнул. Затем он скрестил на груди руки и, посмотрев на меня свысока, сказал:
— Я не стремлюсь задеть твою гордость, но именно я обучил Франа.