Власть книжного червя. Том 4

Меня радовало, что Корнелиус так серьезно отнесся к результатам матча по диттеру-краже сокровищ. Многие рыцари-ученики все еще не могли понять важность взаимодействия в бою и насколько мы в этом уступали рыцарям Дункельфельгера, независимо от того, сколько раз я пыталась объяснить им это.

— Леонора, ты вернешься в Королевскую академию? Я помню, как ты говорила, что для того, чтобы угнаться за Розмайн, тебе приходилось посвящать все свободное время урокам и ты почти что не разговаривала с друзьями, и что ты многое хочешь исследовать в библиотеке, верно? Ты также должна иметь в виду, насколько это будет неприятно, если твоя семья доберется до тебя этой зимой. Если хочешь, я могу послать весточку, как только Розмайн закончит Ритуал Посвящения, так что ты можешь поспешить обратно, когда нам понадобишься.

Корнелиус, безусловно, был прав: вся моя семья умирала от желания узнать побольше о леди Розмайн, так что, вернувшись домой прямо сейчас, мне пришлось бы терпеть бесконечный шквал вопросов. Без работы стражем я неизбежно застряла бы с ними на всю зиму, разговаривая с дядей и всеми остальными.

— Это правда все так… — ответила я. — Я предпочла бы удалиться в Королевскую академию, чем терпеть расспросы отца и всех остальных. Тебе будет хорошо здесь одному, Корнелиус?

— Скорее всего. Мне нужно составить множество отчетов, — ответил Корнелиус, пожимая плечами.

Как старший брат Розмайн по крови, он привык к подобным вещам. Он явно был в хороших отношениях с ней, и я видела, как он инструктировал других вассалов в общежитии, поэтому я знала, что могу доверять ему, чтобы он уведомил мою семью о моем возвращении в академию.

— Тогда решено — Корнелиус остается, а Леонора завтра возвращается в Академию, — сказала Рихарда. — Я сообщу лорду Сильвестру, чтобы он заранее послал ордоннанц телепортеру. Что касается меня, то мне нужно собрать свою семью на собрание. Одна мысль о предстоящем семейном обсуждении вызывает у меня такую головную боль…

***

Как только мы вернулись в комнату для слуг в покоях леди Розмайн, Рихарда оставила все на Оттилию, а сама поспешно ушла готовиться к семейному собранию. Скорость, с которой она двигалась, заставила меня удивленно моргнуть, и я вернулась к реальности только тогда, когда Оттилия закончила готовить нам чай.

— Рихарда может быть надежна, как никто другой, но она в её преклонном возрасте сопровождала студента в Королевскую академию и должна теперь разгрести то, что устроил её внук. У неё действительно забот полные руки, — сказала Оттилия, очевидно, уже слышав о том, что Трауготт сделал в Академии.

Леди Розмайн подтолкнула Трауготта к отставке из её свиты по своим собственным причинам, но его неподчинение было достаточно серьезной причиной, чтобы его легко могли уволить на месте. Неуважение, которое он выказывал к ней, особенно бесило тех из нас, кто искренне считал себя её вассалами, и это пятнало доброе имя семьи эрцгерцогов. Рихарда была полностью права, когда взорвалась на него за то, что у него не было мышления надлежащего вассалу.

Корнелиус кивнул:

— Трауготт по крови из рода эрцгерцогов и не имеет так уж много нитей родства с нами, Лейзегангами, поэтому, в отличие от нас с тобой, он, должно быть, совсем не рад нынешнему статусу Розмайн.

Трауготт приходился внуком лорду Бонифацию, но только через его вторую жену, которая не была аристократкой из Лейзегангов. Может быть, именно поэтому Трауготт с самого детства видел в Корнелиусе соперника. По-видимому, тому было очень непросто иметь дело с его постоянной враждебностью.

— Тем не менее, это не достойный повод, чтобы смотреть свысока на человека, которому ты служишь. Он всегда жаловался людям на Розмайн, и, честно говоря, я рад, что он больше не её вассал, — сказал Корнелиус.

— Это было так ужасно, что Рихарда, его собственная бабушка, потребовала, чтобы его уволили, — со вздохом заметила Оттилия. — Я не видела этого собственными глазами, но он, должно быть, действительно вел себя ужасно.

Затем она посмотрела на нас с Корнелиусом с искренним беспокойством.

— Могу я спросить, как поживает Хартмут? Он так увлечен леди Розмайн и иногда может зайти немного дальше, чем необходимо, не так ли? Я ничего не слышала о нем с тех пор, как получила восторженное письмо, в котором говорилось, что его выбрали в число её вассалов. Я действительно беспокоюсь, что он может заслужить немилость леди Розмайн как и Трауготт, хоть и совершенно иным способом.

Мы с Корнелиусом невольно переглянулись. Как дворяне рода Лейзеганг, мы тоже были обеспокоены странностями Хартмута.

— Похоже, леди Розмайн немного озадачена энтузиазмом Хартмута, но она отчитала его за то, как он распорядился известными ему сведениями во время инцидента с Трауготтом, и он, похоже, извлек урок из своей ошибки, — сказала я. — Я не думаю, что он потеряет контроль над собой до такой степени, что это вызовет недовольство леди Розмайн.

Оттилия на мгновение задумалась, а потом нахмурила брови.

— Но он все равно будет работать в тени для достижения своих собственных целей, как вы думаете? — спросила она, не найдя в моих словах утешения.

Как его мать, она хорошо знала Хартмута. Любой другой, несомненно, был бы одурачен его улыбкой и теплым отношением.

— Леонора, прошу прощения, но не могла бы ты присмотреть за ним, когда вернешься в Королевскую академию?

— Да, — согласился Корнелиус. — Он не перестает говорить о том, что Розмайн лучше всего подходит для того, чтобы стать следующим аубом. Он вовсе не отказался от идеи, чтобы она заняла эту должность.

То, что и Оттилия, и Корнелиус просили меня о помощи с такими серьезными выражениями лица, заставило меня немного взволноваться. Конечно, кто-то должен был присматривать за ним.

Когда мы с Корнелиусом были здесь, в замке, Брунгильда занимала достаточно высокое положение среди вассалов, чтобы сдерживать его, но на неё нельзя было постоянно взваливать подобную обязанность. Учитывая, сколько мод и изобретений леди Розмайн представила, она тоже верила, что Эренфест под её правлением будет развиваться лучше, чем под чьим-либо еще.

— Ладно. Я напомню Хартмуту, чтобы он сократил свои действия в тени и не противился воле леди Розмайн, пока её и тебя не будет, Корнелиус.

— Спасибо. Я рад, что она взяла тебя в качестве вассала, Леонора, — ответил он с усмешкой.

Я почувствовала, как улыбка коснулась и моих собственных губ. Я приняла эту должность не только потому, что мой отец сказал, что это мой долг как дворянки из Лейзегангов, но и потому, что я хотела быть ближе к Корнелиусу. Это была довольно недостойная побудительная причина, но Корнелиус начал очень серьезно относиться к его упражнениям и занятиям, когда леди Розмайн начала свой долгий сон.