Власть крови

Следующие несколько часов дались тяжело. Нас с Кортусом развели в разные комнаты. Капитан пытался надавить и понять, почему мы разнюхиваем это дело. Я в ответ разыгрывал карту аристократа-раздолбая и требовал вызвать своего адвоката. Полицейские и правда послали за Альберто, который теперь исполнял эту роль в нашем Доме.

Но оказалось, что ещё до этого капитан ла Мориус расколол Кортуса и вызнал, что мы студенты «Виоры». В итоге за нами из Академии прибыл незнакомый нам профессор.

Лысый мужчина в красной мантии наскоро переговорил с капитаном и велел следовать за ним. Этот немногословный профессор как будто был рождён для ношения мантии. Она сидела на нём так легко и элегантно, что я невольно позавидовал.

До самой академии он не проронил ни слова.

Мы с Кортусом тоже помалкивали, понимая, что влипли. Ещё бы — нас уже второй раз за две недели вызволяли из полицейского участка. Радовало, что в этот раз хотя бы обошлось без ректора.

Но радовался я рано. Ибо вместо кампуса, профессор повёл нас прямо в здание академии. Пройдя мимо всех лестниц и ответвлений коридоров, он подошёл прямо к красиво украшенным двойным дверям. На серебряной табличке было выгравировано «Ректор "Виоры" Амадей Ретордус».

— Вас ждут, — бросил лысый профессор, сверля нас глазами.

Сглотнув, я потянул дверь на себя. И застыл на пороге.

За столом с серьёзным видом сидела Эмильда. Упёршись локтями о стол, она смотрела на нас недобрым взглядом. Из-за этого взгляда я даже как следует не осмотрел полутёмный кабинет ректора.

— Проходите-проходите, уголовники, — сказала она ледяным голосом.

Мы уселись на мягкие стулья перед ней. Кортус не выдержал и всё же спросил:

— Что ты здесь делаешь?

Эмильда с мечтательной улыбкой откинулась на спинку высокого кожаного кресла.

— Всегда хотела здесь посидеть, — но её улыбка быстро сменилась ледяным взором. — Так, вы мне тут зубы не заговаривайте, уголовники. Меня из-за вас подняли посреди ночи. И я очень благодарна профессору Менолю, что он любезно согласился съездить за вами.

Наставница вновь поставила локти на стол и впилась в нас глазами.

— Скажите мне, вот только честно, — начала она зловеще. — Вы что, некрофилы?

— Некрофилы? — переспросил Кортус. — Ты, наверное, хотела сказать «некроманты»?

Ох, святая простота.

— Я сказала ровно то, что хотела, — голос наставницы охладел ещё на несколько градусов.

— Нет, Эмильда, мы не некрофилы, — ответил я.

— Да кто такие некрофилы? — возмутился Кортус.

— Я тебе потом расскажу.

— Тихо! — рявкнула Эмильда.

Мы с Кортусом вжались в наши стулья.

— О чём вы только думали? Вы хоть понимаете, какой удар это может нанести академии? Если эта история дойдёт до СМИ… Уж от кого-кого, а от вас я такого не ожидала, сеньор ла Донжи, — она каким-то образом даже выделила слова «от вас».

Услышать, что Эмильда обращается к кому-то на «вы» было необычно. Пугало то, что она так обратилась именно ко мне.

— Прости, — выдавил я. — Мы просто…

За нашими спинами хлопнула дверь, от чего мы втроём, даже Эмильда, подпрыгнули. Наставница так и вовсе вскочила с кресла.

— А, наши герои уже здесь! — голос ректора казался добрым, как у дедушки.

Он проследовал к своему столу, что-то напевая себе под нос. Его густые седые волосы, казалось, отражали свет. Не спеша уселся, принялся раскладывать вещи на столе, словно был здесь один.

— Я скажу один раз, — неожиданно заговорил ректор. — Вы очень подвели нас. Простите, Кортус, но мы вынуждены с вами попрощаться. Вы отчислены.

В кабинете повисла тишина.

— Постойте, ректор Ретордус, — сказал я хриплым голосом. — Это всё моя вина. Я втянул Кортуса в эту авантюру, и мне же надлежит нести за это ответственность.

— А, юный ла Донжи! — усмехнулся ректор. — Я учил вашего отца. И из уважения к нему и тому, что он сделал для академии, я не стану вас отчислять. Но вашим наказанием займётся Эмильда.

Наставница зловеще блеснула очками за его спиной. По моей спине пробежал холодок. Но и бросать товарища я не собирался.

— Оставьте Кортуса в «Виоре», — потребовал я. — Несправедливо отчислять только его за то, в чём он даже не виноват.

— Отчего же теперь вы стали его защищать, юный ла Донжи? — удивился ректор. — Помнится, мне докладывали, что вы хотели избавиться от соседа по комнате. Всю плешь коменданту проели этой просьбой.

Я застонал. Кортус посмотрел на меня непонимающими глазами.

— Это правда, Лестер? Ты хотел от меня избавиться?

— Прости, это было только в первые дни нашего знакомства. Я думал…

— Ну что ж, видимо, ты своего добился. Ты же это всё специально устроил, да? — Кортус постепенно переходил на повышенный тон; его взгляд стал ненавидящим. — Сначала использовал меня в своих целях. Затем подставил жалкого и никому не нужного донора.

Кортус распалялся всё больше. Я ошарашенно переводил взгляд с него на ректора, и обратно, не зная, что сказать.

— А сам при этом остался на коне! — Кортус уже чуть ли не кричал. — Я-то думал, ты нормальный Лестер. Думал, что ты лучше остальных аристократов. Но по факту ты не лучше даже того ублюдка из Хорли. А может, даже и хуже. Я ошибся в тебе.

Его последние слова вонзились в меня с болью, которую вряд ли мог вызвать даже выстрел из револьвера. Кортус же вскочил на ноги и пошёл к дверям со словами:

— Спасибо за возможность обучиться на мага и идите вы все на хрен!

Он сопроводил своё прощание нецензурным жестом. Я продолжал тупо пялиться в закрытую дверь, даже когда за ней стих поток отборной ругани.

— Занятный, однако, перформанс, — хмыкнул ректор.

Обернувшись к нему, я заявил:

— Это слишком жестоко. Вы не имеете права так поступать!

— Слова моей подружки, — лишь хохотнул ректор в ответ. — Эмильда, сеньор ла Донжи, вы свободны.

Что вообще только что произошло? Я всё никак не мог поверить, что Кортуса отчислили. А всё из-за моей самонадеянности. И ради чего? Чтобы ничего толком не узнать про вампиров и украсть у полиции непонятную книжку с серебряной «звёздочкой»?