Власть

Из моего горла вылетело только тихое сипение. Я была поражена тем, как увидели нашу «битву» со стороны. Как вообще можно было рассмотреть хитрый план в готовности бесславно умереть на глазах сотни людей. Я ведь сдалась. Смирилась с проигрышем.

Выходит, Жерен и мои друзья верили в меня гораздо больше, чем я сама. И все остальные тоже.

— Видела бы ты, Елька, что там было после твоей победы! — Жерен рассмеялся. — Я же говорил, таких сражений не было уже несколько веков. А тут ты так легко достала ночного короля в сражении один на один. Твой авторитет поднялся до небес. Со вчерашней ночи Нижний город гудит. В каждом доме обсуждают, твою победу. И поверь, Елька, не найдется ни одного человека, который рискнул бы бросить тебе вызов, чтобы отнять титул. Потому что на то, что совершила ты, не способны даже самые смелые и отчаянные.

Жерен светло улыбнулся и добавил:

— На такое даже я не способен. Почти невозможно перестать сопротивляться, когда тебя душат. Поверь, я знаю. — Он сделал паузу и добавил, — знаешь, лучше, если ты будешь молчать о том, что было на самом деле. Пусть все и дальше думают, что ты все сделала специально. Нам это на руку.

Я моргнула один раз. Поняла. Не дура. Хотя мне до сих пор было не понятно, как кто-то вообще мог подумать, что я убила Аруга не случайно.

Убила... я невольно приводнялась на локтях, от чего шея, а за ней и все тело взорвалось оглушительной болью... Я убила Аруга! Я снова убила человека! Опять! Только сейчас мне не на кого свалить вину за смерть. Не было заговорщиков, которые убили Итану и Ариту, отправленных мной на погибель. Не была некой сущность вселившаейся в меня и управлявшая мной, когда погибли насильники Катрилы. Это была я.

Я сама. Своими руками. Убила человека.

То ли от боли, то ли от ощущения крови на руках, меня затошнило. Я подняла глаза, на встревоженно подскочившего Алиса, который все это время прятался где-то за спиной Жерена. И потеряла сознание, провалившись в черное небытие.

Глава 21

На следующий день Южин вылечил мое горло. Но если физически я выздоровела, то психологически все было очень плохо. Я чувствовала себя подавленной, усталой и вымотанной. Каждый вечер с трудом собирала себя по кусочкам, цепляла на лицо насквозь фальшивую улыбку и выходила к моим людям. У ночной королевы оказалось очень много работы, ведь фактически именно ночной правитель управлял жизнью Нижнего города. А еще мне приходилось решать не только хозяйственные споры, как раньше, но все остальные... те, которые раньше были заботой Гирема.

Мне пришлось судить нарушителей законов ночного мира. Тех, кто оказался преступником среди преступников. И наказание за предательство было одно — смерть. И первый приговор мне пришлось вынести ближникам Аруга.

Я как могла оттягивала этот момент, откладывая сходку. В конце-концов Жерен заявил, что если я не возьму себя в руки и не приму решение, которое давно очевидно для всех, даже для самих сторонников поверженного ночного короля, то сделаю хуже и для себя, и для всех остальных. Власть ночного правителя держится исключительно на его железной воле, твердой руке и неотвратимости наказания в случае неподчинения. Только это и поддерживает относительный порядок в Нижнем городе, делая его безопасным для простых обывателей.

И я была вынуждена приказать убить почти десяток людей. Только за то, что они были друзьями Аруга.

Это подкосило меня окончательно. Я уже давно не могла есть, не было аппетита. А сейчас потеряла и сон. Я возвращалась из Нижнего города под утро, ложилась в постель и несколько часов пялилась в потолок, не в силах даже закрыть глаза. Стоило смежить веки, как передо мной начинали кружиться в бесконечном хороводе лиц тех людей, которых я убила: Аруг, его друзья, та троица, погибшая в подвалах посольства, и даже Арита и Итаной, хотя моей вины в их смерти было меньше всего. И это сводило меня с ума. Временами меня вырубало, но просыпалась я еще более уставшей, чем засыпала.

Я даже приказала убрать из комнаты зеркало, чтобы не смотреть себе в глаза. Будучи наследной принцессой, я знала, что мне придется выносить смертные приговоры. Но даже тогда это пугало меня и заставляло нервничать. И я никогда не предполагала, что мне придется собственноручно воткнуть клинок в человека.

— Ваша светлость, — однажды утром, когда я, измученная бессонницей вышла из спальни, меня встретил хмурый Алис, — так больше не может продолжаться. Я не знаю, что с вами случилось, но ваше душевное состояние очень сильно беспокоит меня. Вы пьете капли для нервных барышень, которые я оставил для вас?

Я кивнула. Соврала. Вместо капель Алиса я пила Тихую Ночь — сбор, который мне оставила Великая Мать. Но даже травы Южной пустоши не помогали справится с бессонницей.

— Очень странно, — наморщил лоб Алис. — Южин утверждает, что с вами все в порядке. Вы абсолютно здоровы. И я не понимаю, почему вы выглядите так, как будто бы находитесь при смерти.

Я пожала плечами.

— Это всего лишь депрессия, — вырвалось у меня невольно.

Но Алис не был бы Алисом, если бы не вцепился в меня, как клещ, выспрашивая у меня все, что я знаю о неизвестной ему болезни. Пришлось напрягать память старой учительницы Елены Анатольевны, чтобы вспомнить.

— А вы знаете, как ее лечить? — Алис смотрел на меня с напряженным вниманием.

— Нет, — мотнула головой, — у меня никогда не было депрессий. Да и сейчас тоже... это просто стресс... нервное перенапряжение, — пояснила я, увидев, как в глазах Алиса вспыхнул интерес. У него на языке крутилось еще пара десятков вопросов, которые он тут же задал мне под предлогом желания помочь мне справиться с проблемой.

Эта беседа так утомила меня, что впервые за все время я никуда не пошла. Вернулась к себе, плюхнулась в кресло и ведь день просидела без движения, бездумно пялясь в потолок и не обращая внимания на периодически появлявшихся в моих покоях близких.

— Елька, — Жерен заявился ко мне ближе к полуночи, — надо поговорить.

Я кивнула на кресло рядом. Говорить не хотелось, но я знала Жерена. Он не отстанет. Он такой же настойчивый, как Алис.

— Елька, — заговорил мой друг после того, как разместился в кресле, предварительно подвинув его вплотную к моей постели, — скажи, Аруг был первый человек, которого ты лишила жизни?

Я хотела кивнуть. Но в память настойчиво выдала образы Ариты, Итаны и тех троих несчастных. И я помотала головой из стороны в сторону.

Жерен понимающе угукнул и задумался. А потом медленно, тщательно подбирая слова спросил:

— А ты уверена в этом? Понимаешь, ко мне пришел Алис и рассказал, что у тебя де-прес-сия, — по слогам выговорил он непривычное слово. — И я понял, что это очень похоже на состояние, которое бывает у молодых наемников после первого заказа... понимаешь, — повторил он, — я видел такое много раз. Убить человека своими руками очень сложно, и не каждый может потом чувствовать себя спокойно. Но ты ведь, не просто, — он запнулся, — тебя, наверное учили...

— Учили, — кивнула я и добавила, — учили судить, но не убивать невиновных.

Жерен нахмурился. Он склонился ко мне близко-близко и прошептал:

— А с чего ты решила, будто Аруг и его приятели не виновны?

— Может и виновны, — пожала я плечами и выпалила, — но никто не судил их за совершенные преступления! Я убила их только потому, что мне нужен был титул. Понимаешь?!

— Понимаю, — кивнул он. Достал из-за пазухи глиняную фляжку, в которых трактирщики продают вино на вынос, открутил пробку, хлебнул и задумчиво взглянул на меня. — А давай проведем суд прямо сейчас. Я буду обвинителем, а ты судьей.