Властелин бумажек и промокашек

Заляпанный коричневой субстанцией по самую макушку, воспитатель вселял животный страх одним своим видом. За визуальной картинкой шла химическая атака: отвратительная вонь, распостраняющаяся со скоростью пирокластического потока.

Впрочем, дальнейшего дети уже не видели, сбежавшиеся в мгновение ока охранники, заподозрив в нечеловеческом силуэте - террориста, живо сбили генерала с ног и накинули на него куртку. А детей от потенциального террориста прикрыл личный телохранитель Марии Фёдоровны - камер-казак Тихон Сидоров. Ласково, но твёрдо он попросил их высочеств зайти в комнаты.

***

– Операция "Буря в клозете" прошла успешно, позвольте наградить вас высшим орденом империи "За усмирение дерьмодемона" первой степени, - церемонно сказал Историк.

– Виртуально кланяюсь, батенька, - не сплоховал Химик, - наука может изуродовать человека почище пирсинга в носу.

Дело происходило в игровой, примерно через час после визита "фекального человечка". Даниловича уже отмыли, напоили новомодным раствором бромида калия и уложили спать. Прислуга начала очищать генеральский клозет, а спецкомиссия дворцовой охраны решала: что же это такое было вообще?

Николай ясным взором обвел свое братство кольца.

– Гвардия! Знаю отличный способ провести время с пользой и делом. К тому же на природе. Приказываю: для наших натурных посиделок смастерить качели в виде лавки на трёх персон. Назначаю рядового Жорика ответственным за металлические конструкционные материалы, рядовой Володька подотчетен по сбору древесных материалов.

Видя непонимание в рядах сообщников уточнил: "штурмуем садовый павильон". Жорик высматривает цепи для качелей, Володька смотрит брусы, выбирает доски. Себе Николай присвоил звание главного инженера.

– Через час уже стемнеет, - предупредил Химик

– Норм, - ответил Историк, - нам просто успеть нагнать ажиотажа и лесенку маленькую присмотреть. Завтра же воскресенье, занятий нет. Подозрений не вызовет, если мы часть материалов прикажем не трогать под предлогом, что доделаем качели с утра.

Сказать, что камер-фурьер Руфим Фарафонтьев был расстроен взрывом строительного энтузиазма - ничего не сказать. Вообще-то, его даже на рабочем месте не было. Он был изловлен в Сервизной, жемапелящим перед новой работницей дворца - симпатичной, молодой и ухоженной модисткой.

– Ыть, - захлебнулся смешком Историк, услышав "меня зовут" от Руфима, - даже я не смог бы французский испортить больше.

– А ты прими чего, - посоветовал Химик, - спирту для флирту. Люди тут новую ячейку общества строят, а мы...

– Мы новое общество строим, - внушительно сказал Историк, - прочь сомнения! Ячеек там будет - как на последнем уровне тетриса.

Под жестоким и неумолимым взглядом высокородной шайки уровень тестостерона Фарафонтьева резко пришел в норму. Кривовато улыбнувшись напоследок модистке, он временно отступил с любовного фронта.

И попал на рабочий.

Николай придирчиво отобрал инструменты и пару тружеников по дереву. Проконтролировал умелыми подсказками выбор цепи и бруса у Жорика и Володьки. Затем принял бравый вид и принялся дурачиться, залезая на приставленную к какому-нибудь дереву маленькую лестницу и громогласно командуя оттуда рабочим что-то вроде: "Лево брус!", "Три гвоздя этой рейке!". При этом он прикладывал руку козырьком, навроде капитана корабля, вглядывающегося в морскую, загоризонтную синеву.

Все это не никак способствовало выполнению дела, но для коллектива послужило неплохим развлечением. Под конец Николай стащил с десяток реек, заставил рабочего просверлить в них дыру, затем подвязал нитью и смастерил примитивную трещотку. Этого Фарафонтьев уже вынести не смог и отступил, страдальчески морщась в свою берлогу, наказав инструменты все же вернуть.

– Держу пари, - заявил Историк, - завтра его с нами не будет. Свалит все на кого-нибудь, а сам уйдет в запой.

– У трещотки действительно мерзкий звук, - выдал Химик, - выкинь ты эту гадость, иначе рабочие разбегутся.

– А это наш рабочий инструмент, - не согласился Историк, - будем курощать всяческих негодяев, посмевших навязывать свое воспитание будущемуго императору. Ну или отпугивать слишком усердных бюрократов. Ты представь: ломится к нам Победоносцев со своим правоведением - а мы его трещоточкой!

– По голове, - понимающе проговорил Химик, - и приговариваем: сегодня ты разносишь треш, а завтра свою девку съешь.

Николай скомандовал рабочим остановиться. Уже стемнело и холодный свет газовых фонарей, на дорожках Аничкова сада, серебрил поляну. Даниловича, дабы приструнить гуляк, не было, но вдалеке уже пару раз мелькал Радциг, явно показывая этим, что пора и честь знать. Лесенка, откинутая в кусты, затерялась под крупными хлопьями, пошедшего неожиданно, снега. Навалилось чувство усталости.

А впереди был визит к боссу местной наркомафии - Чукуверу.

***

– Суп тапиока, пирожки, каша перловая на грибном бульоне, котлеты пожарские с гарниром, желе малиновое, - прочитал вечернее меню Историк.

Николай сидел на стуле в игровой комнате и, крутя в руках меню, смотрел как Жорик играет против Володьки в монопольку. Сам он отговорился почетной миссией судьи.

– Почти восемь тысяч в год отпускается на наше питание, - продолжил Историк, - а на питие наше градусное пять тысяч. На одного Николая.

– Питие мое... какое, кстати, питие, - не поверил Химик, - но мы же не пьем алкоголь!

– Мы не пьем, наши люди пьют, - меланхолично отозвался Историк, - по документам. Но надеюсь с этого дня кто-то запьет по-настоящему.

– Прямо представляю себе, в будущем, клуб анонимных алкоголиков, - съехидничал Химик, - где половина из них коллеги из Аничкова дворца. А уж как этот факт обыграют исследователи - монархия спаивала своих верных слуг!

Николай посмотрел на часы в углу, до времени икс оставалось две минуты. Чукувер уже ушел в столовую Сервизной, где кормились все служивые люди. Разумеется, попить чай с булочкой можно и на квартире. Особам приближенным к императору. Полноценно поесть можно было только за столом соответствующего разряда (у Чукувера был первый) в Сервизной. И это правильно: нечего антисанитарию в квартирах разводить.

Дверь распахнулась: лакей вкатил сервированный столик, за ним следовал еще один услужник - все они последовали в столовую где, как и всегда, накрывали стол для царских детей. Радциг замер у входа в столовую наготове, но царевич, внезапно, скорчив горестную физиономию и сказал: "милый Николай Александрович, не хочется мне котлеток, сходи, будь любезен, в Сервизную поменяй их в заказе на ерша фрит с лимоном".

Радциг, ничем не высказав удивления, поклонился и тотчас же вышел.

Николай, быстро поднялся и кинул гвардии жест в сторону столовой, мол отвлекайте - я за трещоткой. В детскую взять её не позволили, Радциг почтительно, но твердо пообещал справиться сначала об игрушке у Марии Фёдоровны. И вот в этом Историк с Химиком мамку прекрасно понимали - только разреши детям таскать всякую гадость в дом. Не успеешь оглянуться как начнешь жить в студии съемок фильма "Джуманджи".