Влечение

– Что ты делаешь?

По правилам я должна была сопротивляться, начать драться, и у меня ничего бы не получилось. Дракон ведь сильнее меня. Даже если бы я попыталась накинуться на него с саблей, он бы со мной легко справился. Но я не собиралась на него нападать.

– Что ты делаешь? – Дракон отбросил нож и ухватил меня за плечи.

Боль в руке расцвела огненно-красным цветком.

Дракон попытался оттащить меня в сторону, уцепился за стол, сорвал скатерть, но за руку меня уже крепко держали. К ране приникли ледяные губы.

– А теперь беги… – прошептала я, глядя в сумасшедшие глаза гота. – Беги, пока он не пришел в себя…

– Что ты делаешь?

Дракон рвал меня из рук Макса, а за его спиной поднимался дым – упавшие свечки подпалили ковер. Начинался пожар. Тот самый, что я уже успела себе представить.

Боль раскалывала голову, мастерская пошла кругом. Рука онемела. Меня душил дым.

Я хотела повторить Дракону, чтобы он уходил. Катрин обманула всех, и на выходе у нее припасен какой-нибудь очередной сюрприз.

Но сказать я уже ничего не смогла. Красный цветок взорвался в моей голове последний раз, и я потеряла сознание.

Глава ХIХ Перевод с немецкого

Первое, что я почувствовала, приходя в себя, – это запах гари. Он был всюду – в воздухе, во мне. Противно выла сирена. В груди было холодно, словно на меня положили кусок льда.

– Макс!

Я хотела поднять левую руку, чтобы убедиться – мне все приснилось. И сгоревшая мастерская, и мертвый Макс, и направленный на меня нож.

В руке проснулась тупая боль, плечо горячо запульсировало. Привычно закружилась голова, к горлу подкатила тошнота. Это от слабости. Пройдет.

Я отдохну, немножко, и все сейчас пройдет.

В ушах стоял звон. Откуда? Сирена – машины. А звон?..

И еще как будто прямо в мозгу звучал голос.

– Ну почему надо обязательно устраивать столько шума!

Лео! Я с трудом оперлась о землю, руки тряслись.

Голова кружилась, но я вспомнила.

Нет, я не сразу потеряла сознание. Я видела, как в мастерскую ворвался Лео. Визжащего от ужаса Дракона он выкинул в окно.

А потом? Что было потом?

Макс смотрел на меня. В его глазах был лед. Он смотрел и не узнавал. А Лео кружил, кружил по мастерской, сбивая пламя.

– Что за манера постоянно привлекать к себе внимание! – уже привычно ворчал он.

Я потянула руку на себя, но железные пальцы держали ее мертвой хваткой.

– Anormal! [26] Быстро! Уходим! Сейчас здесь будет много людей!

Я боялась оглянуться на Макса, боялась, что вместо него увижу что-то страшное. Рука онемела, и я не могла ее поднять.

26

Ненормальный! (фр.)

– Зачем? – Глаза прозрачно-голубые. Такие, как мне нравится. Глаза, больше ничего.

– Черт побери! – Лео налетел на нас, под мышками он держал свои любимые шпаги и сабли. – Жаль, что я не бросил тебя там, в Берлине, подыхать на мостовой. Почему я вынужден теперь постоянно с тобой носиться?

– Помоги ей. – Макс с трудом встал на ноги. – Помоги. И я даю слово, больше никогда не вернусь сюда.

– Дьявол!

Лео оттолкнул Макса, бросил клинки на пол и склонился надо мной. По левой руке побежали неприятные мурашки, и я взвыла от боли.

– Очень надеюсь, что мы никогда больше не встретимся, поэтому скажу. – Лео что-то делал с моей рукой, но теперь ничего, кроме неприятного покалывания, я не чувствовала. – Вы меня удивили, да, удивили. Не думал я, что вы будете такой сильной. Но любая сила имеет оборотную сторону – она притягивает к себе неприятности. Я бы давно вас убил, и мне странно, что до сих пор вы не попались ни в одну ловушку. Даже сейчас вы ухитрились выжить. А раз так – оставайтесь. Я бы стер последние события у вас из памяти, но, к сожалению, это не в моей власти. И тем не менее… Попробуйте все забыть.

Одной рукой он поднял меня с пола и шагнул к разбитому окну, бросил через плечо Максу:

– Оружие забери!

Мы выскочили на улицу через окно как раз вовремя – во двор въезжала пожарная машина.

Лео быстро пересек парковку, положил меня около песочницы, метнулся к ближайшей машине. Ахнуло разбитое стекло.

– Заводи! – приказал он Максу.

На заднее сиденье с грохотом полетело оружие. Макс открыл дверь со стороны водителя и замер.

Сознание ускользало. Да, да, ему надо идти. Здесь нельзя оставаться. Главное, он жив, жив!

Надо мной прошелестел ветерок:

– Ich liebe dich. Ich komme zuruck.

Я с трудом держала глаза открытыми. Машина тронулась с места. Мне показалось? Или он действительно мне это сказал?

Потом наступил мрак…

И вот я пришла в себя. В голове стоит звенящая пустота, все тело налилось тяжестью. Я поднесла к глазам левую руку. На ней появился второй шрам. Еле заметный. Как от давно зажившей раны.

– Маша! Боже мой, Маша! – Перекошенное страхом лицо Олега было в саже. – Кто бы мог подумать! Зачем ты туда пошла?

– Вы разве не уехали?

– Да как же здесь уедешь… – Он суетился вокруг меня, не зная, с какой стороны подступиться. Сбросил куртку, положил мне под голову. – Маша, что же ты со мной не посоветовалась? Нельзя же так сразу!

– Что сразу? – Голова начинала болеть. Почему от меня все чего-то хотят?

– С чего ты взяла, что в доме есть вампиры? – продолжал возмущаться Олег. – Я уже почти все выяснил. Вампиров здесь нет. Я ошибся. Меня сбили с толку готы – они были очень убедительны. Тебя, наверное, они тоже ввели в заблуждение. Но я был здесь вчера и понял: все чисто. И зачем я тебе рассказал про все эти дела? Ты, наверное, и правда испугалась, что они тебя убьют. Не бойся, никто тебя не тронет. Но если ты в следующий раз решишь самостоятельно начать зачистку, я тебя очень прошу, посоветуйся со мной. Огонь самое последнее средство, мы его применяем, когда уверены в результате.

Олег все говорил и говорил, но я его уже не слушала. В ушах звенело от слабости, глаза заволакивал туман.

– Я тоже сначала думал, что Максим – вампир. Все указывало за него. А потом я увидел Диму, увидел мастерскую, и понял, что меня обманул тамошний антураж. Трижды кляну себя за то, что напугал тебя! Конечно, после всего ты решила защищаться! Хорошо, Дракон всю вину взял на себя. Кричал, что убил вампира, поджег мастерскую. Слава богу, за ним приехали, и теперь этим делом займутся, кому следует.