Влюбись в меня себе назло

А вот жёны его - сногсшибательные красавицы. Мама - светловолосая, синеглазая, стройная и гибкая. Она преподаёт в нашей школе английский язык. Она до сих пор по утрам делает пробежки по ближнему школьному стадиону, а отчим любит поспать.

Мать Никиты, хотя та ещё мегера, но всё же надо признать, черноглазая, черноволосая красавица с классически правильными чертами лица. И всегда с прекрасным макияжем и причёской в стиле королевы Голливуда XX века Элизабет Тейлор. Поэты прошлых столетий, вроде Пушкина, назвали бы её Мадонной. Только она была бы злобной Мадонной с пронизывающим взглядом огромных глаз.

К счастью, физику и математику эта красотка преподавала не в нашей школе, а в колледже, бывшем профучилище, и также ещё в местном техникуме.

Повезло моей семье к тому же, что сын её, несмотря на внешнюю с ней схожесть, оказался мягким и добрым: характером больше в отца, чем в надменно-чопорную матушку. Мы оба с ним, пожалуй, лет с четырёх занимаемся народными танцами, а с пяти - выступаем на сцене. Никита твёрдо уверен, что станет хореографом, хотя ему ещё два года до окончания школы. Я же всё ещё на распутье, а ведь школьное время для меня завершится уже через десять месяцев.

Мне нравится много профессий. Я люблю сочинять рассказы, даже опубликовала несколько в местной газете. Печатали там и мои заметки о школе. Одно время занималась в школе юнкоров при редакции, а затем при телестудии. Кстати, Крыса тоже ходил туда и, похоже, продолжает ходить, так как частенько появляется в информационных выпусках молодёжной студии. Он мечтает стать тележурналистом - так, по крайней мере, он всем говорит.

Увлекалась я и спортом какое-то время. Посещала секции гимнастики, плавания, тхэквондо. Ходила один год в драматическую студию при народном театре. Потом побросала всё, кроме танцев, разумеется - папа Дима бы этого никогда не позволил - и переметнулась на музыку. Год проучилась в школе искусств. Родители даже купили с рук фортепиано. Но из ДШИ я ушла, когда переехала к папе Косте в Москву.

Музыкой увлеклась вновь в прошлом году. Записалась вместе с Никитой в кружок гитаристов центра детского творчества. Нам купили одну гитару на двоих. Кстати, мой сводный брат быстрее меня её освоил, я же училась со скрипом. Впрочем, мне больше нравилось петь под гитару, чем играть на ней.

У меня оказался сносный голос, не сильный, но мелодичный. Как сказала моя подруга Даша Нахимова, есть в нём трогательные нотки, цепляющие за душу. К сожалению, в нём не хватает громкости. Я могу петь у костра, в комнате, в крайнем случае в классе, но в большой аудитории, даже в школьном актовом зале, без микрофона он теряется. Но я и не собираюсь подаваться в певицы!

Какое-то время участвовала в волонтёрском движении. Мне это, в общем-то, понравилось. Несильно-то напрягало, и весело было общаться с ребятами из разных школ, желающими сделать жизнь города интереснее. Но, увы, репетиции, концерты в "Задоринке" совпадали часто с волонтёрскими мероприятиями. Мне пришлось отказаться от волонтёрства. Если бы не отказалась, то могла бы поехать в этом году в составе хабаровской группы волонтёров на Дальневосточный экономический форум, который на днях откроется во Владивостоке.

Влюбившись в Донцова, забросила я и гитару. А Никита продолжает ходить на кружок, как и на танцы. И ещё на футбол. Он редко что-нибудь бросает, увлечения его длятся долго.

Мы с ним разнимся. Он серьёзный, ответственный и надёжный, как наша дровяная печь: натопишь - греет горячо и долго. А я - увлекающаяся натура, неподатливая и переменчивая, как централизованное отопление: хоть котельная микрорайона и пышет, и дымится во всю мочь зимой, а в нашем доме всё равно стужа стоит, пока не подтопишь печь. Это я так иносказательно выражаюсь, опираясь на глубокомысленные высказывания моей мамы, сомневающейся в моей благонадёжности.

Собственно, нельзя сказать, что я такая уж безмозглая непостоянка. Когда я увлекаюсь чем-нибудь, то уже со всем жаром и пылом сердца. А пройдёт жар, то и пыл исчезает. В этом случае уже больше похожа на печку я, а сводный братец - на центральное отопление.

Так уж получается, Никита всегда для нас, домочадцев, что-то вроде палочки-выручалочки.

Если мама включила стиральную машину и ей нужно уйти, она может преспокойно доверить ему после автоматического отключения агрегата-стиралки развесить бельё на улице. Если у папы Димы забарахлил мотор в автомобиле, брат быстренько заведёт свой японский скутер сузуки, подаренный ему родной матерью и бабушкой к шестнадцатилетию, и подкинет отца куда срочно нужно. Если я забыла вдруг или задержалась где-то и не смогла забрать наших близняшек-няшек Юляшку и Анютку со школьной продлёнки или из плавательной секции, Никита подстрахует меня, стоит только позвонить.

Мне нравится мой сводный брат, я с ним могу говорить по душам, как с подружкой. И к тому же он не болтлив, умеет хранить тайны. Но всё же о взаимоотношениях с Олегом я ему почти ничего не рассказывала. Может, потому что тот сразу Никите не приглянулся. Братец обозвал его самовлюблённым индюком и изнеженным мажором.

Я тогда страшно рассердилась на Никиту. С чего это он взял, что Донцов испорчен родительским вниманием? Да, у него отец самый известный в городе бизнесмен. Но он не намерен сидеть у папочки на шее. Поступил этим летом в местный техникум, собирается стать программистом.

Сколько я брату не доказывала, что Олег хороший и интересный, не могла его переубедить. В какой-то момент мне даже показалось, что он просто-напросто меня ревнует. Теперь же стало ясно: Никита оказался более проницательным и дальновидным, чем я.

Мне пришлось заставить себя съесть всё, что наложила на мою тарелку мама. Иначе она не выпустила бы нас с кухни.

Наконец, мы с Никитой уединились у меня в комнате наверху. По его сочувствующим взглядам, бросаемым на меня, поняла, что ему уже известно об измене Олега. Наверняка Коробейница доложила. Ленка Петрова, одноклассница Никиты, веснушчатая, с белёсыми ресницами и чуть выпученными глазами, высокая и худющая, как ходячие мощи, постоянно что-то продавала в школе или около школы, то косметику, то блокнотики, то маленькие игрушки - за это её прозвали Коробейницей.

Неожиданно она воспылала любовью к моему брату и буквально преследовала его. Но танцами Ленка, к счастью, не интересовалась, а вот туризмом и тхэквондо - даже очень. Как раз Олег именно этими видами спорта увлекался. И она частенько докладывала Никите о промахах Донцова, поскольку знала о его неприязни к нему.

– И что тебе Коробейница настучала?
– не стала я ходить вокруг да около, спросила напрямик.

– Сказала, что к ним в тургруппу пришла какая-то Зарина, её Крылосов привёл, где-то познакомился с ней, - принялся с неохотой рассказывать Никита.
– Твой Олег и она в походе сблизились буквально в первый день и постоянно уединялись. Ленка устыдила его: "У тебя же девчонка есть, что ж ты с другой целуешься?" Донцов ответил: "С девчонкой расстаться недолго! Вернёмся из похода - дам ей отставку! Всего и делов-то!" Прости, Енечка, я не хочу быть гонцом, приносящим плохие вести!

"Всего и делов-то!" - это любимая фраза Олега, он частенько её повторяет, когда хочет подчеркнуть незначительность чего-то. Теперь от неё меня прямо покоробило.

– Дрянные вести уже до меня дошли, - кисло скривилась я , - так что ты был не первым гонцом. Олег сам уведомил о своём новом увлечении и распрощался со мной.

– Ну и чёрт с ним!
– возмущённо воскликнул Никита.
– Он тебя не достоин. Чванливое ничтожество! И незачем из-за него расстраиваться и плакать!

Я могла бы ему сказать, что вовсе не реву, ведь глаза мои сухие. Только говорить это было бессмысленно. Брат за годы долгого общения хорошо изучил меня и знает, что плачу я в душе, что внутри всё сейчас в смятении и наполнено болью. Но не потерплю жалости, поэтому он принялся ругать Донцова, выискивая у него изъяны и пороки.