Влюбись в меня себе назло

После переселения мы с Никитой играли обычно во дворе многоэтажек, построенных неподалеку от нашего коттеджного посёлка. Не только мы, но и почти все ребята из частных домов ходили туда. Двор был большой, с хорошо оборудованными площадками - детской и спортивной. Я заметила, как частенько гуляли во дворе с мамой трёхлетние девочки-близняшки. Они мне невероятно нравились. Я тогда училась в пятом классе.

Малышки были презабавные. Похожи как две капли воды. У обеих широко распахнутые от любопытства шоколадно-коричневые глаза и упрямые ротики - видно сразу, что девчонки с характерами. Очень подвижные, бесстрашно вскарабкивались на довольно высокую горку из стали и скатывались с неё. Бойко прыгали по "дорожке" из не таких уж маленьких пеньков, во всю силу раскачивались на качелях. Я играла с ними, когда их выводили гулять.

Иногда мама сестрёнок просила побыть с ними во дворе часок-другой, пока она сходит в магазин. Один раз даже попросила забрать их из детского сада, который в двух шагах от двора. Я соглашалась, мне было по душе командовать близняшками, поскольку они охотно подчинялись и звали ласково "Енеськой". Позже и брат меня стал называть Енечкой, а за ним все родные и друзья.

Была у близняшек потешная привычка: всё, что возьмут в руки или к чему прикоснутся, считают своим. "Няши", - заявляли важно, без зазрения совести. Увидят - лопатка валяется в песке, пищат: "Няша!" Велосипед без хозяина - снова "няш и всё!" Даже мальчик, двухлетний Матвейка, гуляющий с дедушкой во дворе, тоже их. Когда дед забирал его домой с площадки, подняли рёв: "Няш Мавейка!" И набросились с кулачками на ничего не понимающего старика и стали отнимать мальчика. После этого я стала звать девочек няшками.

Однажды поздней осенью, возвращалась я одна из школы: Даша живёт в центре города, а у Никиты уроки закончились раньше. На дорогах после первого снега, последовавших за ним оттепелью и крепким морозцем была гололедица. Хотя обувь у меня была нескользкой, я старалась не спешить, к тому же спину мою отягощал здоровенный рюкзак с учебниками.

На перекрёстке улиц при подходе к многоэтажкам пришлось остановиться. Прямо на дороге толпился народ, стояло несколько машин, в том числе полицейская с синими полосами и буквами "ДПС" на носу. Замедлив шаг, подошла ближе. И сразу же заметила няшек, они испуганно жались друг к другу, будто воробышки перед опасностью.

Рядом с ними стояла женщина в зимней форме патрульно-постовых. Увидев меня, малышки стремительно бросились ко мне, закричав: "Енеська! Енеська!" За ними подошла быстрым шагом тётенька в форме.

– Ты знаешь девочек?
– спросила поспешно.

– Да, это Юля и Аня! Живут от нас недалеко, - не замедлила я с ответом.
– А где их мать?

– Её сбила машина, - озабоченно пояснила женщина, оглядываясь на подъехавшую только что неотложку, - свидетели говорят, девчонки рванулись через дорогу и она кинулась за ними...

– Она жива?
– Ком в горле перехватил моё дыхание.

– Похоже, нет, - жалостливо протянула женщина, - скорая помощь определит.

Тут кто-то окликнул её по имени. Она пошла было на зов, но приостановилась и внимательно посмотрела на меня.

– Тебя как зовут и где живёшь?

– Женя Лапушкина. Вон из того коттеджа я, - глухо выдавила из себя, показав рукой на видневшиеся сбоку от многоэтажек частные дома.

– Ты можешь, Женя, забрать к себе домой девочек пока? А то они тут замерзнут.

– Конечно, - кивнула я и взяла малышек за руки.

Тут женщину-полицейского снова окликнули, и она поспешила к машине скорой помощи, куда санитары заносили носилки с матерью няшек.

Дома никого не оказалось: Никита, похоже, ушел после школы к своей бабушке по матери - он раз в неделю к ней всегда ходит. Я накормила сестрёнок и уложила спать.

В часов пять позвонила та женщина-полицейский, что попросила увести близняшек, сообщила, мать их умерла, сказала, у девочек в нашем городе нет родных, через час или два за ними к нам приедут из полиции и заберут.

– Как нет родных?!
– возмутилась я.
– А я?
– подумав, что со мной могут не считаться, соврала с уверенностью в голосе: - Моя мама - близкая подруга матери Юли и Ани. Они могут у нас остаться.

– Хорошо, - облегчённо согласилась женщина, - пусть они сегодня побудут у вас, а завтра мы с твоей мамой свяжемся.

К семи часам вечера родители и Никита были уже дома. К этому времени няшки выспались, я им помогла одеться.

Мама хлопотала на кухне у плиты, готовя ужин. Отец пытался помогать ей. Братец вертелся около них, о чём-то рассказывая. Мы с девочками спустились вниз, я повела их на кухню, крепко держа за руки. Увидев нас, родители и Никита застыли, изумлённо разинув рты.

– Откуда эти малышки?
– с удивлением спросила мама.
– Чьи они?

– Они наши!
– твёрдо заявила я, легонько подтолкнув близняшек вперёд.
– Они будут у нас жить! Вы ведь хотели завести ребёнка!

– Мы няси, няси!
– громко подтвердили девчушки, кивая головками.

Что потом началось! Настоящая катавасия. Вопросы и восклицания посыпались на меня. Суматоха не прекращалась и на следующий день, когда выяснилось, что я соврала о дружбе мамы с матерью няшек. Когда приехали из отдела опеки забирать девочек, они завыли в голос и принялись судорожно цепляться за меня, а я держала их за руки крепко-накрепко и ругалась напропалую на всех, кто пытался вырвать у меня малышек. Одна из них принялась кусаться, чем ужасно напугала служащих опеки.

Почти целое море слёз мы вылили на взрослых, прежде чем они смирились с тем, что нас не стоит разлучать. Хотя бы сейчас. Сначала решено было оставить близняшек в нашей семье временно, пока не разъяснится ситуация с их родственниками. Но "временно" растянулось на месяцы.

Скоро выяснилось, что отца девочек невозможно найти: в свидетельствах о рождении у них прочерк и никто не знает, кто он. Из родных осталась одна бабушка, проживающая на Алтае, но она категорически отказалась забирать внучек к себе. В Тихинске мама Юли и Ани жила с сожителем, у него в квартире. После её смерти он не собирался обременять себя чужими детьми.

Между тем вся наша семья постепенно привыкла к близняшкам и полюбила их. Славные девчушки как-то незаметно проникли каждому из нас в сердце. И родители решили оставить их у себя. Они хотели удочерить девочек. Но в отделе опеки убедили их, что лучше оформить опеку по договору в форме приёмной семьи. Это лучшая альтернатива удочерению, так как дети не лишаются льгот от государства, а семья - финансовой поддержки. Тем более нельзя лишать девочек памяти о родной матери, отдавшей за них жизнь.

Пусть они знают свои корни.

Теперь няшкам уже по девять лет, они почти самостоятельные, но мы с Никитой всё равно не выпускаем их из вида, заботимся о них как можем. Обе сестрёнки увлекаются плаванием, а вот танцами ни одна не заинтересовалась. Учатся девочки в нашей же школе, где работает мама. А зовём мы их по-разному: то няшками, то мармеладками, по отдельности - Юляшиком и Анюшиком. Именно под этими именами их номера ручных часов-телефонов у нас с братом заложены в смартфонах.