Влюблённая по собственному желанию или Преданная

Она старалась не вспоминать родителей. Ей было перед ними стыдно. Родители осудили бы её поступок. Каждый её поступок с самого дня смерти Прим: её отчаяние, её злость, её гнев; выбор деятельности; непослушание Сэй — «неблагодарная» — вот как они назвали бы её. Она и сама уже не помнила, что именно подтолкнуло её сойти с прямого пути. Весь воздух из легких выбила болезнь Прим. За тот короткий промежуток времени, который та провела в интернате, пока Сэй оформляла документы на опекунство, малютка подхватила лёгкую простуду, что впоследствии привела к летальному исходу. Полтора года Китнисс всеми имеющими средствами пыталась помочь ей вылечиться: продала дом родителей, подрабатывала после школы в магазине; занималась репетиторством. Но денег не хватало. Возможно, именно в тот день, когда Китнисс озвучили баснословную стоимость операции, она решилась на отчаянный шаг — пойти за «лёгкой добычей». А ведь могла бы просто устроиться кухонным работником! «Польстилась на большие деньги», — подумают некоторые. Может быть, и так. Какая теперь разница?

Уже в течение месяца она сменила компанию своих друзей на общение с девицами легкого поведения — набраться побольше необходимых навыков: наблюдала, как те побеждают свою скованность чересчур открытой одеждой; флиртуют на спор с любым из прохожих; наносят вызывающий макияж. Природная скромность Китнисс не позволила ей во всём этом принять прямое участие, но ход уже был сделан, ведь денег, имеющихся на данный момент, хватало только на продление жизнедеятельности, а там уже Китнисс устроится на «работу» — и они встанут в очередь на операцию.

Она думала, как все наркоманы: «Нужно будет только вовремя бросить». И не знала, что никому это ещё не удавалось.

Но спасти этими деньгами Прим не удалось — однажды девочка просто не проснулась. Но от своих планов Китнисс всё равно не отказалась — непонятно кому, но она хотела отомстить. Уже спустя время, чуть разобравшись в своих мыслях, она пришла к выводу, что никому ничего не доказала, только себе навредила.

Она уже думала о побеге из «Тюльпана». Подумала сразу, когда получила пощёчину. Первую в своей жизни, но, судя по всему, не последнюю. И ведь от кого! Да ещё и незаслуженно! Что было обиднее всего… И сбежала бы, но долго ли протянет без паспорта и прочих документов? К тому же и денег у неё теперь на балансе полный ноль. Идти к Маргарет, просить отпустить её, Китнисс уже не осмелится: та давала ей возможность уйти и не вернуться, девушка ею не воспользовалась. Теперь же поздно кусать локти…

Китнисс не заметила, как на глазах выступили слезы. Очертания всех предметов стали почему-то расплывчатыми, нечёткими. Но когда она почувствовала, как крупная слезинка ползёт по щеке, то быстро вытерла её тыльной стороной ладони. Китнисс словно забыла, куда она пришла и зачем.

— Китнисс? — голос Пита прозвучал совсем близко. — Что ты здесь делаешь?

— Я… ничего, — растерянно пробормотала Китнисс себе под нос, пытаясь прошмыгнуть мимо парня. — Мне надо идти, извините…

— Стой! — схватил парень девушку за запястье.

«Стой»? — пролетела мысль у неё в голове. Не о том ли она сама просила его недавно — подождать? Она тоже просила его остановиться. На минуту. Хотя бы на минуту. Он проигнорировал её тогда, ей сейчас хотелось сделать то же самое. И пусть ей было велено слушаться его, сейчас не его часы. У неё есть право на свободное время, которое она будет проводить так, как ей заблагорассудится!

Отчасти она во всём винила его — да кто он такой, в конце концов? В ушах до сих пор стояли слова Маргарет: «Говорит стоять — ты стоишь». Что я ему, лошадь какая-нибудь? Солдат на службе? Подневольная? Она будто подписала себе приговор, когда согласилась принадлежать ему. Ведь он ей правда нравится: такой добрый, воспитанный, умный… «И нужно же было прийти сюда, чтобы встретить его», — ловила себя на таких мыслях Китнисс, когда они приятно проводили время вместе.

Девушка с остервенением выдернула руку из ладони парня и пошла прочь.

— Да погоди ты! — Развернул он её силой к себе лицом. — У тебя что-то случилось?

— Ничего, — пыталась она вновь высвободиться. — Пустите, пожалуйста.

— Китнисс, я сильнее и не собираюсь выпускать, пока не ответишь на вопрос. Что случилось? — повторил он ещё раз.

— Ничего. Я просто гуляла. Можно? — с иронией спросила она, с вызовом уставившись в его голубые глаза.

— Не люблю, когда мне врут, — спокойно ответил парень. — Здесь недалеко есть хорошее кафе, пойдём перекусим. Ты, наверное, голодна. Там всё и расскажешь.

— Я не голодна.

— Значит, составишь мне компанию. А потом я отвезу тебя дом… — парень осёкся — но быстро продолжил: — Туда, где ты живёшь.

— Я сама дойду. Только отпустите.

— И почему мы перешли на «вы»? — Китнисс проигнорировала его вопрос, всё ещё пытаясь вырвать руку, но хватка становилась только крепче.

— Мне больно, — сообщила Китнисс. И не соврала: невольно колечко на её пальце было перевернуто таким образом, что камень натирал кожу соседнего пальчика. Парень сначала просто ослабил хватку, но, почувствовав, что Китнисс уже не вырывается, выпустил её руку. Она сняла колечко с пальца и потерла ссадину. — Спасибо.

— Идём, — парень протянул ей свою руку, и Китнисс рефлекторно вложила свою ладошку в его ладонь и покорно двинулась за ним, как утомлённый ребёнок.

Минут пять они шли вдоль по набережной и, перейдя дорогу, оказались в небольшом, но уютном кафе.

***

— Тебе не хватает денег, которые ты зарабатываешь? — сделал выводы парень. Он хорошо был знаком с расценками их заведения — оно считалось одним из лучших. И цены были там отнюдь не дешёвыми. Даже если учесть, что он не полностью оплачивал её время, ей, по его расчётам, должно было хватать с её минимальными затратами.

Девушка молчала. Парень сложил столовые приборы у себя на тарелке, настроившись на серьёзный разговор с Китнисс.

— Если вы закончили, можно мне уже идти? — переиначила Китнисс его действия. Ломбард уже давно закрыт, смысла находиться в городе больше не было.

— Ты не поела.

— Я уже сказала, что не голодна.

— Повторю ещё раз: я не люблю, когда мне врут и когда меня обманывают, — начал перечислять парень, — а ещё когда пытаются сделать что-то исподтишка, — напомнил он ей недавние события.

Китнисс вспыхнула на доли секунд — от таблеток она избавилась сразу после разговора с Хозяйкой, но неприятный осадок от непонимания происходящего всё ещё не давал покоя.

— Тебе сказали про пятницу? — перевёл он тему разговора.

— Да.

— О платье можешь не беспокоиться: в четверг вечером тебе должны доставить то, что я выбрал для тебя. Если не понравится, незамедлительно сообщи об этом, чтобы мы уладили этот вопрос днём в пятницу. Договорились?

«Если не понравится», — будто у неё был какой-то выбор. Да надень ей мешок из-под картошки, она в нём пойдёт, только бы лишний раз не нарываться на неприятности. «Сидит весь из себя такой галантный, обходительный. А на днях тварью назвал. Или что там было?..» Китнисс злилась на него. Хотя так было только на первый взгляд. Девушка отчётливо понимала, что причиной всех своих бед является она сама.

Сэй ведь её отговаривала, пыталась переубедить идти по наклонной, говорила, что они справятся и нет нужды в таких крайностях; даже угрожала. Но потом поставила ультиматум: если Китнисс сейчас уйдёт, то может забыть о Сэй навсегда.

Выбор Китнисс ни для кого уже не секрет. Она бы, конечно, могла попробовать обратиться к Сэй за помощью, чтобы взять взаймы хоть часть необходимой суммы. И та бы, скорее всего, дала — уж больно она добрая. Но Китнисс было стыдно и перед ней. Она часто, с нежностью и с благодарностью, вспоминала эту милую женщину, которая частично заменила им мать. И именно из уважения не пошла к той просить денег.