Влюбленные в Лондоне. Хлоя Марр (сборник)

– Ах, так вы учились в Вестминстере? Вы знали Джорджа Джонса?

– Не припоминаю.

– Да-да, он тоже оттуда. Три года назад окончил.

– Я понимаю. Видимо, мы были на разных отделениях. Всех упомнить невозможно.

– Ах, он чудно играл в крикет, его даже наградили, правда, Артур?

– Кто? – переспрашивает Артур.

– Джордж.

– Да-да, – подтверждает Артур.

– Хм, знаете ли, я был в команде три года назад, и у нас точно не было никакого Джонса, – удивляется мой приятель. – Смита помню, был запасным.

– Ах нет же, я уверена, что его зовут Джонс.

Приятель продолжает недоуменно хмуриться. На помощь призывают Артура. Позже выясняется (как любят писать в газетах), что молодая леди имела в виду Винчестер [20] . По словам моего приятеля, такое часто случается с представительницами прекрасного пола.

– Откуда им знать? – удивилась Амелия.

Сама она с трудом отличит герцога Мальборо от адмирала Нельсона… или от Веллингтона?

Мы подошли к зданиям парламента. Амелия поинтересовалась, как и многие до нее, не устал ли Ричард держать в поднятой руке меч [21] . У него наверняка уже что-то наподобие писчего спазма – в те времена великие могли похвастаться не только всевозможными достоинствами, но и всевозможными недугами. «Мы с королем Ричардом…» – оброню я при друзьях…

20

Винчестерский колледж для мальчиков (колледж Святой Марии в Винчестере), одна из старейших частных школ-пансионов Великобритании; основан в 1382 г. Уильямом Уикемом, епископом Винчестерским.

21

Имеется в виду конный памятник Ричарду I Львиное сердце работы Карло Марокетти, установленный перед Вестминстерским дворцом.

– А палата общин сейчас заседает? – спросила Амелия.

– Да, пишут для нас законы.

– Для нас? Для вас. Меня они не касаются.

– Но возможно, в один прекрасный день они коснутся нас обоих, – отважился я.

– Вы имеете в виду, что я могла бы стать подданной вашей страны?

– В общем, да.

– Каким образом?

– Законным, – начал было я. – Впрочем, это всего лишь предположение. Не хотите ли чаю?

Глава VII Кондитерская «Эй-Би-Си» [22]

22

Сеть кондитерских быстрого обслуживания, открытая в Лондоне в 1864 г. компанией по производству хлебобулочных изделий «Аэрейтед брэд компани». Одно из первых публичных мест, которое женщины могли посещать в одиночку, без сопровождения мужчин.

Когда Амелии было двенадцать, дядя угостил ее чаем в «Эй-би-си». Уж не знаю, сколько булочек-сконов она в тот раз съела. Как вы понимаете, милые детские приключения всегда обрастают легендами. В ее ближайшем окружении этот случай вошел в поговорку: о нем вспоминают не иначе как «Амелия и сконы», и он призван служить не меньшим уроком, чем «король Альфред и пироги» [23] . (Эх, старина Альфред, пироги-то подгорели!)

Но это было давно, и с того почти рокового дня Амелия больше никогда не заходила в «Эй-би-си». Тем не менее после посещения Вестминстерского аббатства она попросила угостить ее чаем именно там.

23

Имеется в виду легенда о первом английском короле Альфреде Великом (849–901), которая гласит, что однажды, потерпев поражение в битве с датчанами, ему пришлось спрятаться в крестьянской хижине. Хозяйка попросила его присмотреть за пирогами, но Альфред, занятый своими мыслями, не заметил, как пироги сгорели, и смиренно принял упреки крестьянки.

– Наверняка там ничего не изменилось, – заявила она.

Так и вышло.

Дрожа от волнения, Амелия переступила порог кондитерской. Не знаю, чего такого особенного она ожидала. Я так и не узнал, что, собственно, произошло в первое посещение. Конечно, если съесть семнадцать… Нет, лучше не воображать этой страшной картины.

– Сконы с маслом и чай на двоих, – заказал я.

– Я думала, вы шотландец, – удивилась Амелия.

– Э-ге-гей, милашка! Вот те на, англы мы, англы. Зовут меня Норвал [24] , отец мой пас гусей на склонах Грампианов… Впрочем, если мой отец и пас где-нибудь гусей, то разве что на Примроуз-Хилле [25] .

24

Ставшая хрестоматийной цитата из трагедии «Дуглас» Джона Хоума (1722–1808), шотландского поэта и драматурга.

25

Престижный пригород Лондона, расположенный в сравнительной близости от центра.

– В любом случае они называются скуны.

– После семнадцатого скона они вполне могли превратиться в скуны.

– Их было вовсе не семнадцать, Тедди.

– Семнадцать – это такой символ преувеличения.

Нет, я категорически отказываюсь называть их скунами.

Однажды со мной произошел случай, о котором я не преминул рассказать Амелии. Он подтверждает благородство моей души. Я выступил в нем в очень выигрышной роли. Не из самодовольства я привожу его здесь, но для блага и пользы остальным.

Давным-давно в кондитерской «Эй-би-си» работала официантка родом из Шотландии. Она была новенькой, но мои предпочтения все в кондитерской знали. Однажды я не мог сделать выбор и полностью доверился ей.

– На ваше усмотрение, – сказал я.

И услышал следующее:

– Скуны или хлеб с маслом и медом?

Так. Я хотел «сконы». Но раз уж она произнесла «скуны», я не мог ее поправить и сказать: «Будьте добры, принесите мне сконы». Я не хотел, чтобы она испытала ощущение неполноценности в связи с шотландским происхождением. Вы, конечно, оценили мое великодушие? Но и произнести «скуны» я тоже не мог. При одной мысли об этом во мне вскипала английская кровь. И я выдавил из себя: «Хлеб с маслом, пожалуйста», – хотя ни того ни другого мне не хотелось.

Амелия сочла, что это очень мило с моей стороны.

Я считаю, что являюсь первооткрывателем сконов с медом. Нет, конечно, существует рассказ о том, как «королева в спальне хлеб с вареньем ест» [26] . (Впрочем, я наверняка путаю историю Паучихи и Мухи [27] с приключениями Червонного Валета, который «семь кренделей уволок».) Но мед на поджаренных сконах из «Эй-би-си» – мое изобретение. Причем именно во множественном числе. Дело в том, что сконы в «Эй-би-си» размером и весом соперничают с древнегреческими метательными дисками. Если я узнаю, что вы в один присест съели два скона с медом (общей стоимостью шесть пенсов [28] ), я пожертвую целый шиллинг любому благотворительному обществу на ваш выбор. Как говорится, все по-честному, деньги назад забрать нельзя. А для честного пари, надеюсь, вполне достаточно и такого уведомления.

26

Цитата из детского стихотворения, известного в переводе С. Маршака под названием «Птицы в пироге».

27

Автор ссылается на популярное нравоучительное стихотворение Мэри Хауитт (1799–1888) «Паучиха и Муха», известное по своей первой строке «Говорила паучиха: “Заходи, дружок, ко мне…”».

28

До перехода Великобритании на десятичную монетную систему один шиллинг состоял из 12 пенсов; 20 шиллингов составляли один фунт стерлингов.

Амелия заказала ежевичное желе. Плакали мои денежки.

Притягательность «Эй-би-си» в ее разносторонности. Как-то раз я наслаждался скромным ленчем (булочкой с маслом), а за соседний столик сел мужчина и попросил жареной рыбы.

– Рыба кончилась? А, тогда… Дайте подумать. Тарелку овсянки и яблоко.

После этого он мог спокойно потребовать шипучий лимонад и жестянку монпансье, будь на то его желание.

– В кондитерской «Принц» такого и не ждите, – поведал я Амелии. – Тарелку овсянки – да, возможно, шипучий лимонад под другим названием – несомненно, а вот насчет монпансье сомневаюсь. Кстати, если поразмыслить, то одной тарелки каши мало для ленча.

– Что такое шипучий лимонад?

– Не путайте с шипучим аспирином.

– Я закажу, ладно?

– Только не при мне, – твердо ответил я.

– Тогда вы закажите. Что, боитесь?

– Нет, не боюсь.

– Тогда закажите.

– Не сейчас. Если вас устроит, давайте отложим до другого раза.

– Хорошо. Только не забудьте.

Амелия попросила и получила лимонный кекс с сахарной глазурью. Гурман!

К слову, по акциям «Эй-би-си» выплачивают прекрасные дивиденды. Вдобавок работницам кондитерской, у которых возникает необходимость, дарят свадебный торт. Надеюсь, они не обидятся, если я скажу, что чайные чашки здесь слишком толстые. Конечно, толстостенные чашки не бьются. Скорее всего так и было задумано, ведь я не раз слышал, как официантки «Эй-би-си» пытаются их разбить. У меня есть и другие жалобы – благодаря многолетнему опыту. Я часто пью здесь чай, прихожу на ленч, а иногда и на завтрак. Не знаю почему. Жестянку монпансье можно где угодно купить за ту же цену. Мраморные столешницы отполированы не хуже, чем в «Карлтоне». Обслуживание не лучше, чем в «Савое»… Честно говоря, я испытываю к «Эй-би-си» чрезвычайную неприязнь. Но что делать: обычай, привычка…

Забавно наблюдать за пожилыми дамами, прибывшими в «Эй-би-си» на ленч. Они изучают меню с такой тщательностью, будто собираются заказать обед из шести блюд. Выбор «вина» совершается в муках, знакомых только истинным гурманам. Будьте добры, номер шестьдесят три. Маленькая порция молока. Из еды чаще всего выбирают яйца. Я заметил, что в «Эй-би-си» выбор многих падает на яйца. Что касается меня, то я часто заказываю яйца-пашот на поджаренном хлебе. Иногда омлет.

Омлет – это возможность приблизиться к тайне и романтике. Притягательность «Эй-би-си» в очевидности. Вам не придется ломать голову в тщетных попытках отгадать, что скрывается за названием в меню. Вот перед вами ставят тарелку, и вы сразу видите, что это ветчина. Или яйца-пашот. Или сардины. Или яблоко. Или овсянка. Ничего лишнего, ничего надуманного. В этой простоте сквозит своеобразная претенциозность…