Влюбленные в Лондоне. Хлоя Марр (сборник)

Впрочем, вы наверняка задумаетесь над шипучим лимонадом…

Я поделился с Амелией своими мыслями и наблюдениями по поводу «Эй-би-си». Один раз она ответила: «Вы не думаете ни о чем другом, кроме…», а в другой: «Ваши размышления направлены только на…» Похоже, она подразумевала, что мои чаяния… В смысле, что я буквально преклоняюсь перед… Как видите, Амелия, будучи американкой, говорит без обиняков, четко, как карманные часы. Но это неправда. Сердце выше желудка. По крайней мере анатомически.

Несчастный эпикуреец! И это вся благодарность, которую ты заслужил!.. Конец роскоши… Конец «Эй-би-си»…

Я не мог отвязаться от мыслей о шипучем лимонаде. Его образ преследовал меня всю дорогу до Южного Кенсингтона. Амелия пыталась подбодрить меня рассказами о людях, которым предстояло более тяжкое испытание. Бесполезно. Я благополучно проводил ее до дому и печально побрел в свой клуб.

Глава VIII Самый шикарный вид на Лондон

Из моего клуба самый шикарный вид на Лондон. Даже если мне суждено сменить политические взгляды, партийную принадлежность, вероисповедание, потерять семью или любимую трубку, под давлением обстоятельств стать немецким шпионом – в общем, что бы ни случилось, я ни за что не покину свой клуб. Что вы говорите? Что, если пригрозят сослать меня на пять лет в Портленд? А я подам на заочное членство. И пусть хоть на коленях приползет ко мне правление клуба, умоляя признать себя исключенным. Со слезами на глазах они укажут мне на тот факт (и будут правы), что я вступил в клуб женатым зеленщиком с консервативными взглядами, а теперь я ирландский националист, мясник и холостяк. «Уважаемые господа, – ответствовал бы я, – я пришел к вам потому, что ценю шикарный вид из окна превыше всего; и не как мясник согласился я стать членом клуба, но как истинный любитель Лондона. Уходите!»

Но как описать этот вид? Будь даже в моем распоряжении все необходимые таланты, я бы все равно постарался оставить у вас как можно более размытое впечатление – зачем разоблачать мой клуб? В конце концов, это не реклама для привлечения новых членов, нет! Я должен быть осторожен… Тсс!

Под окнами протекает река. Северн? Ялуцзян? Увы! Бессмысленно отрицать, что это Темза.

Под окнами несет свои воды Темза. По ней скользят тяжелые баржи, медленно проходя под мостами – возможно, Чаринг-Кросским или каким другим, – по которым без устали грохочут поезда. Иногда бесконечную цепочку барж прерывает паровой баркас, важно шлепая по воде колесами.

(Вверх по реке баржу ведут двое на веслах. Это тяжелейший труд. Они выполняют по три гребка в минуту. Весла на воду – раз-два! Смотрите! Не может быть! Уже по четыре в минуту! Да вас заждался Кембридж! [29] )

Напротив, между мостами, – пакгаузы и пристани. Во время прилива вода поднимается к самым стенам зданий, вровень с причалами, и тогда здесь особенно ощущается дух приключений. После захода солнца так и жди чего-нибудь странного и зловещего. Из нижнего окна вдруг вывалится труп, на мгновение в страхе спрячется за пришвартованную баржу, а потом, подхваченный течением, понесется к морю. И никто не узнает.

29

Имеется в виду традиционная ежегодная лодочная регата между командами лодочных клубов Оксфордского и Кембриджского университетов, которая проводится на Темзе с 1829 г.

А сколько романтики, не правда ли? Какие же строки приходят на память? Ах да:

В виду альтанов и садов,И древних башен и домов,Она, как тень, у береговПлыла безмолвно в Камелот.И вот кругом, вблизи, вдали,Толпами граждане пришли,И на ладье они прочли —«Волшебница Шалот»… [30]

Впрочем, это было еще до того, как меня приняли в клуб.

Слева высятся два современных дворца [31] – красные с белым, окруженные садами. У нас прекрасная компания. Все нынешние рыцари и бюргеры, лорды и придворные дамы обедают в непосредственной близости от нас.

30

Отрывок из поэмы Альфреда Теннисона «Волшебница Шалот» (перевод К. Бальмонта).

31

Построенные в 1899 г. гостиница «Савой», в устройстве которой принимал участие знаменитый Цезарь Ритц, и одноименный ресторан, где работал легендарный французский шеф-повар Огюст Эскофье, «король поваров и повар королей».

Чуть подальше, на изгибе реки, стоит старый дворец [32] , хотя – увы! – больше не дворец. Там работают правительственные чиновники. Я сказал «работают», но думаю, что это собьет вас с толку. Вам станет интересно, что же это такое за замечательное правительственное здание.

И надо всем этим возвышается собор Святого Павла. Да-да, поверьте мне, он самый. Этот великолепный вид особенно хорош на закате. Один великий художник [33] заявил, что это самый прекрасный вид во всей Англии. Ну, так далеко я бы заходить не стал, но что касается Лондона, я с ним полностью согласен. Он может сослаться на мое авторитетное мнение: это лучший вид в Лондоне.

32

Вестминстерский дворец, где проходят заседания парламента Великобритании.

33

Имеется в виду Клод Моне, написавший в 1900–1904 гг. серию картин «Вестминстерский дворец». Во время пребывания в Лондоне художник останавливался в гостинице «Савой», откуда открывается вид на панораму Темзы.

Чтобы насладиться прекрасным видом, вовсе незачем подниматься на Монумент.

Глава IX Только на одну ночь

Король Эдвард VII спокойно восседал на троне, наши отношения с другими странами носили мирный характер, поэтому двадцать девятого февраля [34] я отправился на бал-маскарад. Отличительной чертой вечера – точнее сказать, «одной из отличительных черт вечера» – было то, что на танец дамы приглашали кавалеров, что противоречило традиционному этикету, как, вероятно, известно моим читателям. (По крайней мере двоим.)

34

По старинному английскому обычаю в високосный год, 29 февраля, девушка может признаться в любви и сделать предложение своему возлюбленному.

Я поговорил с Амелией о предстоящем бале и поведал о своих раздумьях – надевать ли маскарадный костюм? Амелия сочла, что лучше не надо.

– Кем вы хотите нарядиться? – спросила она.

– Осада Порт-Артура. Акт I: Снабжение продовольствием.

– Это свинство!

– Акт II: Капитуляция. Мне бы очень хотелось, чтобы вы пришли. Бал проводят только в високосный год, а еще четырех лет ожидания я не выдержу. Моя матушка желает, чтобы в этом сезоне я наконец женился.

– К сожалению, я прийти не смогу, – улыбнулась Амелия. – Мы с мамой собираемся кое-куда съездить. Вы мне потом обо всем расскажете.

Как выяснилось, я был знаком с одним из распорядителей бала, и мы разговорились.

– Вон та девушка, должно быть, хорошенькая, – обронил я. – Но в этом и прелесть маскарада – любая может оказаться хорошенькой.

– Но она и в самом деле такова, сэр, – возразил он. – Я представлю ее вам.

Через минуту, приблизившись, маска осведомилась:

– Могу ли я удостоиться чести танцевать с вами?

Я протянул ей свою программку.

– Пять, – отозвалась маска.

– О, пусть будет шесть или даже семь! – стал упрашивать я. – Пять – это не очень много.

– Я имела в виду номер «пять», – холодно ответствовала она.

Так, не следует забывать о надменности, подумал я.

– Дело в том, что со мной танцевать желают многие, – не сдавался я. – Сегодня здесь полно моих друзей. Боюсь, что смогу лишь закадрить вам обещание – простите, то есть обещать вам кадриль.

Но она уже ушла. Кто она? Я посмотрел в программку. Номер пять. Мой любимый вальс. Это же почти предложение, не правда ли? В любом случае затеплилась надежда.

Я наблюдал за девушкой на протяжении четырех танцев. И вдруг меня осенило. «Нет, не может быть, – подумал я. – Это невозможно. Она же сказала, что уезжает с тетушкой Энни».